д прибыл в Кашлык только в ноябре 1584 г., а казаки не заготовили необходимого количества провианта. Лето 1583 года Ермак употребил на покорение татарских городков и улусов по рекам Иртышу и Оби, встречая везде упорное сопротивление, и взял остяцкий город Назым. Рекою Тавдою ходили в землю вогуличей и распространяли власть свою до лесов и болот пелымских, умножив, таким образом, число данников и расширив свои владения в древней земле Югорской до реки Сосвы. Летом 1584 г. был уничтожен отряд Никиты Пяка в Назыме. Зимой 1584/1585 года температура в окрестностях Кашлыка падала, начинали дуть ледяные северные ветры. Глубокие снега делали невозможной охоту в таежных лесах. В голодное зимнее время волки собирались большими стаями и появлялись подле человеческих жилищ. Стрельцы не пережили сибирскую зиму. Они погибли поголовно, так и не приняв участия в войне с Кучумом. Умер и сам Семен Болховской, назначенный первым воеводой Сибири. После голодной зимы численность отряда Ермака катастрофически сократилась. Чтобы сберечь уцелевших людей, Ермак старался избегать столкновений с татарами. В марте 1585 года на реке Туре восстал изъявлявший прежде покорность Ермаку мурза Карача, внезапно истребивший отряд казака Ивана Кольцо. Разбит был и отряд Якова Михайлова. Восставшие татары подошли к Кашлыку и блокировали в нем войско Ермака, но 12 июня 1585 года атаман Матвей Мещеряк предпринял вылазку, в ходе которой смог отогнать татар от города. При этом его отряд понес большие потери. В войске Ермака оставалось меньше половины от числа тех, кто покинул под его знаменами Пермский край в 1581 году. Три из пяти казачьих сотников были мертвы. В ночь на 6 августа 1585 года Ермак погиб вместе с небольшим отрядом в устье Вагая. Удалось спастись лишь одному казаку, который и принес в Кашлык печальную весть. Казаки и служилые люди, остававшиеся в Кашлыке, собрали круг, на котором решили не зимовать в Сибири. «Седоша в струги своя августа в 15 день и погребоша вниз по Обе… и через Камень приидоша в Русь на свои жилища, град же [Кашлык] оставиша пуст». Уводил остатки войска Ермака на родину атаман Матвей Мещеряк. В конце сентября 1585 года в Кашлык прибыло 100 служилых людей под командой Ивана Мансурова, посланных на помощь Ермаку. В Кашлыке они никого не застали. При попытке возвратиться из Сибири путем своих предшественников – вниз по Оби и далее «через Камень» – служилые люди были вынуждены из-за «смерзения льда» поставить «град над Обью против устья реки» Иртыша и в нем «седоша зимовати». Выдержав здесь осаду «от множества остяков», люди Ивана Мансурова летом 1586 г. возвратились из Сибири. Третий отряд, прибывший весной 1586 г. и состоявший из 300 человек под руководством воевод Василия Сукина и Ивана Мясного, привез с собой «письменного голову Данилу Чулкова» «для заведения дел» на месте. Экспедиция, судя по ее результатам, была тщательно подготовлена и экипирована. Для утверждения в Сибири власти русского правительства она должна была основать первый сибирский правительственный острог и русский город Тюмень. По другим данным, в следующем, 1587 году, в Сибирь с отрядом стрельцов прибыл голова Данила Чулков. Силы ханства были подорваны. Сейдяк (Сеид-хан), соперник Кучума, изгнал его сыновей из Искера, но в 1588 году сам был пленен после короткого боя Данилой Чулковым. В 1590 году хан Кучум решил снова навестить свои прежние владения. 23 июня подошел довольно близко к городу Тобольску, убил в деревнях нескольких татар и с захваченной добычей бежал – раньше, чем тобольский воевода мог получить известие о его приближении. В другой раз хан сделал набег на Каурдакскую и Салымскую волости, которые находились вверху Иртыша и платили ясак русским; он убил там много людей и награбил большое количество всякого добра. Это было его местью тем татарам, которые не признавали его своим государем и подчинились русским. 8 июля 1591 года выступил в поход воевода князь Владимир Васильевич Кольцов-Мосальский и 1 августа напал на хана на реке Ишиме, у озера Чиликула. После короткого сражения многие бывшие с ханом были убиты, а оставшиеся в живых бежали. Царевич Абдул-Хаир и две жены хана со многими другими пленными должны были в знак полной победы последовать за русскими, возвратившимися с богатой добычей в Тобольск. В 1594 году князь Андрей Елецкий выступил во главе с более чем полуторатысячным войском по Иртышу до устья Тары, желая усыпить бдительность Кучума мирными жестами, а затем неожиданно разбить его войско и по возможности захватить в плен. Кучум, узнав о намерении русских построить город на реке Таре, отправил царевича Алея к аялынским татарам, чтобы в виду наступления русских отвести их в места более безопасные по верхнему Иртышу, где в то время находился сам хан. Алей собрал 150 татар и повел их на остров, называемый Черным (в 40 верстах ниже Чернолуцкой слободы), где они поставили небольшой городок. Воеводой Елецким был отправлен отряд (276 человек во главе с письменным головой Борисом Доможировым), который при первом же нападении взял татарский Черный городок, но ему не удалось помешать бегству хана Кучума и большинства татар, находившихся в городке. В полон были взяты оба аялынских есаула Мамык и Сейткул, а также 60 человек рядовых аялынцев с их женами и детьми. В 1597 году Кучум предложил заключить мир при условии возврата земель по Иртышу и освобождения Шаима и двух других гостей, которые были направлены к Кучуму послами, а из имущества послов просил вернуть воз с пушниной. В ответ московские власти послали Кучуму несколько грамот от Маметкула и Абдул-Хаира с предложением перехода на царскую службу и приезда в Москву. Кучум грамоты не принял. Высоко ценивший свободу, он вовсе не желал переходить под покровительство царя. В последние годы он, сломленный неудачами, все больше склонялся к миру с русскими, но никаких действий, однако, не предпринимал, по возможности тянул время и копил силы для решающего удара. Испугавшись слуха о новом набеге Кучума, царские власти предприняли решительное наступление. 9 мая 1598 года воевода Андрей Матвеевич Воейков и воевода князь Иван Владимирович Кольцов-Мосальский выступили в поход с отрядом в 700 русских и 300 татар. 4 августа 1598 года Воейков выступил из Тары. Войско его состояло из 300 казаков, 30 служилых татар, 60 татар-всадников, они напали на хана в его становище, в Ирменьском сражении 20 августа 1598 года убили множество татар. Погибли брат, сын и двое внуков Кучума, большая часть гвардии хана была убита. Сам же хан сумел бежать за Обь. Русские 23 августа возвратились в Тару. Знатных пленников отправили из Тары в Тобольск, а оттуда в Москву. По случаю победы, одержанной в Сибири, было отслужено в Москве благодарственное молебствие. Тут вот еще что важно отметить. Освоение русскими Дальнего Востока и всей Сибири прошло успешно. Каковы были причины успеха похода Ермака в Сибирь и последующих экспедиций на восток?
