Александре Невском. А это «коллективное предательство» Галиции – уже и на предательство не похоже. В самом деле, из четырех митрополитов – 2 «западенца» и 2 византийца. И все сваливают на Север, «к москалям». «Киммерийская тьма» наступает в Галиции. Вывод здесь только один: начиная с Кирилла митрополиты, действуя в интересах православия и объединения Руси, поняли, что Галич и Львов, в отличие от Новгорода и Москвы, уже стали прельщаться «латинством». Рост числа пришлых польских и венгерских ремесленников и строителей в галицких городах, мощный немецкий патрициат – чего не было в Новгороде и Пскове, где люди учились сами, и городами-республиками руководили тоже сами – вел к усилению католичества в самых грамотных слоях населения городов Западной Украины. Процесс стал необратим, что и привело к вокняжению Болеслава-Юрия II. Поэтому не только митрополиты, но и вообще духовенство православное (причем лучшее, как и православные воины и князья) двинулось на Север. А под завесой «киммерийской тьмы» Галиция изменилась духовно, переформатировалась, стала другой. И была завоевана Польшей. Киев и Чернигов попали под власть Великого княжества Литовского (ВКЛ). Но ВКЛ, имевшее белорусскую знать и литовскую династию, получив земли Юга Руси, стало понимать, что удержание этих земель станет для него непосильной задачей. К 1384 году относятся 2 договора с Литвой, по одному из которых князья Ягайло, Скиргайло и Корибут целовали крест Дмитрию, Владимиру Андреевичу Серпуховскому и их детям, а другой, который заключила с Дмитрием бывшая тверская княжна Иулиания Александровна, предусматривал брак ее сына Великого князя Литовского Ягайла с дочерью Дмитрия Донского при условии подчинения литовского князя верховной власти князя московского и признания православия государственной религией Великого княжества Литовского. Об этом уже говорилось. Но – из-за Шуйских – тогда не сложилось. И ВКЛ проглотила Польша. А значит, с 1386 года под ее власть попала вся Южная Русь – Украина. Здесь открывается интересный факт: в отличие от северной новгородско-псковской земли, пусть и республиканской, но имевшей на момент объединения с Москвой 600-летний опыт государственности, украинская государственность угасла в XIV веке.
Запорожцы и уния
Две славянских державы, сложившихся в Восточной Европе – Россия и Речь Посполитая, – отличались, как небо и земля. Одна была православной монархией, где сильная власть царя опиралась на устои православия и дополнялась Боярской Думой и широким земским самоуправлением народа. Как известно, на Земские Соборы привлекались для решения важнейших государственных дел представители всех сословий, кроме холопов. «Что позволяло Ивану Васильевичу, попав в XX век, обзывать холопами всех «нехороших» людей. Таких оказалось двое: безнадежно не владеющий языками кинорежиссер-халтурщик Якин и стоматолог-коновал Шпак. Зато Шурика и даже его жену-беглянку он легко возвел в бояре».
Другая страна – Польша, стала оплотом католицизма и аристократической республикой, где магнаты и шляхта ставили во главу угла собственные «свободы» – заседая в сенате и сейме, выносили постановления, выгодные им самим, всячески ограничивали власть монархов. После смерти Сигизмунда II паны сделали пост короля выборным и ввели право «вето». Достаточно было одному депутату сейма крикнуть: «Не позволям!» – и решение не проходило. С этого времени короли стали полностью зависеть от магнатов, способных заблокировать любой их шаг.
Но простонародье никаких прав не имело вообще. Подати были самыми высокими в Европе. В 1566 г. был принят Статут, согласно коему владеть недвижимостью могла только шляхта. А крестьяне, не только крепостные, но и свободные, должны были арендовать землю у дворян, попадая при этом в их полную юридическую власть. Суды осуществляли помещики. И любой шляхтич мог безнаказанно ограбить, изувечить, убить простолюдина (в России право жизни и смерти принадлежало одному лишь царскому суду).
О «сарматской» глупости, ставшей идеей
Мало того, в Польше ВДРУГ – иначе и не скажешь – стал процветать своеобразный, довольно идиотский средневековый полуфашизм-полуснобизм: Сарматизм (польск. Sarmatyzm) – шляхетская идеология, доминировавшая в Речи Посполитой в XVI–XIX веках. Сарматизм возводил шляхту к древним сарматам, отделяя тем самым себя от массы простолюдинов (славян и литовцев). Сарматизм этот предопределил многие особенности культуры знати Речи Посполитой и отличие от западноевропейской аристократии: условно «восточный» стиль парадной одежды, особые манеры и так далее. О сарматизме впервые завел речь польский историк, человек очень неглупый, Ян Длугош (1415–1480). В эпоху Возрождения вместе с интересом к античности распространилось самоотождествление европейских формирующихся наций с древними народами, упоминаемыми в трудах античных классиков. Согласно Географии Птолемея, Восточная Европа к востоку от Германии (между Вислой и Волгой) называлась Сарматией. Сарматским морем называлось Балтийское море, а Сарматскими горами – Карпаты. Если обитавшие там ранее скифы славились своей дикостью и пьянством, то их потомки от браков с амазонками, сарматы, считались прародителями европейского рыцарства. Шляхтичи считали своими предками сарматов – народ кочевой и вольнолюбивый. «Древними же писателями и историками [эта страна] называется Европейской Сарматией, и как русские, так и поляки именуются сарматами (Длугош Ян)». О, как. Только у русских от осознания факта потомства от роксоланов и амазонок крышу почему-то не сносило, а у польской элиты – сорвало напрочь. Политический идеал сарматизма – консервативная и аристократическая шляхетская республика. Демократизм распространялся только на «избранных», на шляхту, тогда как простое, славянское и литовское, население воспринималось как холопы и быдло. Каково, а? У нас сам князь Мстиславский, «который «наоборот, Жорж»», вместе с «дорогим (лже-) самодержцем» до такого бы не опустились бы и не додумались. И, естественно, в такой стране идиотских фантазий для «хлопа» добиться справедливости было невозможно.
