Проходить сквозь стены! Зараза! Там, в замке, я даже не попыталась пройти сквозь стену! Не важно, получилось бы оно или нет – я даже не попыталась! «Если я достаточно испугаюсь, я что-нибудь сотворю». Ага. Нашла закономерность. Вместо того чтобы учиться быстро бегать, натираешь себе под хвостом перечной настойкой. Охренительный способ. Ошеломляющие результаты.
Я совсем забросила свое ученичество, я перестала думать как волшебница, я все время думала как… как тупица! Как человек, который в жизни не поднимал носа от собственного огорода. Стыдобища… Если так пойдет дальше, Леста Омела, то Геро Экеля по прозвищу Амаргин ты больше не увидишь. Потому что такая, как ты, есть сейчас, ты ему неинтересна. Ты не увидишь ни его, ни Ту Сторону, не говоря уже об Ирисе.
Об Ирисе…
У меня моментально заложило нос и веки налились горячим. Как бы то ни было, я хочу взглянуть на него еще раз. Еще раз. И пусть он сам мне скажет… то, что скажет. «Пошла прочь» или еще что. Или ничего не скажет, даже не поздоровается, он вообще никогда со мной не здоровался, будто мы не расставались…
Тааак. Я крепко потерла лицо. Меня опять куда-то не туда занесло. Хватит размазывать сопли, оправдываться и мечтать. Делай дело, подруга, а страдают пусть всякие леди и принцессы. Пф! Я вспомнила Мораг и хрюкнула тихонько. Вот уж кто не трясет соплями, хотя причин пострадать у нее предостаточно. Сама себя в узел завяжет и всех вокруг по маковку в землю вобьет. Так и надо. Ну-ка, давай, начни с себя. В узел. В узел!
Для начала я стиснула кулаки, но быстро их разжала – вспомнила сон. Не сон, а… как его назвать, срез памяти, что ли? Не важно. Важно, что я теперь знаю, кто отец Мораг. И я теперь знаю, почему она такая… невероятная. Она же не человек! Вернее, человек только наполовину. А на другую половину… Ох, принцесса!
Интересно, Врану известно, что у него есть дочь? Как же, известно! