Пауза. Мы постояли немного во мраке, слушая странную подземную тишину.
Здравствуйте, подумала я. Нет, не так. Приветствую вас, Мораны. Приветствую вас и прошу позволения войти в ваше обиталище.
Несколько шагов по пыльному полу, и я бедром наткнулась на каменный выступ. Под шарящими пальцами проступили завитки резьбы. Саркофаг?
– Сюда идут, – шепнула Эльви, увлекая меня куда-то вбок.
Шаги – четкие, уверенные – донеслись совсем не с той стороны, откуда мы пришли. По стене метнулся оранжевый отблеск, потом из-за поворота вынырнул фонарь, осветив лицо и руку вошедшего.
Принцесса остановилась в арке входа, на три ступени выше нас, разглядывая двойной ряд прямоугольных возвышений с мраморными саркофагами на них. В левой руке принцесса держала фонарь, в правой – меч. Мы стояли у стены, за широкой колонной, где свет нас не доставал.
– Выходи, – грозно потребовала Мораг, водя фонарем из стороны в сторону.
Чья-то ладонь мягко толкнула меня в спину, и я послушно шагнула в проход между могилами.
Принцесса передернула плечами, нахмурилась:
– Это еще что за козявка? Не двигайся. Кто такой?
– Мораг, это я, Леста. – Я поспешно сорвала шляпу и тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам.
Меч вернулся в ножны. Мораг шагнула со ступеней в крипту. Гигантские ломкие тени побежали по стенам впереди нее.
– Привет, малявка, – голос ее заметно смягчился. – Что это за карнавал?
– Потом расскажу. Хорошо, что пришла.
– Что ты затеяла?
Глядя на жесткое ее лицо, изуродованное шрамом, я как-то вдруг засомневалась. А вдруг ей не по нраву придется идея беспокоить дух умершей матери? Зачем я ее вообще сюда зазвала, мы вполне могли и без Мораг справиться…
– Будем задавать вопросы, – я невольно понизила голос, – Каланде. Со мной мои друзья. Они не люди, они… э-э… они обитатели Той Стороны.
Взгляд Мораг скользнул мне за плечо. Она вдруг фыркнула:
– Я вижу, что они не люди.
Огромный черный пес вышел в проход справа от меня. Слева, на один из саркофагов, прямо на грудь лежащей каменной фигуре вспрыгнула полосатая кошка.
– Это Эльго, грим, страж городского кладбища. Он умеет говорить с мертвыми. Это Эдельвейс, она хозяйка крипты и кошачий бог. Эльго, Эльви, это принцесса Мораг.
– Да мы, в общем-то, знакомы. – Грим вывалил язык и часто, по-собачьи, задышал. – Только нас не представлял никто.
Он сел и подал принцессе лапу – длинную, мослатую, похожую на копыто.
Паршивец рассчитывал на эффект, и эффект ему удался. Мораг не взвизгнула, не уронила фонарь, даже не попятилась. Она остолбенела на несколько долгих мгновений, и надо знать Мораг, чтобы понять, насколько ее проняло. И голос, когда она наконец проговорила «очень приятно», указывал на то же. Проняло нашу принцессу. Еще как!
– Очень приятно, – выдавила Мораг и пожала протянутую лапу.
Эльви же просто уселась поверх сложенных рук лежащей статуи и принялась умываться. Похоже, забавы грима ее не слишком привлекали.
– Ну что, подруги. – Эльго встал. – Не будем в долгий ящик откладывать, да? Покажите мне могилку, и приступим.
– Она предпоследняя в ряду. – Подняв фонарь повыше, принцесса двинулась по проходу в глубь помещения. – Вот эта.
Трепещущий круг света упал на скульптуру лежащей женщины со сложенными на груди руками. Я подошла поближе, нагнулась, всматриваясь в мертвое белое лицо. Полированный мрамор маслянисто блестел под тонким слоем пыли. Тяжелый головной убор, венец, складки покрывала, драпирующие шею и плечи. Изысканная резьба, блекло-белая глухая поверхность камня, гладкая, словно ледяная горка, взгляд соскальзывает, не за что уцепиться. Не могу понять – она, не она…
– Вот эта могила, – глухо выговорила принцесса. – Здесь лежит Каланда Моран, урожденная Аракарна, королева Амалеры.
