Эдвард вертел в руках жирный питьевой йогурт с клубникой. Я подошла ближе и взяла с полки соевый.
– Этот отвратителный, – с легким английским акцентом и без мягкого знака в прилагательном произнес Эдик.
– Но он очень полезный, – возразила я и подошла к Эдварду ещё ближе.
Так я уже могла рассмотреть его: большие голубые глаза, украшенные мелкими морщинками, когда он прищурился, чтобы прочитать надпись на продуктах, идеально ровный нос, чуть полные губы, элегантная бородка с усиками смягчала заостренный подбородок, а приятная улыбка дополняла картину обаятельного мужчины.
– Вы следите за фигурой?
– Я слежу за здоровьем.
– Это очен хорошо. Но я прочитал в интернете, что последние исследования показали, что соевый йогурт не так полезен, как это принято считать. Очен полезен соевый творог. Но я его не вижу на прилавке. – Эдик пожал плечами и расстроено развел руки, – Да, простите, я так и не представился. Меня зовут Эдвардом.
– Я – Ирина. А откуда Вы, Эдвард?
Эдик улыбнулся:
– Угадайте.
– С удовольствием. Только сообщите тогда мне свою фамилию.
– Ван Дер Берг, – Эдик наклонил голову в знак знакомства.
– Или из Голландии, или из Южной Африки.
– Потрясающе! Вы угадали. Я южноафриканец. А Вы русская?
– О, да! Мой прадед был потомком большой духовной династии.
– Как интересно. У ваз наверное по воскресеньям собирается очень много людей, вы вместе обедаете, рассказывать как прошла рабочая неделя. Я один раз был на такой воскресный обед. Потрясающе!
– Да, всё именно так. Было.
– Почему было? Что-то изменилось?
– Семь лет назад я вышла замуж за мужчину, которого мои родственники не приняли.
– Как жал! Надеюсь, он действительно достоин Ваз и Вы счастливы с ним?
– Мы расстались. Чуть больше месяца как расстались.
– Мне очен жал!
– Я уже успокоилась.
– Наверное обидно, понимаю.
– Очень обидно.
– Я тоже был женат на русской, – признался Эдик.
– Да что Вы говорите! – я изобразила такое удивление, что сам маэстро Станиславский взял бы меня к себе в театр.
– Но она оказалась не готовой в брак.
– В каком смысле не готовой?
– Ей было двадцать лет, когда мы женился, но мне казалос, что ей десять. Она ничего не уметь делать.
– А Вы не пробовали её научить?
– Я ведь не мама и папа.
– Ну всё же. Просто мне кажется, что когда есть чувства, то все вопросы можно решить.
– Значит не было. Наверное, у Ваз тоже нет никаких чувств, раз Вы расстались?
– Наверное. Или они просто прикрылись раздражением.
– Мне очен жал, – опять произнес Эдик.
– Мне тоже.
Я думала когда же он уже, наконец-то, пригласит меня в кафе, но он, видимо, этого делать не собирался. Потому что кинул в свою тележку ещё три питьевых йогурта и сказал:
– Было очен приятно познакомится.
– Мне тоже, – сообщила я, слегка поклонилась и направилась к кассе. Куда направился мой новый друг я не видела, заплатила за обезжиренное молоко, кефир и поехала домой. А вернее к Таше.
– Так быстро? – удивилась она.
– Он какой-то ненормальный у тебя.
– Да, я знаю.
– Мы с ним так мило поговорили обо всем на свете, а он даже не пригласил меня выпить кофе.
– Это такой тип мужчины.
– Нет, просто я ему не понравилась.
– Если он с тобой заговорил – значит, ты ему понравилась.
– Нормальный мужчина не упустит женщину, которая ему понравилась.
– А я тебе говорила, что он ненормальный, – с упрёком сказала Таша.
– И что теперь делать?
– Придется в следующую субботу идти в этот супермаркет. У него будет как раз неделя, чтобы понять, что ты ему понравилась и, зная его, могу тебя уверить, что он в это же время будет разгуливать по супермаркету ровно через неделю.
– Ладно, посмотрим, как хорошо ты его знаешь.
– А он что-нибудь говорил обо мне?
– Да, – призналась я, – сказал, что женился на маленьком ребёнке.
– Твою мать! – Таша ударила кулаком по столу.
Я попыталась успокоить подругу:
– Но он очень тепло это сказал.
– Да пусть даже горячо! Как он может это говорить первому встречному?
– Просто я ему сказала, что развелась с мужем, вот и он сказал, что развелся с женой, потому, что она оказалась не взрослой женщиной, а ребёнком.
– Да? А вот ты рассказала причину, по которой ты развелась с мужем.
Я задумалась:
– Не помню. Нет, по-моему.
– Вот именно. А ему надо было, значит, все причины рассказать, да? Вот козёл!
Глава девятая
Вечером мы с Ташей направились в парк. Погода стояла чудесная: жёлтые листья, тропинки покрылись разноцветным ковром, солнце приятно пригревало, настроение было хорошим. Мы прогуливались по узким тропинкам, рассказывали друг другу истории и хохотали. Наш диалог прервал звонок моего мобильного телефона. Это был Кирилл. Сердце опять бешено забилось, но Таша взяла меня за руку и сказала:
– Не бойся, поднимай!
– Да, Кирилл, – сразу ответила я.
– Привет, как настроение?
– Отличное.
– Где ты?
– В парке гуляю, – честно ответила я.
– Сама?
Я не знала что ответить, но Таша, которая была рядом и слышала наш разговор замотала головой.
– Нет.
– А с кем? – Кирилл и раньше не отличался хорошими манерами, а сейчас вообще обнаглел.
– Это тебя не касается, – ответила я, и Таша в знак согласия, что я ответила правильно, закивала головой.
– А, ну тогда гуляй, гуляй, – с иронией в голосе пролепетал Кирилл и отключил телефон.
– Ты хоть что-то понимаешь? – спросила я у Таши.
– Ревнует, наверное, – как-то неуверенно ответила Таша.
Глава десятая
На следующей неделе, в понедельник, Таша отдала в ремонт свой ноутбук и во вторник утром его уже вернули целым и невредимым.
– Ну что, готова почитать ещё один мой опус?
– Как пионер!
Таша распечатала на принтере и протянула мне рассказ.
Зеркало
– Здравствуйте, проходите. Присаживайтесь, пожалуйста. Как ваша фамилия?
– Несчастный Егор Борисович. Я по объявлению.
– Вы садитесь, не стойте. Вот за тот стол, пожалуйста. Сейчас профессор подойдет.
Егор Борисович присел на стул. В руках у него была газета, которую он постоянно теребил. В кабинет вошел мужчина лет пятидесяти, посмотрел на Егора Борисовича, протянул руку и представился:
– Владимир Николаевич.
Егор Борисович ответил на приветствие:
– Несчастный. Егор Борисович. Я по объявлению.
Владимир Николаевич сел за стол напротив.
– Приступим. Для начала расскажите мне о себе, сколько вам лет, насколько вы несчастны в жизни, и что вы хотите получить.
– Мне 38 лет. И я очень несчастен, – ответил Егор Борисович и замолчал.
– В чем заключается ваше несчастье?
– От меня ушла жена.
– Это вы называете несчастьем?
Егор Борисович пожал плечами.
– А разве нет?
Профессор посмотрел на него сквозь очки, улыбнулся и сказал:
– Когда мне было сорок, от меня тоже ушла жена. Но именно с того дня я и веду отсчет своей счастливой жизни.
– А сейчас? – спросил Егор Борисович. – Вы счастливы?
– Да, очень. Кроме того, у меня появилось хобби: я помогаю людям быть счастливыми.
– Как? Как вы можете сделать меня счастливым?
– Я могу вам показать вас со стороны.
Егор Борисович вопросительно посмотрел на профессора.
– Я изобрёл зеркало. Пойдёмте.
Он встал из-за стола, взял Егора Борисовича под руку и повел в соседнюю комнату. В центре стоял диван.
– Присаживайтесь, – предложил профессор и сам присел.
Комната была большой и светлой. Кроме дивана в ней больше ничего не было. Профессор хлопнул в ладоши и свет погас. Прямо напротив, в двух-трех метрах от дивана, появилось зеркало. Оно выросло как из-под земли – большое, размером в человеческий рост, овальное.
– Давайте посмотрим, что с вами случилось.
В зеркале появился Егор Борисович. Он только что пришел с работы, и снимал обувь в коридоре.
– Откуда у вас эта запись? – удивленно спросил Несчастный.
Профессор нажал кнопку на пульте дистанционного управления, который оказался у него в левой руке, а правую положил на плечо Егора Борисовича и сказал:
– Я же вам сказал. Я изобрёл зеркало. В нём вы сможете увидеть себя именно в тот роковой день. А так же я могу вам показать, что было бы, если бы этого рокового дня не было. Вы готовы смотреть?
Егор Борисович кивнул и откинулся на спинку дивана.
Профессор снова нажал на кнопку и в зеркале опять появилась картинка. Действие происходило в квартире Егора Борисовича. Он разулся, снял пальто и зашёл в комнату, где на диване сидела его жена и плакала.
– Что случилось, Анечка?
– Я больше так не могу, – ответила женщина и встала. Рядом с диваном стоял чемодан. – Я ухожу от тебя. Я уже собрала свои вещи.
Егор Борисович увидел сейчас со стороны, как он упал перед ней на колени, как рыдал и умолял остаться. Он обещал найти хорошую работу, он цеплялся за её рукав, целовал руки и повторял: «Я сделаю всё, что захочешь. Только не уходи!» Она отдёрнула руку, оттолкнула его от себя, взяла чемодан и ушла. А он остался на полу, в комнате, и всё, как в бреду, повторял: «Я сделаю всё, что захочешь…»
Профессор нажал на кнопку на пульте. Зеркало исчезло и появился свет.
– Жалкое зрелище, не так ли? – спросил он.
– Я любил её. Я люблю её и сейчас, – ответил Егор Борисович, а потом почти шепотом спросил: – И вы можете мне помочь, да?
– Ну, а для чего я тогда здесь? – спросил в ответ профессор и улыбнулся. – Но для начала давайте посмотрим, что было бы, если бы всё закончилось по-другому.