А может, верно каркает-то? Вон и Ю говорит… Да и выглядит Нарваро как привидение.
Ну-ка, ну-ка. Нарваро Найгерт помрет сам, Мораг убьют, тогда… Кто сядет на трон, а? Может, даже… беднягу короля кто-то потихоньку травит?
– Миледи, а скажи-ка мне вот что. Если у Найгерта не останется наследника, то кто займет его место?
– Таэ Змеиный Князь. А если он откажется, то Касель, его старший. Таэ уже за семьдесят как-никак.
– Змеиный Князь? Он, если не ошибаюсь, дядя вам с Найгертом?
– Ну да. Он с сыновьями редко здесь бывает. – Принцесса хмыкнула и опустила глаза. – Западную границу стережет вместе с Каленгами. Ваденжанскую.
– Но у Найгерта есть брат. Бастард, но признанный.
– Виген? Он Минор. Он наследует только после Таэ и всех его родственников.
– А ты наследница?
– Смеешься? Я даже не дареная кровь. И мужа у меня нет. – Мораг потрогала шрам. – И не будет.
– Почему не будет?
– По кочану! Не твое дело.
– Я просто пытаюсь выяснить, кому выгодна твоя смерть.
– Никому не выгодна. Никому я не мешаю. Кроме того, не ты одна такая умная. Эта версия уже отработана.
Я озадачилась:
– Да… Не складывается. Значит, вернемся к колдунам.
Принцесса пнула осколки.
– Ну и что колдуны?
– С колдунами пока не ясно. У меня такое предположение: Каланда не умерла, ее убили. Райнару тоже убили. Теперь хотят убить тебя. Каждая из вас – эхисера, только ты неинициированная.
– Какая я?
– Не посвященная, не прошедшая обряд. А! Э! Может быть, пройдя обряд, ты станешь могущественной чародейкой, и именно этого не хотят допустить? А? Невероятно могущественной, самой могущественной!
Пауза. Мораг тряхнула головой:
– В балаган бы тебя, истории разные рассказывать.
– А что? Все сходится! Ведь даже Гаэт сказал, что ты очень сильная. У тебя огромные возможности! Ты будешь… будешь… – В избытке чувств я прижала кубок к груди и, естественно, залила платье. Меня это не смутило, но и слов подходящих найти не помогло. Поэтому закончила, как могла: – У-у-ух, какой ты будешь!
Мораг не оценила:
– Куда уж больше. Я и так такой «Ух!», сама себе такой «Ух!», аж поджилки трясутся.
– Погоди, послушай меня! Все, что с тобой творится, все, что тебя так мучает, знаешь, что это может быть? Это сырая энергия, дикая, неукрощенная магия, которая требует выхода. Ее нужно ввести в русло, тогда все пойдет на лад. Ты овладеешь ею, понимаешь? Ты ее взнуздаешь, ты сядешь на нее верхом, и не она будет тебя пришпоривать, а ты ее! Ты понимаешь? Понимаешь?
– Да понимаю! Помолчи! Дай подумать.
Мораг обняла кувшин и прижала его к груди, как давеча я свой кубок. Правда, вина в нем было уже на донышке, и рубаха не пострадала. Зато кувшин заметно сплющился.
Меня распирала новая идея. Я не могла сидеть и заметалась по комнате. Обряд! Надо узнать, в чем состоит обряд! Надо вспомнить, черт возьми! И поскорее, а то неведомый убийца в конце концов совершит свое черное дело и лишит Мораг жизни. Ух! Ах! Как же мне раньше в голову не приходило! На поверхности же…
– Леста.
– А? – Я повернулась к ней. Положив подбородок на край горлышка, она покачивалась из стороны в сторону.
– Леста. Если я пройду обряд, меня перестанет так выворачивать?
– Перестанет! – гаркнула я самонадеянно. – Выворачивать перестанет, все на свои места встанет, ты получишь все, что захочешь!
– Все, что захочу?
– Да. Да!
– Луну с неба?
– Ну… луну с неба вряд ли… зачем тебе луна?
– Для красоты. – Она закрыла глаза. – Хочу луну. Хочу. Луну.
– Ты шутишь?
– Шучу. Конечно. Знала бы ты… – буркнула она в кувшин, – как мало я хочу.
– Желания – это то, что никогда не кончается.
– Нет… детка… желания-то как раз кончаются. Кончаются желания. Жизнь остается, а желания заканчиваются. Приходится заставлять себя желать. Через силу. Через не могу.
Я поморгала. Желание – оно ведь сродни осенению, желание – это сладкий восторг предвкушения, он даже лучше обладания, есть маленькие желания (выпить воды или молока, а не этой горько-соленой жути, от которой дерет горло), маленькие желания, чудесные близостью исполнения… И есть большие желания, чьи бездны и чей блеск непереносимы, от которых вспыхивает кожа и заходится сердце, а ноги теряют землю и идут по воздуху (та сторона… Та Сторона!) … Как они могут закончиться?
Мы с Мораг смотрели друг на друга. А ведь она старше меня. И не только внешне.
Она старше меня. Она знает что-то, чего не знаю я. Не успела узнать. За всю свою долгую и разнообразную жизнь. Ох, не обмануть бы мне тебя, принцесса!
– Ну? – спросила она наконец. – И что надо сделать, чтобы пройти этот обряд? И если не кровавая, то какая жертва требуется?
Я сникла.
– Не помню. Кто-то постарался, чтобы я все забыла. Может быть… осталась книга? Она называлась «Верхель кувьэрто», «Облачный сад» или «Скрытый сад», написал ее… написал ее… проклятье, не помню автора.