Я повернулась к гриму:
– Нам отойти, погасить свет? Что вообще мы с Мораг должны делать?
Черный пес медленно подошел к саркофагу. Поглядел на него, на меня. Потом на Мораг. У меня возникло ощущение, что он озадачен.
– Вы уверены?
– В чем, Эльго?
– Что ваша королева лежит здесь.
– Мораг? – я повернулась к принцессе.
– В чем дело?.. – Она проглотила ругательство и обвела нас мрачным подозрительным взглядом. – Хотите сказать, я перепутала могилу матери с какой-то другой?
Бесшумным прыжком из темноты возникла Эльви. Уселась на грудь мраморной женщины.
– Каланда Моран никогда не лежала в этой могиле, – объявила она, и мы с принцессой одинаково вздрогнули. – Здесь вообще никогда никто не лежал.
В крипте
– То есть как? – не поняла я. – А где же она тогда лежит?
– Понятия не имею. – Эльви прошлась по статуе туда-сюда, оставляя в пыли цепочку аккуратных следов. – Кроме Моранов и Лавенгов у меня тут двое Аверганов-северян, есть Макабрин, есть даже какой-то церковный чин из Маргендорадо, я уже не говорю о женщинах. В основном мертвые тела, имеется также несколько урн с прахом. Но этот саркофаг не занят. Правда, Эльго?
– Угу, – грим кивнул песьей башкой. – Уж поверь нам с Эльви.
Мораг отставила фонарь и угрожающе сощурилась. Постучала пальцем по краю саркофага:
– То есть вы пытаетесь убедить меня в том, что могила пуста? Что вот в этом гробу никого нет?
– И не было никогда.
– Каррахна! – рявкнула принцесса. – Да почем вы знаете, умники? С какого такого бодуна я должна вам верить?
– Мораг, – я дернула ее за рукав. – Поосторожней. Ты не с людьми разговариваешь.
Удар локтем в грудь отшвырнул меня на соседний саркофаг.
– Отлипни, сопля! Ты привела сюда этот помойный сброд…
Грим припал к земле и зарычал. Лязгнул меч – пламенный отблеск взлетел по лезвию на самое острие. Я увидела, как горбит спину полосатая кошка, и заорала что-то бессвязное.
Блик соскользнул с кончика меча – рука с оружием опустилась. Принцесса сделала шаг назад. Прислонилась крестцом к краю соседней могилы. Она тяжело дышала, левая рука комкала одежду у горла.
Пауза.
Грим, я и Эльви настороженно переглянулись. «Я предупреждала!» – горели зеленью глаза Эльви. Я покачала головой. Это не взбрык, Эльви. Это чья-то злая воля.
– Не злите меня, – сквозь зубы выговорила принцесса. – Не злите, слышите? Голова кругом от таких заявлений.
– Да ладно, что там… – согласился добродушный грим. – Вот за меч ты зря схватилась. Убери его, не место ему тут.
Я подошла поближе, потирая полученный синяк.
– Мораг.
Она угрюмо взглянула на меня.
– Они говорят правду, Мораг. Никто тебя намеренно не злит.
– Иди в задницу. – Она помолчала, морщась. Перевела взгляд на материнскую могилу. – Каррахна… Послушайте, вы… и ты, вампирка, тоже. Я стояла здесь, на этом самом месте, когда гроб опускали в саркофаг и задвигали крышку. Я видела тело. И еще пропасть народу тело видела, кого угодно спросите. – Мораг рывком вскинула голову: – Если здесь пусто, значит, тело выкрали! Кто бы это ни был, он знал, что мы сюда придем!
Эльви как-то очень по-человечески покачала головой:
– Ошибаешься, принцесса. Здесь никогда не было тела. Ни Каланды Моран, ни кого-либо другого.
