– Далеко ли убежит слепая, которая никогда не выходила из этого дома? – горестно улыбнулась Гелена.
– Так ты и в самом деле слепая? – поинтересовался Дедан, заглядывая девушке в глаза. – Но мы же видели, как ловко ты перебирала фасоль…
– Это совсем не трудно даже для слепой, – засмеялась Гелена. Она взяла со стола горсть фасоли и, протянув Дедану, сказала:
– Смотри, у красной фасоли поверхность ровная, гладкая, а у белой – шероховатая. Вот и весь секрет. Закрой глаза и попробуй определить на ощупь, где какая?
Дедан принялся шарить руками по столу и радостно восклицать:
– Ура, угадал!
– Скажи, Гелена, почему ты вскрикнула, услышав мое имя? – спросил Городурн.
– Несколько дней назад, когда Нехуштан забрал матушку, я долго-долго плакала, а потом незаметно для себя заснула. Мне привиделся дивный сон, словно я обрела зрение, и мир вокруг меня наполнился яркими красками. Радость переполняла меня. Я бродила по горам, лесам и полям, любовалась красотами, которых никогда не видела прежде. Мне хотелось остаться в мире света навсегда, забыв о том, что я – дитя тьмы, что должна жить в вечном мраке. Но ночь уступала свои права утру, мне надо было возвращаться в хижину, надо было пробуждаться. Нехотя я брела по лугу и увидела маленький, прозрачный ручеёк. Я остановилась подле него, чтобы взглянуть на свое отражение, и увидела юношу с соломенными волосами, серыми глазами и светлой кожей. Юношу звали…
– Городурн, – проговорил Городурн, крепко сжав руку Гелены. – Он вернул тебе золотую серьгу с изумрудами.
– Да, – подтвердила девушка.
– Твоя золотая серьга у меня. И я вновь возвращаю её тебе, – сказал юноша, положив на ладонь Гелены драгоценную вещицу.
– Где ты её нашел? – удивился Дедан.
– В каравае, который дала мне в дорогу матушка, – ответил Городурн.
– Не может быть! – воскликнул Дедан. – Как серьга Гелены смогла попасть в твой каравай?
– Видишь ли… – проговорил Городурн.
– Что я вижу? – загремел грозный голос, и в дом ввалился высоченный человек с неприятным лицом, землистого цвета. Его длинный нос был так сильно заострен, что напоминал клюв хищной птицы. Маленькие, глубоко посаженные глазки сверкали злобой. Узкие, едва заметные губы, разрезали лицо незнакомца от уха до уха, делая рот похожим на звериную пасть.
– Что я вижу? – крикнул незнакомец. – У малышки Гелены появились ухажеры.
– Простите, господин Нехуштан, но эти юноши пришли… – заговорила Гелена, но тот не стал её слушать.
– Они пришли сделать своё грязное дело, – сказал он, усевшись на единственный в доме стул. – Их даже не смутило нищенское жилище бедной прачки и грязные лохмотья слепой девчонки…
– Прекратите, – воскликнул Городурн, шагнув вперёд.
– Мы не позволим вам обижать бедную девушку, – сказал Дедан, встав рядом с Городурном.
Нехуштан от души расхохотался. Но через мгновение стукнул кулаком по столу, так, что вся фасоль посыпалась на пол, и закричал:
– Пока она остается моей рабыней, я буду говорить и думать о ней всё, что захочу. Ясно? Собирайся немедленно, жалкая нищенка, сегодня я забираю тебя в тюрьму. Твоя мать оказалась настырной. Она не захотела подчиниться мне. Надеюсь, ты будешь более сговорчивой. Ну же, поторопись. Я не привык ждать.
– Гелена не пойдет с вами, – заслонив собой девушку, сказал Городурн.
– Кто этому помешает? – снова захохотал Нехуштан.
– Мы! – хором ответили Дедан и Городурн.
– Вы? – злобно сверкнул глазами Нехуштан. – Вы хотите сказать, что у вас есть деньги, чтобы заплатить долг этих нищенок?
– Сколько они вам должны? – спросил Городурн.
– Пять, нет десять золотых монет.
– Но, господин, Нехуштан, в прошлый раз вы говорили, что я должна вам одну монету за себя и одну за матушку, – воскликнула Гелена.
– А они должны мне заплатить десять монет, – стукнул кулаком по столу Нехуштан. – Или я сгною их в тюрьме вместо вас.
Гелена вскрикнула и закрыла лицо руками, чтобы никто не видел её слёз.
– Здесь двадцать монет, – спокойно проговорил Городурн, вытянув вперед руку с деньгами. – Я готов отдать их вам, если вы отпустите госпожу Селену.
– Откуда ты знаешь, что она госпожа? – прошипел Нехуштан.
– Я знаю не только это, – глядя ему в глаза, сказал Городурн. – Я знаю ещё и то, что ты убил своих братьев, чтобы…
– Замолчи! – приказал Нехуштан. – Не слова больше. Забирайте своих нищенок и убирайтесь прочь из моего города.
Городурн и Гелена сидели на берегу ручья и ждали возвращения Дедана и Селены.
– Как приятно вдыхать воздух свободы, – проговорила Гелена, подняв лицо к небу. – Как бы мне хотелось увидеть мир света наяву. Но… боюсь, что это невозможно…
– Невозможное людям, возможно Богу, – сказал седовласый старец, появившийся у ручейка.
– Кто это, Городурн? – взволнованно спросила Гелена.
– Это мудрец, который знает истину, – улыбнулся Городурн и крепко сжал руку девушки. – Он помог мне многое понять и поделился со мной огнём Божьей Любви. Он поможет и тебе, Гелена.
– Дай мне руку, дитя моё, – проговорил мудрец.
Гелена протянула ему свою тонкую руку и сказала:
– У тебя добрый голос. Он действует на меня успокаивающе, ещё никто, кроме матушки, так нежно не говорил со мной, никто не называл меня «дитя моё». Спасибо тебе, добрый человек.
– Хочешь ли ты прозреть, дитя моё? – погладив руку Гелены, спросил старец.
– Я жажду прозрения, – сказала девушка, подавшись вперёд. – Если за миг прозрения я должна буду расстаться с жизнью, то я с лёгкостью выберу этот миг, потому что жизнь во тьме – невыносимая пытка.
– Не волнуйся, дитя мое, – старец улыбнулся. – Тебе не придется выбирать между жизнью и смертью. Единственное, что потребуется от тебя, любить Господа всем сердцем своим, и всею душою своею, и всем разумением своим.
– Я с радостью преклоню пред Господом колени, – воскликнула Гелена.
Старец прижал свои теплые руки к лицу девушки, сказал:
– Господь дарует тебе прозрение, облекает тебя в белые одежды праведности и вручает тебе огонь Своей Любви. Прими всё это, Гелена, и помни: «Господь – свет миру. Кто последует за Ним, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни».[2] Прозри!
На краткий миг белое облако скрыло от глаз Городурна девушку и старца. А когда оно исчезло, то вместе с ним исчез и старец. Гелена подняла лицо к небу и звонко рассмеялась.
– Я вижу белый свет! Я вижу краски мира! Я вижу цветы, траву, деревья, небо и солнце! Я вижу чистый ручеёк, в котором отражается юноша Городурн, спасший меня от злобного Нехуштана.
Гелена поднялась и, глянув в серые глаза Городурна, поспешно отвела свой взгляд. На её бледных щеках вспыхнул румянец.
– Ты необыкновенно красивая девушка, Гелена, – проговорил Городурн. – Место такой красавицы в королевском дворце, а не в жалкой хижине. Не знаю, захочешь ли ты пойти со мной в дом моего отца – простого землепашца…
– Ах, Городурн, – щеки девушки зарумянились ещё сильнее. – Я так долго жила во тьме, что для меня любой дом покажется настоящим дворцом. И если тебе не стыдно будет привести к себе нищенку…
– Ты вовсе не нищенка, Гелена, – раздался властный женский голос.
– Матушка! – воскликнула Гелена и бросилась в объятья высокой женщины с утонченными чертами лица. Даже простой наряд не мог скрыть знатного происхождения этой особы. А горделиво поднятая голова с золотой тугой косой, казалась, просто созданной для того, чтобы носить корону.
– Ты не нищенка, дитя мое, – поцеловав дочь в лоб, ещё раз проговорила Селена. – Ты – королевская дочь! Наконец-то мы сможем вернуться во дворец, где ждёт нас король-отец. Он будет счастлив увидеть нас живыми и невредимыми. Жаль только, что ты, моя девочка, не сможешь увидеть, как он красив…
– Я смогу увидеть его, матушка! – воскликнула Гелена. – Я вижу, вижу, вижу! Господь даровал мне прозрение!
– Господь?! – Селена внимательно посмотрела в глаза дочери, провела ладонью по её лицу и заплакала, прижав Гелену к себе.
Городурн и Дедан стояли поодаль и молчали. Каждый думал о своем. Дедан – о том, что пора отправляться в отчий дом, чтобы его не сочли погибшим в бою. А Городурн думал о том, что он не выполнил отцовский наказ, не нашёл город Сигор и сокровища предков, и теперь их народ навечно останется рабами филистимлян. Городурну было стыдно возвращаться домой, но в тоже время нестерпимо хотелось обнять отца, поцеловать натруженные руки матушки, поспорить со старшими братьями.
Странный нарастающий гул заставил всех повернуть головы к городу Нехуштана. Люди увидели, как разверзлась земля, и из её недр вырвались огненные языки, похожие на колесницы, которыми управляли всадники в багряных одеждах. Выпуская град огненных стрел, всадники промчались по земле и исчезли за горизонтом. Чёрный дым поднялся до небес. А когда он рассеялся, Городурн, Гелена, Дедан и Селена увидели, что город исчез. Не осталось о нём никаких воспоминаний. Лишь могучий дуб высился посредине ровного поля. Под дубом сидел седовласый старец в белых одеждах и что-то чертил на земле.
– Не могу поверить своим глазам! – воскликнул Дедан. – Боюсь, что сыновья Хеттов сочтут меня обманщиком, когда я расскажу им обо всём, что видел.
– Если ты покажешь золотую монету короля Амнона, истинного правителя исчезнувшего города, то Хетты поверят тебе, – сказала Селена, протягивая Дедану монету с отверстием посередине. – И ты, Городурн, возьми монету короля Амнона.
Городурн внимательно посмотрел на профиль, вычеканенный на монете, и воскликнул:
– Так ведь это… ваше лицо, госпожа Селена!
– Да, – улыбнулась она.
– Значит, вы – королева? – Дедан вытаращил глаза и попятился. – Этого не может быть. Я запросто беседую с самой королевой! А где же король Амнон?
– Он остался в городе Сигоре, – ответила Селена.
– В Си-го-ре?! – воскликнул Городурн. – Так значит, этот город всё же существует?