подбросили казакам письмо о планах Ляпунова на уничтожение казаков, по крайней мере в Центральной России. И этому письму казаки поверили. Несколько раз они покушались убить Ляпунова; наконец, зазвали его в свой круг, на котором взаимные упреки вновь пересилили, и зарубили саблей. После этого они стали притеснять дворян, и в конце концов дворянские отряды разошлись из-под Москвы по домам. Ополчение распалось, и к осени 1611 г. под Москвой остались одни казачьи «таборы», в которых сидело несколько тысяч казаков. Они продолжали осаду Москвы, но не имели сил взять город. Так печально окончилось первое земское ополчение против поляков. Как сказал бы профессор Преображенский, «разруха в головах» защитников еще не прошла. А потому и победа была нереальна. Пока. Ибо после поражения в 1611 году сработала старая поговорка: «За одного битого двух небитых дают».
Бои за Москву. Второе ополчение
Тем более достойно уважения то, как наши предки, битые, сумели организоваться – причем повторно и быстро – во второе народное ополчение путем гражданской инициативы горожан, казаков, поморов, дворян, духовенства. Одним словом, всех честных и ответственных граждан России, которые именно гражданами себя и ощущали. 1612 год. В Кремле сидят оккупанты. Другая их часть, во главе с польским королем Сигизмундом, недавно взяла Смоленск и готова идти на Москву. А ее передовой ударный отряд во главе с опытным и способным полководцем Хоткевичем был уже у Москвы. На призыв нижегородцев стали стекаться оставшиеся без дела и жалования, а часто и без поместий служилые люди, городовые дворяне и дети боярские, которым Минин нашел и вождя – князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Так составилось второе земское ополчение. По боевым качествам оно не стояло выше первого, хотя было хорошо снаряжено благодаря обильной денежной казне, самоотверженно собранной посадскими людьми нижегородскими и других городов. Месяца четыре ополчение устраивалось, с полгода двигалось к Москве, пополнялось по пути группами служилых людей. Под Москвой стоял казацкий отряд князя Трубецкого. Земская дворянская рать на предложение Трубецкого отвечала: «отнюдь нам вместе с казаками не стаивать». Но скоро стало видно, что без поддержки казаков ничего не сделать, и в три месяца стоянки под Москвой без них ничего важного не было сделано. Самое главное, что теперь люди из земной рати стали это понимать. Что действовать нужно сообща, оставив социальные проблемы за гранью национальных, терпящих бедствие. В рати Пожарского числилось немало начальных людей с родовитыми служилыми именами, но кроме самого Пожарского именно два человека сделали крупные, главные дела. Это монах А. Палицин и торговец Кузьма Минин. Первый по просьбе Пожарского в решительную минуту согласовал действия казаков с атакой, а второй, хоть и невоенный человек, выпросил у Пожарского 3–4 роты и с ними сделал удачное нападение на отряд гетмана Хоткевича, уже подбиравшегося к Кремлю со съестными припасами для голодавших там поляков. Смелый натиск Минина приободрил дворян-ополченцев, которые вынудили гетмана к отступлению, уже подготовленному казаками и стрельцами. В октябре 1612 года казаки взяли приступом Китай-город. Это событие и произошло 4 ноября по новому стилю, годовщина которого объявлена у нас национальным праздником. Оно оказалось решающим, так как после этого уставший и голодный гарнизон поляков сдался сам, доведенный до людоедства. Казацкие же атаманы отбили от Волоколамска короля Сигизмунда, направлявшегося к Москве, чтобы воротить ее в польские руки, и заставили его вернуться домой. Дворянское ополчение здесь еще раз показало в Смуту свою малопригодность к делу, которое было его сословным ремеслом и государственной обязанностью. Точнее, мы имеем парадоксальный вывод: в этих лютых боях казаки и стрельцы-то есть простолюдины – показали более высокую организацию и боеспособность, чем дворянские отряды. В отличие от хорошо снаряженного дворянского войска в ополчении казаки были босы и голы, однако, «когда бывшие тушинцы…(сторонники Лжедмитрия II) пытались использовать голод и нужду рядовых казаков, чтобы составить заговор» против Пожарского, Троице-Сергиев монастырь использовал все свое влияние, чтобы покончить с волнениями в таборах ополчения. Денежная казна монастыря истощилась, и монахам ничего не оставалось, как приняться за гардероб. Из тайников извлекли драгоценные ризы, аккуратно сложили их в повозки и отвезли в таборы. Там посланцы монастыря… предложили ратникам принять от них вещи в виде заклада. Как только монастырь соберет оброки со своих крестьян, заявили монахи, они тотчас выкупят заклад за тысячу рублей. «Атаманы собрали Круг, постановивший немедленно вернуть вещи в монастырскую казну. Нужда православного люда была жестокой, но торговля церковными вещами представлялась им недопустимым святотатством. В конце концов, ратники собрались в лагере под Москвой, чтобы защитить свою землю и свою веру. Два атамана выехали в Троицу с письмом к архимандриту. Казаки писали, что никакие скорби и многочисленные беды не заставят их отступить от Москвы». (Р.Г. Скрынников). Тут надо особо отметить мудрость духовенства. Предугадать степень патриотичности и стойкости казачьих ополченцев они не могли. Зато, когда результат превзошел все ожидания, Аврамий Палицын со товарищи поняли: эти люди не подведут. Мы помним – выше сказано – казаки российские сами были не ангелы. Но в это время они приблизились к ощущению того, что являются плотью государства и народа России. С другой стороны, большую стойкость казаков и стрельцов по сравнению с дворянами можно объяснить тем, что, во-первых, подготовка у них была не хуже, чем у знати. Это вообще классический козырь Русской Армии, подмеченный Фридрихом Прусским, Наполеоном, Бисмарком: подготовка и доблесть простолюдинов не уступает знати. А во-вторых, смута крепче засела именно в знатных головах. Хотя и казаки, и стрельцы многие тоже за обоих Лжедмитриев повоевать успели. Но к решающим боям русские люди психологически «вылечились» и определились со своей стороной. А вот у казаков между российскими и украинскими к решающим боям произошел явный водораздел. В польском войске воевали украинские казаки, а в русском – Донские и Уральские (Яицкие), то есть русские казаки. И, хотя все казаки называли друг друга братьями, товарищами, в решающих сражениях они встали по разные стороны баррикад. И казаки Украины защищали интересы своих панов – господ, гонителей и угнетателей, презирающих их как еретиков. А российские казаки – свою родную православную Россию. До Хмельницкого было еще довольно далеко. А сей факт характеризует неустойчивость и переменчивость украинской и знати, и простого казачества. Общая численность войск гетмана Ходкевича составляла около 15 тысяч человек. Основу составляли около 6 000 УКРАИНСКИХ И ЗАПОРОЖСКИХ, кстати, казаков. То есть из 15 000 – 6000 были казаками с Малороссии. А в Ополчении – 5000 русских казаков из общих 12 000 воинов.