– Ну-ка, пусти! – Мораг бесцеремонно спихнула кошку в проход.
Оперлась ладонями о край, поднатужилась, закусив губу… Послышался жуткий скрежет, от которого заныли зубы, и толстенная плита вместе со всей своей резьбой, со скульптурой и фонарем на ней медленно поехала в сторону, открывая черный провал каменной коробки.
Я едва успела подхватить фонарь.
– Осторожнее! Расколотишь ведь к чертям… Мораг! Ну что ты делаешь!
– Посвети мне!
Мраморная доска ткнулась в соседний саркофаг, перекрыв боковой проход. Мораг нагнулась, запустила обе руки в дыру, шаря по боковинам стоящего внутри гроба.
– Не надо, Мораг, пожалуйста…
Не то чтобы я не верила Эльви и гриму… Ну а вдруг? Я не хочу, не могу на это смотреть!
Эльви с гримом помалкивали. Просто молча наблюдали. Пальцы Мораг соскользнули, она снова выхватила меч и сунула кончик в щель, выламывая замки. Я вдруг заметила, как дрожат у нее руки.
По верхней доске побежала трещина, волнами разгоняя легкую, как пудра, пыль. Что-то внутри гроба лопнуло. Крышка подпрыгнула и отлетела прочь в облаке пыли.
– Фонарь! Держи крепче!
Белое-белое. Гроб словно был полон снега, словно облако лежало там внутри. Пляшущий круг света раздался, расширился, усиленный мягким маслянистым сиянием драгоценного шелка. В шелковых волнах терялись очертания лежащей фигуры, но она там была, я видела, она там была… Мгновение спустя я поняла, что шелк не белый, а желтоватый, в коричневых старческих пятнах, и в складках скопился невесомый, неведомо как попавший сюда мусор, и пыль, поднятая вторжением, медленно оседает на закутанном теле.
Через силу я подняла глаза, ища мертвое высохшее лицо… или череп, или что там остается от человека через двадцать лет…
Ни лица, ни черепа, ни оскаленных зубов, ни пустых глазниц. Какая-то бурая труха, пеплом осыпающаяся от сотрясения воздуха. Какая-то волокнистая темная масса… словно комок прелых водорослей, завернутых в шелковое покрывало.
– Что это?
– Какая-то дрянь.
Дочь Каланды бестрепетно протянула руку, откинула край савана. Испачканные пылью пальцы цапнули рыхлый ком, я успела подумать только: ну и выдержка у нашей принцессы!
– Это гнилая солома. – Она вытерла руку о штаны.
Пауза. Я глупо таращилась и грызла губы. Грим и Эльви сидели у кромки тени совершенно неподвижно.
– Не понимаю. – Голос Мораг упал до хриплого шепота. – Я же видела ее. Гроб стоял на хорах трое суток, и трое суток ее отпевали. Потом мы прощались, каждый подходил и целовал ее в лоб. А я не пошла. Я не хотела дотрагиваться до нее… холодной. Я помнила ее теплой, живой, зачем мне запоминать этот холод? – Мораг вздернула подбородок, слепо глядя во мрак поверх моей головы. – Помню, мне тогда казалось, что здесь, в деревянной коробке, не мама, а какая-то… какая-то подделка. Кукла… Муляж… А все думают – это она. Меня ругали потом, я молчала. Как объяснить? Я видела, как опустили крышку. – Взгляд ее бессильно соскользнул, будто не смог удержаться на весу, зацепился за мое лицо. В глазах плавал недоуменный интерес, с таким интересом, наверное, можно разглядывать собственные внутренности во вскрытом животе. – Закрыли крышку, – она говорила все медленнее, все тише. – Закрыли крышку и отнесли гроб сюда, вниз. Положили в каменный ящик и задвинули плиту, тогда еще скульптуры на ней не было. Потом меня увели, а отец остался. Потом… я несколько дней его почти не видела. Ему, конечно, не до меня было.