Найгерт велел привести лекаря. Пришел бледный трясущийся Ютер и от порога рухнул на колени.
– Поди сюда, Ю. – Король приветливо улыбнулся. – И не надо закатывать глаза, я тебя не съем и Кадору не позволю. Я хочу, чтобы ты вспомнил ту зиму, когда умерла королева, моя мать. Подробно. Рассказывал ли твой отец о том, как проходили роды? Что он вообще об этом рассказывал?
Ютер мялся перед столом, сутулясь и не зная, куда девать руки.
– Отец… очень переживал, я помню… но он ничего не рассказывал… – Ю вскинул и снова опустил глаза. – Он, наверное, доложился его величеству… но в семье ничего не рассказывал… Ни мне, ни матери… ни сестрам…
– Вообще ни слова?
– Ну, сперва его никто и не спрашивал, уж очень отец подавлен был. Потом… потом, несколько лет уже прошло, супруга моя попомнила в разговоре, так он просто взорвался. Накричал на нее, дверью хлопнул. – Ю поежился. – Такая рана оказалась… незаживающая. Потому и молчал, я думаю…
– Вспомни, кто тогда помогал ему. – Господин Диринг поскреб подбородок. – Женщины, служанки?
– Кела Мышиная Лапка первой помошницей была… но она давным-давно у вербениток в монастыре грехи отмаливает. И еще была такая женщина ученая… сейчас вспомню… Ле… Леокреста? Леокадия?
– Леонтина, – подсказал Кадор. – Леонтина из Старой Соли.
– Ах да! Леонтина из Старой Соли. – Ю вроде бы немного воспрял. – Грамотная, несколько языков знала. Лекарскую науку тоже знала. Ее, кажется, кто-то из гостей сманил… чуть ли не тогда же. – Ютер поморщился, напрягая память. – Вот она что-то говорила… Что-то она говорила…
– Что? – не выдержал Виген.
– Мать с ней дружбу вела. Помню, отец тогда замкнулся и никого видеть не хотел, а Леонтина запила сильно. Мать ее к нам привела, чтобы мы с сестрами за ней приглядывали. Вот она спьяну чушь какую-то несла, что, мол, вокруг полно чертовщины и она, Леонтина, ничего не помнит, память ей отшибло.
Тут уж я не выдержала:
– Не помнит?
Ютер моргнул воспаленными глазами:
– Да. Она все плакала и твердила, что не помнит ничего. И еще какой-то бред про оживших мертвецов. Когда она проспалась, мы с сестрами спросили, что за мертвецы ей мерещились, но она и этого уже не помнила. А потом она уехала, даже не попрощавшись. Не знаю, где она теперь.
– Вот! – воскликнула я. – Вот оно! Женщина ничего не помнила, потому что ей память затерли. И отец твой, Ю, ничего не помнил, поэтому и раздражался, когда наталкивался на провал. И та, которая Мышиная Лапка, наверняка тоже ничего не помнила. Никто из них не признался, и событие это благополучно похоронили.
– Елки зеленые… – пробормотала Мораг, раскачиваясь на табурете. – Чего же они молчали-то?
– Врач, у которого умер больной, признается, что не помнит, как и почему больной умер? – лорд Виген недоверчиво поднял бровь. – И не помнит, что сам делал в этот момент? Хм… какой он врач после этого?
– Ютер, а у тебя не было выпадения памяти? – поинтересовался король.
– Неее… – пискнул Ю, позеленел и вжал голову в плечи. Найгерт махнул рукой:
– Свободен, Ютер, иди. – И лекаря след простыл.
– Значит, колдуны… – Король поерзал в неудобном кресле. – Вернее, один колдун. Кадор, как ты тут сидишь? Пыточное приспособление какое-то… Хм. Ну, предположим, колдун один. Что ему надо от меня, от Мораг, от матери… от королевы Каланды? Откуда он вообще взялся?
– Это может быть очень старая вражда, мой король, – осторожно сказала я. – Враг мог увязаться следом за Каландой и Райнарой аж из самого Андалана.
– Там и концов не сыщещь, – поморщилась Мораг.
Она опять терла ключицы и мяла рубаху на груди. Шрам у нее на щеке мок, подтекал сукровицей. Надо бы мертвой водой на него побрызгать…
– Ладно, – Найгерт упрямо дернул головой и тут же схватился за висок, заработав пару обеспокоенных взглядов от отца и сестры. – Ладно… Но все-таки что ему нужно? Месть?
– Не исключено. У него явно был зуб на Каланду.
– Он не ограничился похищением королевы, – вставил веское слово Кадор. – Он похитил ее ребенка. Зачем?
Найгерт фыркнул:
– Зачем похищают юных наследников? Затем, чтобы в нужное время вынуть эту карту из рукава.
– То есть где-то готовится заговор! – осознал опасность лорд Виген.
Найгерт склонил голову, глянцево-черные волосы упали ему на лицо:
– Не вижу другой причины похищать наследника и подделывать труп. – Он отвел от виска тяжелую прядь, между пальцев сверкнуло белое. – Предположим, наш колдун готовится заявить претендента на амалерский трон. Ничего не знаю о колдунах, но допустим, у него найдется достаточно сил, чтобы поднять смуту и даже выиграть ее. Я и сейчас могу точно указать, кто из высоких лордов поддержит его, особенно если он докажет… что я не имею прав на Амалеру.
– Ты имеешь права на Амалеру! – Мораг стукнула кулаком по столу. – Леогерт назвал тебя наследником. Тебя, и никого другого.