– Книга. Уже что-то. Она на андалате?
– На старом андалате.
– Ты прочтешь, если я ее отыщу?
– Постараюсь. Но надо искать не только книгу. Надо искать сразу в нескольких направлениях. Посмотреть, остались ли от Каланды какие-нибудь вещи. Расспросить старых слуг. Ю потрясти, в конце концов!
– В библиотеке я пороюсь. Вроде там были какие-то андаланские книги. Ютера сама потряси, он меня побаивается.
– Он меня, кажется, тоже побаивается.
– Тогда вместе потрясем. Со слугами можно прямо сейчас поговорить.
Тут она тяжело задумалась, баюкая кувшин. Я ждала.
– Вот что. – Мораг передернула плечами. – На худой конец, у нас имеется Кадор Седой. У него точно найдется что-нибудь по этому поводу. В смысле, он должен точно знать, что там и с кем приключилось. Вот только…
– Что?
– Дальше него, конечно, не пойдет, но… да ладно. Попробуем сперва без него.
– Кадор? Кадор Диринг?
– Кадор Диринг.
– А может… не надо?
Она фыркнула:
– Что, страшно? Не трусь, его сейчас в Амалере все равно нет. Без него справимся. Начнем со старухи… Каррахна, как меня с нее воротит! Прибью ненароком… Ну, пойдем.
Мораг выронила кувшин и, кивнув мне, двинулась прочь из комнаты. Я кувшин подняла, поставила его на стол, пошаркала подошвой, затирая винную лужицу, и побежала догонять.
Принцесса повела меня длинными коридорами куда-то наверх. Я смутно помнила эту часть замка, хотя все тут очень изменилось. Встречные слуги спешили убраться с дороги. Мы влезли по винтовой лестнице чуть ли не под самую крышу. Здесь начинались места, мне незнакомые. Пройдя еще по одному коридору, мы оказались перед низенькой дверкой. Мораг пнула ее ногой, пригнулась и вошла. Я шмыгнула следом.
Маленькая полукруглая комнатка освещалась только масляным светильником; ставни были закрыты. В углу перед жаровней сидела, скрючившись, тощая неопрятная старуха и пряла. По полу плясало веретено, неровная косматая нить ползла под старушечьими пальцами. Плохая нить, слабая… кому она нужна?
На наши шаги старуха подняла голову, подслеповато щурясь – и вдруг разулыбалась беззубой улыбкой:
– А, Каланда, шладенькая моя, привела, наконеш, швою араньику? Ну, проходите, девошки, пришаживайтещь, рашкажите, как у вас день прошел?
Я остолбенела.
Старуха остановила веретено и подмигнула мне:
– Када аранья аше ило де теларанья. Ну-ка, переведи!
И, прежде чем я успела задуматься над этой абракадаброй, язык мой бойко отбарабанил:
– Каждый паук плетет свою паутину.
– Вот как надо ушитьша, – умилилась старуха. – Штобы от жубов отшкакивало. А ты, Каланда, выушила штишок?
Мораг, сморщив нос, повернулась ко мне:
– Она сегодня совсем не в себе. Пойдем отсюда.
– Нет, миледи. – Я дотронулась до ее плеча, и на этот раз Мораг не скинула мою руку. – Мы нашли, что искали. Познакомься, перед тобой госпожа Райнара, эхисера.
Ама Райна
Принцесса аж присвистнула. Правда, в недоуменный ступор впала не она, а я. Госпожа Райнара! Эта шепелявая червивая черносливина и есть блистательная Ама Райна? А как же красота, молодость, величие? Где они? Куда пропали? Это же обычная проклятая омерзительная человеческая старость, усугубленная обычным проклятым человеческим маразмом, которая ждет каждого из нас, если только смерть не смилуется и не заберет раньше.
А как же магия, Ама Райна? Магия, что хранила твою плоть и твой дух, где она, где твой гений, твой покровитель, почему он допустил такое?
Ты, кажется, разочарована, Леста Омела?
Принцесса тем временем шагнула к лавке, видимо служащей старухе постелью, свалила с нее тряпье прямо на застеленный грязной соломой пол и выволокла скамью на середину комнаты. Отодвинула ногой жаровню.
Плюхнулась на скамью и шлепнула ладонью рядом с собой:
– Садись.
На лице Мораг читалось застарелое усталое отвращение. Она оглядела старуху, поморщилась, потерла ключицы. Покосилась на меня:
– И это то, к чему я должна стремиться, малявка? Чтобы в итоге превратиться вот в такое?
Я присела на краешек. Шепнула:
– Ты знаешь, сколько ей лет? Ей же… чтоб не соврать, ей же сейчас лет сто, не меньше!
– Ну и что? Она и выглядит на свои сто. Я видела столетних старух в трезвом уме, а это…
Мораг покачала головой. Принцесса тоже была разочарована.
Старуха, что-то бормоча, снова запустила свое веретено.
– Миледи, с ней явно что-то произошло… Я помню ее красивой молодой женщиной, а ей тогда уже было за семьдесят. Может, смерть Каланды оказалась для нее непосильным ударом и она потеряла разум.
Мораг пожала плечами. Не ответила.
– Миледи, я знаю одного волшебника, которому не меньше полутора сотен лет. У него все в порядке с головой. Я… как-нибудь познакомлю вас, сама увидишь! – Старуха подняла голову на наше шушуканье, и я поспешила обратиться к ней: – А я и не знала, что ты умеешь прясть, Ама Райна.
Она взглянула на меня, хитро прищурившись: