Как потом мне объяснил мой психолог – Руслан не видел во мне искренности, спонтанности и живого общения. Ну и я казалось ему очень скучной и нудной. Я прекрасно повторяла чужие высказывания, копировала интересные фразы из мультфильмов, а раскрыть свою индивидуальность у меня не получалось.
Моя вторая любовь, уже в девятом классе, звалась Алёшей. И любимой песней на пару месяцев у меня была «Алёшкина любовь». Этот парень был вполне доволен моим чувством юмора, моими театральными данными – ему было со мной интересно. Но, повстречавшись пару недель, он стал меня раздражать: я увидела возле себя безалаберного и приземлённого подростка, который не мог выполнить простое задание по математике, но что самое главное, даже не стремился узнать чему равен тангенс.
И чем больше я заставляла его образумиться и увлекала учебой – тем сильнее он сопротивлялся и наконец, через месяц, сказал мне «бай-бай». С английским у него тоже были проблемы, но такими простыми словами он кидался направо и налево.
Потом был институт. Там тоже отношения с парнями никак не складывались – почти все парни меня раздражали, а те, кто не раздражал – бежали от меня, как от огня.
На третьем курсе я поняла, что самой мне с этой проблемой не справиться и обратилась к психологу. Он и поставил мои мозги на место и научил обращаться с мужским полом.
Ровно через месяц я познакомилась с Кириллом.
Встреча не была романтичной – мы познакомились в компьютерном магазине. Он мне понравился сразу. Ещё из окна Рив Гоша. Да, это была любовь с моего первого взгляда. Я побросала все бутыльки парфюма и кинулась в магазин компьютерной техники, чтобы привлечь понравившегося парня.
Как он потом мне признался, я была в его вкусе, поэтому и он сразу на меня клюнул: ему очень нравились высокие, элегантные брюнетки с длинными волосами. Не знаю, что я такого ужасного сделала за семь лет сожительства с ним, что ему стали нравиться худющие блондинки в порванных джинсах? Надо будет спросить у психолога, кстати. Ведь мой брак с Кириллом все семь лет держался только на ней. Иногда мне хотелось разорвать его на мелкие, гадкие кусочки, но я звонила ей и она стальным голосом мне советовала:
– Выдохните, посчитайте до десяти, вспомните его самый лучший поступок, представьте, что он ваш сын, вам не жалко его?
И мне сразу становилось его жалко.
– Что будьем делать? – Эдвард смотрел мне в глаза и боялся из отвести.
– Я думаю, нам надо сделать пару дней перерыв.
– Так говорят, когда хотьтят расстаться – он загрустил и опустил голову.
– Нет. Честное слово – нет. Я не хочу с тобой расставаться. Ты мне очень нравишься. Я просто прошу пару дней, чтобы прийти в себя…
Боже, какую чушь я говорила! Это ему надо было пару дней, а то месячишко, чтобы прийти в себя о того, как я с ним поступила. А я собираюсь взять тайм-аут потому что сама поступила гадко!
Эдвард не сильно поверил моим словам.
– Давай прям сейчас договоримся о встрече. В следующую пятницу. Давай прямо здесь. Или нет. Давай в субботу. Приходи ко мне домой. На обед. С родителями.
Эдвард сразу повеселел и удивленно спросил:
– Знакомство с родительями?
– Да. Надеюсь вы друг другу понравитесь…
– Уверен! – убедительно ответил Эдвард и поцеловал мне руку.
Глава двадцать первая
Это был тяжелый день. Хотя бы потому, что ночью я совсем не спала. Самое интересное, что я сама себе не могла объяснить почему я так нервничаю и с таким страхом жду встречи с Кириллом.
Я сама себе уже миллион раз задала вопрос: «Люблю ли я его?» и сама сто пятьдесят раз ответила: «Нет»
Тогда почему трясутся мои руки? Почему в голове только его имя?
Я взяла мобильный телефон в руки и набрала номер своего психолога:
– Валерия Иосифовна, доброе утро.
– Здравствуйте, Ирочка! – защебетала моя наставница.
– Простите, что отвлекаю Вас, но мне сейчас очень нужна ваша помощь!
Через полчаса я уже сидела, а вернее лежала на кушетке, а Валерия Иосифовна наяривала круги вокруг меня и отчеканивала то, что я должна была понять сама:
– Вы занялись самобичеванием! Зачем? Опять этот Ваш перфекционизм! У вас был муж. Сейчас не будем разбирать каким мерзавцем он оказался. Пороемся в Вас! Вы сразу поставили себе планку, что у Вас всё будет вот так, – и она показала рукой чуть выше своей головы. – А сейчас вы пришли ко мне и что говорите? Вам кажется, что вы не дотянули? Недопрыгнули? Вы казните себя за это?
Я немного приподнялась на кушеточке и только хотела ответить на чётко поставленные вопросы, как за меня на них ответила сама Валерия Иосифовна:
– Да, безусловно, иногда полезно себя критиковать. Но эта критика не должна переходить в самобичевание – иначе можно убедиться в собственной никчёмности и растерять внутренние ресурсы.
Все её слова были вполне доступны для понимания, но я ничего понять не могла, поэтому я приподнялась и прямо спросила:
– В чём моя ошибка, и что мне надо сделать, чтобы перестать дрожать – мне сегодня с ним надо увидеться и не потерять своё лицо.
