– Зачем ты тогда… позвал меня, Герт?.. – еле выговорила женщина хрипловатым, сдавленным голосом. Голосом принцессы Мораг.
Мораг в платье?!
Белая рука скользнула по смуглой шее у края волос и легла женщине на плечо, отстраняя.
– Не надо, Мореле, – шепнул мужчина. – Не заходи далеко.
Блеснула серебряная прядь, личико Нарваро Найгерта, бледное, с лихорадочными пятнами на скулах, взошло как луна над склонившейся фигурой. Огромные глаза Найгерта совсем провалились, он был похож на хрупкую фарфоровую куклу.
Мораг… Мораг, в платье, с прической, на коленях перед братом… «У меня нет мужа. И не будет». Вот оно что… Попалась ты, принцесса. И, видать, давно.
– Что же ты за ледышка, Герт!
Холера, а платье ей идет. Черт, да она красавица в этом платье, какая у нее шея, очуметь можно! Герт, дурак, ты куда смотришь? Точно, ледышка. Ледышка натуральная.
– Сейчас-то почему? – Мораг продолжала сжимать его локти. – Ну почему? Я же не сестра тебе, слава идолам. Почему – нет? Я на все согласна, Герт, малыш, бесценный мой…
Он покачал головой. Узкие плечики, ключицы торчат… на свои восемнадцать он никак не тянул. Шестнадцать от силы. Дунь – рассыплется.
– Не сейчас. Не время, Мореле. Нельзя расслабляться.
– Да какая разница! Я тебе не сестра! Это ты у нас правильный, мне всегда плевать было. Но сейчас…
«Хочу луну с неба, – вспомнила я. – Хочу. Луну». Ой, Мораг…
Найгерт протянул прозрачную лапку и вытер пальцами принцессины щеки.
– Сейчас надо быть особенно осторожными, дорогая. Ты забыла, что мне… нам грозит опасность?
– Да. Я помню…
Руки ее упали, она откачнулась назад и села на пятки. Прекрасная женщина в алом у ног коронованного задохлика. Тема для баллады. Подкинуть Пеплу идею, что ли?
– Это война, Мореле. Есть мы. Есть противник. Мы в осаде, сестра.
– Я не сестра!
– Сестра, Мореле. Ты принцесса Амалеры, ты моя сестра. Никому никакого повода. Ни единого. Нам надо выжить. Не только выжить – выстоять. Понимаешь?
Привычным жестом Мораг схватилась за горло. Кивнула обреченно.
– Слушай! – он наклонился, и принцесса потянулась к нему с такой несвойственной ей доверчивостью, что мне аж не по себе стало. – Я думал целый день. Нам очень мало известно, точно построить ситуацию невозможно. Но сидеть и ждать у моря погоды я не имею права. Слушай. Вполне вероятно, что враг задействовал кого-то из нейтрального лагеря. Таэ, например. Но, скорее всего, спектакль будет разыгран так: колдун уйдет со сцены, чтобы из-за угла дергать за ниточки. Каланда и ее чадо явятся с притензиями и расскажут, что да, колдун был. Но весь вышел.
– Как вышел? – Мораг тряхнула головой. Ей было трудно вернуться с облаков на землю.
– Умер. Убит. Уехал далеко и надолго. Это неважно. Главное – он был, а сейчас его не стало. Пленники перестали быть пленниками и вернулись домой. И хотят получить обратно то, чего их так подло и коварно лишили. Поэтому они припадают к стопам их верховного величества и молят о высшей королевской справедливости. Это сработает, Мореле. Иленгар сам оказался на троне только благодаря Реестру.
– Змеиный Князь…
– Не очень надежный ход. Колдун, скорее всего, это понимает. Таэ не союзник ни нам, ни им. Таэ всю жизнь служил какой-то идеальной истине. И до сих пор служит. Потому, подозреваю, отец и не захотел отдавать ему Амалеру. В смысле, Леогерт Морао. – Найгерт усмехнулся: – Политика ниже его змеинокняжеского достоинства. Грязь и мерзость. И хорошо бы он позволял другим в ней ковыряться – нет, Таэ надо болото засыпать, да не песком, а известью негашеной. Чтоб уж наверняка никто не шевелился…
Найгерт зло фыркнул. Мораг смотрела ему в рот.
– Королеву Каланду он терпеть не мог, Кадор рассказывал. В конце концов они с отцом… с Леогертом вдрызг из-за нее рассорились, и Таэ убрался в Багряный Бор. А Касаль весь в отца, тоже воин истины. И тот и другой – хорошие рыцари, но королю таким быть нельзя. Им самое место на границе. Ладно. – Найгерт потер лицо и сжал ладонями виски. – Вернемся к нашим баранам. К колдунам то есть.
– А что колдун? – спросила принцесса.
– Колдун будет дергать за ниточки из-за угла. И нам неизвестно, на скольких людей он может подействовать. И сможет ли заморочить голову Иленгару. Однако здесь на сцену выходишь ты.
Мораг недоуменно нахмурилась:
– А до этого я где была?
– Пустим слух, что я отправил тебя в Викот. Пусть все думают, что я хочу убрать сестру со свадебных торжеств, чтобы не случилось безобразных попоек, драк и подобных скандалов.
– Ты хочешь от меня избавиться!
– Мореле, дай договорить. Я сказал «пустим слух». Ни в какой Викот ты не поедешь, хотя придется выехать из города и перебраться на ту сторону Нержеля. Ты заедешь в Нагору, переоденешься, возьмешь другую лошадь и…
– Вернусь?
– Да, чтобы направиться на восток. В сторону Галабры. Ты поедешь встречать свадебный поезд.