Конец Смуты
После победы над польско-литовскими войсками в Московском сражении 1612 г. силами второго ополчения и избрания на царство Михаила Федоровича русские войска перешли в контрнаступление. В 1613–14 гг. им удалось освободить от польско-литовских войск большую часть захваченных городов и даже предпринять несколько рейдов на территорию Литвы. В свою очередь польский король Сигизмунд III не оставил попыток подчинить себе Русское государство. Воспользовавшись тем, что его сын Владислав Ваза еще в 1610 году был призван на русское царство правительством Семибоярщины, Сигизмунд организовал новый завоевательный поход в Россию. Поход был представлен как выступление законного царя против «узурпатора» Романова. Делалась ставка в первую очередь на раскол русского общества и армии и свержение новой династии, как это уже происходило в 1605 (свержение Федора Годунова) и 1610 (свержение Василия Шуйского) годах. Одним словом, не дать новой династии укрепиться на престоле. Владислав выступил из Варшавы 5 апреля 1617 года, и в сентябре 1617 года прибыл в Смоленск. Передовые отряды Чаплинского и Гонсевского проникли дальше вглубь русской территории к главной базе русских войск – Можайску – и заняли располагавшийся неподалеку Колоцкий монастырь. Фактически на пути противника к столице оставался лишь плохо укрепленный Можайск и слабое численностью войско. Некоторые из советников Владислава советовали немедленно атаковать Можайск, называя его «ключом к Москве», однако наступательный порыв польско-литовской армии стал угасать. Дело в том, что тактика непрерывных и внезапных стычек, навязанная русскими, особенно казачьими отрядами, утомила польское войско. Наемные солдаты требовали выплаты жалованья, а наступившие холода удерживали их от продолжения ведения боевых действий. Армия противника остановилась в районе Вязьмы на «зимние квартиры», обеспечив свою безопасность небольшими острожками, занятыми сильными гарнизонами. Казаки буквально не давали оккупантам спать. Неудачи заставили принца Владислава и гетмана Ходкевича задуматься над восстановлением боевого духа своей армии. Для этого, по совету гетмана, была разработана экспедиция на Можайск. Для нее были отобраны самые лучшие части польско-литовского войска (1000 конницы и 1500 пехоты) при нескольких полевых орудиях. 8 декабря корпус двинулся из Вязьмы к Можайску. Опыт взятия Вязьмы давал надежду, что внезапная атака на крепость может привести к успеху. Но, как выяснилось, через разведчиков воевода Лыков еще за неделю узнал о готовящейся экспедиции и привел гарнизон в готовность. Кроме того, и в предшествующие недели он активно готовил Можайск к обороне: «Можайск, в коем сильный гарнизон, обнесен валом и окопан широким рвом, что, кроме того, вокруг во многих местах поделаны завалы и палисады». Не доходя до крепости, польско-литовское войско повернуло назад. При отступлении в суровых зимних условиях много солдат, особенно немцев, погибло от холода. Ожесточенные бои под Можайском продолжались более месяца. Обе 20-тысячные армии стянулись к городу. Дмитрию Черкасскому было приказано переместиться со своим полком вплотную к лагерю Лыкова. Воевода сначала послал часть сил ставить острог у Лужецкого монастыря, а вскоре отправился из Рузы и сам. Однако поляки предупредили действия русского воеводы. Полки Черкасского были атакованы в походном положении и с большим трудом пробились в Можайск, потеряв большую часть обоза. 30 июля 1618 года началась новая атака. Напротив города и двух острогов интервенты «стали на три таборы и покопав осыпи и поставя наряд, стреляли… из наряду и ис ручных пищалей». Отряд конницы поляков и литовцев под командованием Чаплинского перекрыл путь снабжения из Москвы. Пытаясь отвлечь внимание Владислава и Ходкевича от Можайска, Пожарскому было приказано переместиться к Пафнутьеву монастырю, откуда он угрожал флангу противника. Воевода как раз получил подкрепление – к нему прибыли астраханские стрельцы. Из монастыря небольшие отряды Князя Пожарского возобновили изматывающую поляков и немцев тактику: неоднократно внезапными атаками тревожили лагерь Владислава. Вскоре перебежчик из лагеря интервентов сообщил, что Владислав собирается накрепко осадить лагеря Лыкова и Черкасского и принудит