– Ваша ошибка в том, что вслух вы считаете виноватым его, а в душе – виноватой себя. Что вы всё-таки не сделали всё возможное, по максимуму, чтобы сохранить семью.
Я опустила ноги на пол и уселась поудобнее:
– А кто виноват?
– В том то и дело, что может быть никто! А вы вините себя. Вы ищите проблемы в себе! А их и нет вовсе! Вот Вы считаете, что он ушел от Вас потому, что Вы перфекционистка?
– Не знаю. Скорей всего, ему просто стало со мной скучно. А может он и не любил меня никогда…
– Но вам страшно идти на встречу?
– Да.
– Почему? Чего Вы боитесь?
Я пожала плечами.
Я действительно не знала, чего я боюсь. Просто боюсь и всё!
– А я Вам отвечу. Вы боитесь… – Валерия Иосифовна подошла ко мне ближе, наклонилась и почти шепотом проговорила: – что Ваш бывший муж во всем обвинит Вас!
Я молчала. Смотрела на свои ногти и обдумывала то, что сказала мне психолог.
– А почему Вы этого так боитесь? А всё из-за этой планки, которую Вы сами себе поставили.
– И что мне делать?
– Опустить планку. Это первое. Второе – смириться, прям здесь и сейчас, что даже если в вашем разводе виноваты Вы – то, прямо тут и сейчас, вы на это плюнете и разотрёте. Три раза! Вы человек, а не робот. И вам свойственно ошибаться! Надо прийти спокойно на встречу, послушать его доводы, аргументировать свои, не стесняясь, спокойно, но без особого энтузиазма и самое главное без унижений, спокойно встать, попрощаться и поехать домой. Там уже сделать выводы, но опять же без особого самобичевания…
– Я знаю, что он мне скажет. И я хочу быть готовой к этому ответу. Помогите мне, пожалуйста, Валерия Иосифовна!
– Конечно, дорогая, моя. – Она села со мной рядом на кушетку и приготовилась слушать.
– Он мне скажет, – я набрала побольше воздуха и тихо произнесла: – что он меня никогда не любил.
– Это не так. Он любил Вас. Может быть он просто сейчас не любит, и ему кажется, что никогда не любил. – Она положила меня на кушетку, а сама стала прогуливаться и рассказывать мне сказки о любви.
– Вы думаете, что местом обитания любви считается сердце? На самом деле сердце – не источник, а индикатор любви. Его отчаянный стук, который, кажется, слышат все вокруг, его пугающие перебои дают нам знать, насколько это чувство сильно. Когда вы рядом с любимым – то оно иногда даже замирает, верно? Но я вам расскажу сейчас, что об этом думают учёные! Оказывается, опытным путем, с помощью компьютерной томографии и нескольких десятков влюблённых добровольцев, было обнаружено, что любовь живёт в голове, в самых глубоких и древних отделах мозга, которые мы унаследовали от давних предков – рептилий. Там обитают наши базовые, неуправляемые чувства и влечения. Именно эти отделы активизировались, когда перед глазами влюбленных появлялся портрет предмета их страсти. Когда им показывали фото просто знакомого человека, активизации не происходило. Но это пока что не химия, а физика. Когда пожар любви охватывает нас, мозг рассылает сигналы по всему организму. Сигналы не электрические, а химические, в виде определённых гормонов, точнее, нейротрансмиттеров. Каких именно – учёные тоже выяснили: при романтической влюблённости в крови повышается содержание дофамина – это гормон цели, а также адреналина. Одновременно снижается содержание серотонина – гормона удовольствия. В результате любовь прочно ассоциируется со страданием.
Я лежала с закрытыми глазами и с удовольствием слушала её лекцию на тему любви. Вспоминала, что я чувствовала, когда только познакомилась с Кириллом, как меня бросало то в жар, то в холод от его первых прикосновений. А так же сравнивала эти ощущения с нынешними, когда я находилась рядом с Эдвардом.
– Вы не заснули, Ирина? – Валерия Иосифовна дотронулась до моей руки.
– Нет, что Вы!
– Так вот, страдание возникает из-за недостатка серотонина и одновременно – с высоким взлётом, вдохновением – это от избытка адреналина. Что же касается главного «виновника» – дофамина, то он даёт полную концентрацию на предмете страсти. Он властно понуждает добиваться цели, стремиться к обладанию столь желанным предметом.
– И как долго может длиться любовь?
– Состояние пылкой влюблённости длится в среднем
12-17 месяцев. Этого, в принципе, достаточно, чтобы добиться взаимности или получить окончательный отказ. Если бы огонь страсти пылал дольше, он просто сжигал бы нас дотла, что явно не входит в планы природы. Счастливые любовники умирали бы от истощения, а отвергнутые – от невыносимых страданий. Но нет правил без исключений. В отдельных случаях любовь может длиться очень долго. Особенно, если это любовь несчастная.
Я почему-то сразу подумала, что этот вариант про меня, и именно потому, что моя любовь несчастная – она и не дает мне покоя до сих пор.
– А для счастливой любви у природы есть механизм, который превращает буйное пламя в ровный огонь. Для несчастной любви такого механизма нет – только инстинкт самосохранения. Он срабатывает не всегда.