– Это так, – подтвердил лорд Виген. – Но существует Реестр Благословления, а он выше слов короля и высокого лорда. По Реестру наследует законный старший сын, полностью отмеченный благословенной кровью. Если претендент докажет свое соответствие, его поддержит верховный король, молодой Лавенг. Иленгар просто не сможет поступить иначе.
– А ведь правда. – Найгерт, морщась, помассировал висок. – Расчет точен. Уж кто-кто, а Иленгар Реестр соблюдет. Он сам на Реестре выехал.
Мораг качнулась на табурете вперед и так шарахнула кулаком по столу, что лампа подскочила, и Кадору пришлось ее ловить:
– Значит, нам надо ударить первыми!
Ударить первыми и не подставить под удар того незнакомого мальчика, сына Каланды.
Впрочем, о нем сейчас никто не думает, он для этих людей такой же враг, как и неизвестный колдун. И мне лучше о нем сейчас не заикаться. Каждый готов драться за то, что ему дорого, а все остальное – гори синим огнем. Я сказала:
– Если планы врага таковы, как ты говоришь, мой король, то почему он не сделал этого раньше? Ты уже два года носишь корону…
– Логично, – Найгерт с интересом посмотрел на меня. – По идее, он должен был заявить свои права именно во время коронации. Он этого не сделал. Почему?
– А если мы пляшем не от той печки? – встрепенулся вдруг лорд Виген. – Претендент и его права, конечно, самое очевидное. Но если ребенка украли из мести, например? Причем не королеве, а Леогерту? И я даже знаю, кто это мог сделать.
– Флавены? – нахмурился Найгерт. – Очень уж старая история.
– Так и похищение не вчера случилось. Каково – когда любимая жена и наследник мертвы? – Виген помолчал, обводя нас встревоженным взглядом. – Меня бы это закопало, господа. Леогерт… покрепче оказался.
Мораг фыркнула:
– Тогда бы их просто убили, Виг.
– М-да… Верно. Ладно, не Флавены. Но все равно. Похищение могло преследовать самые разные цели. Мало ли зачем колдуну понадобился ребенок дареной крови?
– Может быть, мальчик – только способ удерживать Каланду? – подхватила я. – Маленький заложник, Каланда ходит по струнке… Тогда он такой же пленник, как и она.
– Хм… – Кадор пощипал себя за подбородок. – Надейся на лучшее, готовься к худшему.
Ребенок в заложниках – это, значит, лучшее? Я едва сдержала возмущенный возглас. Держи себя в руках, Леста Омела. Тем более сейчас он уже не мальчик. Он ровесник Найгерту.
– Нам не следует забывать, – напомнила я, – что колдуну чем-то мешает принцесса. Иначе зачем он так отчаянно пытается от нее избавиться?
– Может, я ему просто не нравлюсь? – Мораг с силой потерла ключицы. – Я вообще мало кому нравлюсь.
– Ясен пень, не нравишься. Потому что он видит в тебе соперницу. Или сильно боится. Или то и другое одновременно.
– Да слышали уже. Неинициированная эта… как ее?
– Эхисера.
– Вот-вот. Эхисера-тряхисера, да еще неинициированная. Кого бы другого в бордель на порог не пустили, с такими-то болячками.
– Мораг! – возмутился Найгерт.
– Да ладно тебе, братец, гадость сказать нельзя… Вот ты, малявка, говоришь, что колдун спешит меня кокнуть, пока я неинициированная, так?
– Ну?
– А спохватился он, потому что ты тут объявилась, так?
– Ну да.
– Ага. А не легче ли ему ТЕБЯ укокошить, бесценная моя?
Я озадачилась. На меня вроде бы покушений не было. Ссора с фиолетовой шапкой – это ведь не покушение? Кайн со своей собакой… псоглавцы… ничего серьезного.
– Ну… не знаю. За мной полгорода бегает, чтоб поймать.
– Потому что ты золотишком по улицам трясла, потому и бегает, – фыркнула принцесса. – А так ты на фиг никому не нужна, неуловимая наша.
– Да чего ты злобишься, миледи? Это всего лишь версия.
– Мораг, отношения выяснять будешь потом, когда я вас отпущу. – Найгерт несильно, но весомо хлопнул ладонью по столу: – Придержи язык. – Он еще раз хлопнул по столу, теперь с досадой: – Вы сбили меня с мысли. О чем мы говорили?
– Что ребенка королевы, может быть, держат в заложниках, – напомнил лорд Виген.
– Нет. О том, что колдун не выступил на коронации. О том, что он совершает покушения чужими руками.
У Вигена расширились глаза:
– И единственный раз, когда он сделал, что сделал, и сделал удачно, – это похищение королевы и ребенка. Герт, это действительно похоже на правду!
– Мы не знаем, сделал ли он это сам или чужими руками, – уточнил Кадор.
– Неважно. Главное, что ему удалось. А почему ему это удалось? Потому что там не было ТЕБЯ!
Вигенов палец, сверкнув перстнем, указал на принцессу.
– Да! – обрадовалась я. – Да! Мораг, ты у него камень преткновения, точно.
– Сама ты… – начала принцесса, но поглядела на брата, закусила губу и принялась демонстративно раскачиваться на табурете и разглядывать потолок.
– Значит, дело не в обряде, – сказала я. – Или не только в нем. Значит, ты УЖЕ что-то такое делаешь, что он опасается к тебе приближаться. Может, он совершал попытки, только ты не заметила. У тебя все само собой происходит, Мораг. Ты даже не замечаешь этого.