Многие народы этих земель без проблем входили в состав России, а те, кто оказывали сопротивление, не были так уж едины и решительны в том, чтобы прогнать иноземцев. Да и такие столкновения носили скорее локальный характер для каждого народа. Народы Сибири не объединялись между собой против русских, как это, например, делали арабы против крестоносцев. Одной из основных причин этого может быть особый менталитет русского народа. Русские терпимо относились к вере, культуре, быту, обычаям и языку чужого народа. Наши предки не старались сломать чужой менталитет, они даже сами охотно перенимали обычаи иноземцев. Конечно, народы покоренных русскими земель должны были согласиться войти в состав России и платить ей дань, но эта дань была достаточно мала, поэтому ее спокойно можно было расценить как подарок. И этот ценный опыт построения отношений с другими народами русские во многом сами переняли от Золотой Орды с ее веротерпимостью во времена ведения совместной торговли на Великом Волжском пути, ставшем важнейшей составной частью Северного Шелкового пути средневековья. Взамен же эти народы получали защиту и могли написать царю письмо в случае каких-либо больших проблем, после чего этот вопрос подлежал разбору в Москве.
Во многом благодаря этим особенностям русского менталитета, основанного на историческом опыте, произошло присоединение Сибири и Дальнего Востока к России. Вместе с присоединением Поволжья это резко усилило не только богатства державы, но и ее торговлю сибирскими мехами, персидскими шелками и товарами Китая с Европой.
Учреждение патриаршества
Руси Московской, как и всей Руси, досталось нелегкое наследство в виде раскола Европы на католическое и греко-православное христианство. И это стало испытанием для всех четырех русских проектов – Московского, Новгородского, Литовского и Галицкого. Причем для двух последних проектов это разделение церквей, наряду с агрессивной и настойчивой католической пропагандой и тактикой, стало роковым. А вот Москва и Новгород, к счастью для России, сопротивлялись – и духовно и физически – гораздо упорнее. До тех пор пока сама католическая агрессия не стала рушиться. Причем рушиться самым закономерным образом – уже вследствие протестантского восстания Севера и потерей Европы религиозного единства. Посмотрим на истоки этой драмы. Так, уже с 1054 г. византиец считался еретиком. Однако, если обвинение в расколе, отступничестве и было важнейшим, западные люди пока еще не доходили до того, чтобы его определить – во всяком случае, назвать. Ведь вопреки теологическим распрям, в частности спору о «филиокве» (ибо византийцы отвергали двоякое исхождение Святого духа, который, по их мнению, исходил только от Бога-отца), и особенно вопреки институционному конфликту (ибо константинопольский патриарх отказывался признавать верховенство папы) они тоже были христианами. Только очень неправильными. «Редиски», одним словом, двоечники. На такое «разгильдяйство» восточных европейцев на Западе сначала и внимания особо строгого не обращали, и княжеская молодежь Руси продолжала вступать в браки с «добрыми католиками» без особых проблем. И никто их не обзывал двоечниками. И католическая молодежь без страха приезжала к нам. И ведь никто не думал, что едет в страну еретиков и «редисок». Но уже в середине XII в., во время II крестового похода, епископ Лангрский – вдруг кем-то сильно ужаленный – громко возопил о взятии Константинополя и побуждал французского короля Людовика VII к громким и идейным заявлениям, что византийцы не являются «христианами на деле, а лишь по имени», что они показали себя виновными в ереси. Этот бредовый антагонизм был результатом отдаления, которое, начиная с IV в., постепенно превратилось в пропасть. Те и другие не понимали больше друг друга, особенно западные люди, из которых даже самые ученые не знали греческого языка. Это непонимание переросло мало-помалу в ненависть, а потом еще и в зависть. По отношению к грекам латиняне испытывали смесь зависти и презрения, идущего от более или менее подавляемого чувства неполноценности. Латиняне упрекали греков в том, что они манерны, трусливы, непостоянны. Но прежде всего они обвиняли их в богатстве. Это была рефлекторная реакция воинственного и бедного варвара на богатого цивилизованного человека. В 968 г. ломбардец Лиутпранд, епископ Кремонский, посланный германским императором Оттоном I в Константинопо