– А вот это совершенно не твое дело!
– Брат, не надо, – попросил Ирис. – Мы все знаем, что ты их не терпишь. Ты можешь проверить сам, но здесь совсем другое. Я чувствую такие вещи, я бы сразу тебе сказал.
– Ты не знаешь их коварства, Ирис. Тебя, мальчишку, любой демон обведет вокруг пальца. Они умудряются прятаться даже от меня.
– Ты частенько ищешь там, где ничего нет, – фыркнул глухой голос. – У тебя мания преследования, Вран.
Пауза, наполненная тонким плеском воды и перекличкой водяных курочек в камышах.
– Крови фолари в тебе не больше стакана, – заговорил тот, кого называли Враном. Голос у него опустился на полтона ниже, металл в нем громыхнул более чем отчетливо. – Но только она и спасает тебя, дурак. Только благодаря ей ты на что-то способен. Все равно ты вожжаешься с полуночной мразью, и меня не удивляет, что ты, как и твои соплеменники, ищешь силу в этой проклятой пропасти.
– Может, хватит ерунду пороть, Чернокрылый? – с некоторым раздражением буркнул владелец глуховатого голоса. – Я равен тебе, и ты это знаешь. Или желаешь еще раз проверить, чего я стою? Нет? Тогда оставим этот спор. А что касается моих соплеменников, то они находят союзников не только в Полночи, и это ты тоже прекрасно знаешь. Так что кончай передергивать.
– Не зли меня, Геро.
– Я тебя не злю, ты сам злишься. На пустом месте, похоже. Босоножка, давай-ка, покажи свою игрушку.
– Если у смертной нет союзника, – жестко заявил Вран, – значит, путь открыл кто-то другой. В любом случае я хочу знать, чьих это рук дело.
Бесшумно раздвинулись кусты. Приподняв ветки, в мое убежище нырнул Ирис. Мне показалось, он бледнее, чем я запомнила.
– Ох, ты не спишь…
– Кто там, Ирис?
– Волшебники. Хотят поговорить с тобой.
Я испуганно поежилась:
– Они чем-то раздражены? Один, кажется, очень зол. Это из-за меня?
Ирис успокаивающе поднял ладонь:
– Тебе нечего бояться. Брат думает, что в тебе сидит паразит, но это не так.
– Какой еще паразит?
– Нет в тебе никакого паразита. – Ирис с улыбкой покачал головой. – Внутри тебя много непонятного, но паразитов там нет. Пойдем. Не бойся.
– Ирис… они прогонят меня?
– Они не могут тебя прогнать. Прогнать тебя может только Королева… а ей незачем это делать.
Голос его чуть сфальшивил в конце фразы. Он не мог говорить за королеву. И он совсем не был уверен, что ей незачем меня прогонять. Поддавшись мгновенной панике, я схватила его за руку. Ладонь Ириса была такая ускользающее-невесомая, что, казалось, она тает у меня под пальцами. Я чувствовала, что теряю это чудо, прямо здесь и сейчас.
Он потянул руку к себе, и я выпустила ее.
– Тише, – шепнул Ирис, осторожно проведя сгибом пальца по моей щеке. – Не бойся. Я не отдам тебя им.
В глазах его тлело знакомое свечение, едва уловимое в светло-сумеречной глубине. Он улыбнулся, но от этой улыбки дистанция между нами только увеличилась. Я вся дрожала, выбираясь вслед за ним из ивовых зарослей.
Один из волшебников сидел на большом плоском камне, свободно закинув ногу на ногу. Другой прислонился к стволу сосны, не боясь запачкать одежду смолой. Оба были черноволосы и черноглазы, и к тому же одеты в черное. Черный цвет – это было единственное, что их объединяло. Потому что только один из них, тот, который сидел на камне, оказался человеком.
Он, улыбаясь, смотрел на нас, но не двигался. На лице второго не было даже тени улыбки. Этот второй отлепился от сосны и шагнул к нам навстречу.
Вернее, я видела только начало движения, когда он повернул голову и резанул меня недобрым взглядом, а потом он вдруг воздвигся высоченной башней прямо надо мной и жесткие пальцы, стиснув подбородок, задрали мою голову кверху. Огромные, приподнятые к вискам глаза его надвинулись – в лицо мне словно кипящей смолой плеснуло.
Я ощутила боль и моментальное проникновение, будто змея скользнула в трещину в черепе. На миг все внутри у меня, включая кости, мозги и кишки, было покромсано и превращено в фарш, и только кожа сохранила внешнюю форму и не позволила мне разлиться у него под ногами лужей слизи. В следующее мгновение все внутренности оказались на месте, а в голове возникла легкость и гулкая пустота. Я не успела ни охнуть, ни вскрикнуть, ни потерять сознания. Я бы с удовольствием потеряла его сейчас, но волшебник выпустил мой подбородок и ткнул пальцем в переносицу, сделав это невозможным.
– Ох, Вран, – пробормотал у меня за спиной Ирис, – что же ты творишь.
Волшебник отодвинулся, глядя на меня с недоверием. Он молчал, поджав губы. Кожа у него была очень смуглая, такого странного оттенка темной, чуть запыленной листвы в разгар лета. Иззелена-смуглая и необычайно чистая кожа, благородный металл без полировки. Резкое, яростное лицо немыслимой красоты. От взгляда на него захватывало дух и бегали по спине мурашки. Впрочем, я уже не понимала, красив этот Вран или безобразен – такую едва сдерживаемую неистовую силу излучало его большое тело и его дикие, черные, лишенные малейшего проблеска глаза.