– Как? – Она вскинулась, сжимая кулаки. – Я? Встречать эту лахудру? Да как ты…
Найгерт сморщился, вдавил пальцы в виски:
– Не кричи. О господи… Не надо орать.
– Малыш? – Мораг тут же сбавила громкость. – Прости дуру… Сильно прихватило? Сейчас я капелек накапаю…
Вскочила в вихре юбок, побежала к столу. Зазвенело стекло.
– Только не вина, – слабым голосом попросил Найгерт. – Просто воды.
Он продолжал держаться за голову. Глядя принцессе в спину, скорчил гримасу мученика и закатил глаза. Маленький стервец.
Я здорово замерзла, болтаясь в петле. Занозила палец, между прочим. Поменяла ногу – правая стояла на дощечке, левая на узком карнизе. Поменяла руку – и прилипла глазом к соседней прорези. Долго я, конечно, не выдержу, но то, что говорил Найгерт, было интересно. Оказывается, он усиленно соображал своей болезной головой, покуда я мирно почивала. И надо же, как сестренку к рукам прибрал! Бери и мажь на хлеб вместо масла. Это Мораг-то, самое знаменитое амалерское страшидло!
Принцесса вернулась со стаканом воды, помогла брату напиться. Укутала его меховым одеялом.
– Не замерз? Закрыть окно?
– Не надо. Сядь. Я хочу сказать… Мореле, мне не на кого опереться, только на тебя.
– Да, малыш.
– Помоги мне и на этот раз. Оставь ревность и обиду на потом. Девчонка Клеста не виновата, что ее продают Морану. Такова судьба всех женщин. – Он устало улыбнулся. – Кроме одной. Но такой, как она, на свете больше нет.
– Малыш…
– Слушай. Мне нужна кукла, которая будет сидеть рядом со мной на троне. Клестиха мне подходит, почему бы не посадить именно ее?
– Она красивая…
– На портретиках все красивые. – Мои слова! Найгерт снова улыбнулся сестре, сидящей у его ног. – Даже если и в самом деле красивая. Она курица, как они все. Она не стоит твоей злости. Ни одна из них не стоит. Пусть со своими дамами занимается вышиванием и гуляет в саду. Пригласим ей менестреля, а если заведет интрижку, будем смотреть сквозь пальцы.
Мораг опустила голову.
– Дерьмо. Какое… ну ладно. Что я должна делать?
– Ты должна встретить мою невесту и вместе с ней вернуться в Амалеру. Твое возвращение будет неожиданностью для нашего «друга».
– Хочешь поймать его на живца? А если он…
– На меня покушений не было, дорогая. Пусть почувствует себя свободным.
– Клестиха, может, сама в сговоре с колдуном!
Найгерт пожал плечами:
– Этого уже не отследишь. Если колдун в свадебном поезде, значит, ты нейтрализуешь его раньше. Другое дело, что мы не сможем его вычислить… Нет! – Юноша мотнул головой и сразу же схватился за висок. – Ох, проклятье… Нет. Колдун не отпустит Каланду с сыном отдельно. Он будет рядом, покуда они не заявятся в Амалеру. Они, скорее всего, приедут сами по себе, не с какими-то гостями.
– Угу. – Тяжелый вздох. – Значит, я встречаю Клестиху. Сколько сопровождения ты мне повесишь на шею?
– С тобой я отправлю четверых гвардейцев. Но только до Нагоры. Там они останутся, и дальше ты поедешь одна. Мы же все делаем тайно.
– То есть я еду не как Мораг Моран? – Принцесса прищурилась. – Понимаю. Я еду в мужском, под видом молодого рыцаря и присоединяюсь к свадебному поезду как какой-нибудь полублагородный любитель дармовщинки.
– Каких, я уверен, к поезду и так прицепится немеряно. Ты будешь просто один из. Тебе даже не придется представляться нашей леди Клест. Зато несложно будет посматривать по сторонам и слушать, что болтают.
– Ага. – Принцесса, похоже, воодушевилась. – Заодно посмотрю, какова эта курвища без фаты.
– Ты только не пугай ее, слышишь? Когда вы приедете, большинство гостей уже соберется. Не знаю, когда прибудет король Иленгар…
– Погоди, Герт, но если Каландин отпрыск таки объявит о своем праве и Каланда его подтвердит… Прошло не так уж много лет, здесь полно народу, который помнит королеву. Ее свидетельство будет очень весомо.
– Да. – Бледные губы презрительно изогнулись. – Мы встретим их заявление со слезами радости на глазах. Раскроем им объятия и воссоединим семью.
– Не поняла… Как? Если она скажет, что ее и наследника украл колдун, оставив взамен заколдованных кукол, то сразу возникнет вопрос: а кто есть ты, Найгерт? Откуда ты взялся?
– А мы ответим, что детей было двое. Я и мой младший брат. Так сказал мне, тебе и своему внебрачному сыну Вигену король Леогерт Морао, находясь на смертном ложе. И пусть докажут, что это неправда.
– Лжесвидетельство? Виген пойдет на лжесвидетельство?
– А куда он денется? Меня больше интересуешь ты, Мореле. Ты – пойдешь?
Мораг помолчала, глядя брату в глаза.
– Пойду, – сказала она глухо. – Ради тебя – на все, ты знаешь.
– И против матери пойдешь?
Опять пауза. Принцесса сжала кулаки.
– И против матери.
Найгерт потянулся вперед, коснулся стиснутого кулака – и тот раскрылся под прозрачными пальчиками. Поднял сестрину руку, поднес ее к губам. Мораг не выдержала, сгребла мальчишку в объятия, в которых он прямо-таки утонул. Принялась его облизывать. Смотреть на это было тошно.