Что же касается казаков, то обещания, которые им надавали, остались пустым звуком. Реестровых так и не уравняли в правах со шляхтой. Правда, допустили, что реестровые могут владеть землей. Но – без закрепления этого в законе. Юридический статус казаков остался неопределенным. А низовцев, т. е. сечевиков-запорожцев, не уравняли в правах с реестровыми. Ну, а после сожжения ими Стародуба о том, чтобы базироваться возле Чернигова, разумеется, не могло быть речи.
Сечь
И в 1580-х гг. возникла Запорожская Сечь. Впрочем, термин «Сечь» не географический и не организационный. Запорожское Войско называло себя Кошем. А Сечь означает засеку, укрепление. Она несколько раз меняла свое место, а в конце XVI в. расположилась возле устья р. Чертомлык. Внутри укрепления строились курени – казармы. Впоследствии их количество было традиционным – 38. Каждый курень являлся самостоятельной общиной, выбирал куренного атамана. Каким образом сложилась такая структура, представляется очевидным: если на Дону разные отряды селились отдельными городками, то в Запорожье они объединились, став куренями, об этом свидетельствуют и названия куреней – Донской, Каневский и т. п.
В Сечи жило около 3 тыс. казаков. Ежегодно 1 января проводилась рада – круг, где выбирали кошевого атамана и старшин: судью, писаря и есаула. По жребию распределяли между куренями реки для рыбных и звериных ловов. Вырабатывали совместные предприятия. Быть запорожцем – значило принадлежать к какому-нибудь куреню. Но прием был легким. Задавалось всего два вопроса. Верует ли человек в Господа Иисуса Христа и Пресвятую Богородицу и желает ли биться с басурманами. Два «да» – и ты казак. Принимали и поляков, русских, белорусов, даже татар и турок (но при условии перехода в христианство). Почему так просто? Потому что никаких благ и выгод звание запорожца не сулило. Зато лишений и опасностей – хоть отбавляй. Из походов нередко возвращалась половина, а то и меньше. Не по нутру такая жизнь, ну и иди себе, никто не держит. Погиб – Царствие Небесное. А из тех, кто оставался и приживался, выковывались настоящие казаки.
Запорожцы объявляли себя «лыцарским братством». И законы их в целом были такими же, как у других вольных казаков. Единство, взаимовыручка, равный раздел добычи, смертная казнь за предательство, убийство товарища, воровство, мужеложство и прочие тяжкие преступления. Но была и особенность – безбрачие. Женщины в Сечь не допускались под страхом смерти, а за «блуд» били киями. Легенда гласит, что подобные правила ввел еще князь Вишневецкий при Иване Грозном, организуя Войско Запорожское (в отличие от реестровых украинских казаков, Запорожское Войско изначально было организовано Москвой) как боевое войско православного царя, по образцу Мальтийского рыцарского ордена. Это подтверждает, что украинские казаки, как и российские, происходили не просто от беглых неудачников или людей, попавших в беду, но имели основой своей боевые сруктуры, связывающие их, и балтийскими славянами Руяна-Руси, Арконы и Ретры, но и с черкесами и аланами на юге и викингами на севере. Не зря Тур Хейердал приезжал именно в Новочеркасск, чтобы измерять пропорции ног казачек и сопоставлять с пропорциями норвежек. Так это или нет, но правила были вполне рациональными. Народ в Сечи собирался разношерстный, и наличие женского пола запросто могло разложить «лыцарство». Были и женатые запорожцы. Но их семьи жили в городах или на хуторах, на зиму мужья возвращались к ним, а весной приходили в Кош для участия в походах. Сечевики к таким относились свысока, насмешливо именовали «сиднями», «гнездюшниками». На Дону и Яике было не так. Там были жены-амазонки, вооруженные боевые подруги. А на Сечи, похоже, было влияние либо мамлюков, либо еще каких-то арийско-тюркских боевых сообществ. И постоянным ядром здесь была безбрачная «сирома» («сиромаха» – волк). А амазонок – не было.