– Итак, – оказалось, что второй волшебник, человек, неслышно подошел к нам. – Что ты теперь скажешь?
– Ничего нет, – сквозь зубы буркнул Вран, и зубы эти жутковато вспыхнули. – Странно.
– Я же говорил!
Руки Ириса легли мне на плечи, прохладной тенью коснулись обожженной кожи. Я воспряла, как засыхающее растение, опущенное в воду.
– Как тебя зовут, девочка? – спросил человек.
– Леста, – пролепетала я.
На фоне высоченного Врана человек выглядел бледно. На полголовы ниже его, в бесформенном длинном балахоне, в тяжелом плаще, скрывающем фигуру. Но все равно было видно, что плечи у него узковаты, а открытые кисти рук слишком худы и похожи на птичьи лапы. Северянин с землистым лицом. Возраст его был совершенно не определяем.
– Меня зовут Амаргин, а этого громилу – Вран. – Я снова увидела спокойную приветливую улыбку, и мне сразу стало легче. – Он на самом деле вполне сносен, если не унюхает где-нибудь себе врага, а в тебе он врага не унюхал, так что бояться его нечего. Ты можешь вспомнить, как попала сюда?
– Меня связали и бросили в реку, – ответила я. – Я, вообще-то, умею плавать, но не в связанном виде. Я захлебнулась. Больше ничего не помню.
Во мне обнаружилась храбрость, но только потому, что Ирис стоял за спиной и сжимал мои плечи. Мне страшно хотелось прислониться к нему, но такая фамильярность не понравилась бы волшебникам, и, скорее всего, самому Ирису тоже.
– А кто тебя бросил в реку? – продолжал допрашивать человек по имени Амаргин.
– Священник из Андалана. Помощник Его Преосвященства епископа Ганора.
– Это была казнь?
– Это называлось – «испытание водою». Проверяли, ведьма я или нет.
– А ты ведьма?
– Нет! Я знахарка, лекарка, – я потупилась. – Была… вообще-то, меня за дело бросили. Я виновата.
– Вот как? И в чем же?
– Из-за меня пропала королева Каланда. Я не смогла ее вернуть. Я вообще не поняла, что случилось.
– Каланда? – переспросил Вран.
Они с Амаргином переглянулись, и Амаргин кивнул.
– Знаете что, господа, – заявил он. – Мы с нашей гостьей погуляем тут, по бережку, хорошо? Я думаю, ей легче будет поведать все своему, так сказать, соплеменнику. Пойдем, голубушка.
Он протянул мне руку.
– Амаргин! – беспокойно окликнул Ирис.
– Все в порядке, Босоножка. Мы поговорим и вернемся.
Волшебник ухватил мою ладонь и повлек меня мимо высоких камней на длинный песчаный пляж.
Я оглянулась. Вран стоял рядом с Ирисом, возвышаясь над ним как скала над цветком, и что-то ему втолковывал. А тот слушал молча, опустив голову.
– Они правда братья? – спросила я.
– Правда. – Волшебник Амаргин грустно усмехнулся. – Был еще старший, Шелари, и он не походил на этих двух. Воин, маг и музыкант, три брата, и такие разные. Впрочем, я уже сочиняю. Ирис никогда не видел старшего, он родился после того, как погиб Шелари.
– Погиб?
Здесь тоже случается смерть? Здесь, за пределами мира?
Амаргин будто прочел мои мысли:
– Мы, люди, называем их бессмертными, но мы ошибаемся. Смерть, как и тараканы, встречается повсюду. – Он с мудрым видом поднял тонкий, словно щепка палец, помедлил, озабоченно осмотрел его со всех сторон и вытер о плащ. – А также мусор, мыши, крысы и кошки. Все эти явления черезвычайно загадочны. Особенно тараканы. Но мы разговариваем сейчас не о них, а о тебе. Ты проникла с той стороны на эту. Как тебе это удалось?
– Не знаю, – сказала я. – Поверь мне – не знаю…
* * *
280 год от объединения Дареных Земель под рукой короля Лавена (сейчас)
– Леста!
Он окликнул меня с порога – полуденное солнце било ему в спину, превращая вихрастую рыжую голову в настоящий костер. Я приветливо махнула рукой.
Ратер подошел и недоуменно нахмурился на моего собеседника. Пепел не спешил представляться. Он взглянул на Кукушонка, на меня, а потом скромно опустил глаза и уставился в свою пустую кружку.
– Это Пепел, певец и странник, мастер школы «сухой ветки», – раз они оба не почесались, я посчитала своим долгом объяснить молодым людям, кто есть кто. – Это Ратер Кукушонок, его отец держит паром через Нержель.
– Нам пора, – мрачно заявил Кукушонок. – Еще надо в «Колесо» зайти.
– Прислуга уже сбегала. Возьми вещи в моей комнате, они в одеяло завернуты. Я уже готова.
Кукушонок отправился за вещами. Пепел продолжал молчать, нервно оглаживая ладонями бока своей кружки. Я подумала – сколько же он тут сидел в молчании напротив меня, пока я воспоминаниям предавалась? Ни словом, ни жестом не нарушил этих моих полугрез – может, у меня глаза как-то по-особому стекленеют или челюсть отпадает при погружении в прошлое? Да так, что любому постороннему понятно: не тронь блаженную, пусть себе…
Ирис! Вспомни меня, черт тебя дери! Или забывайся скорее вместе со своей рекой, своими сумерками, своими камышами! Не могу я больше!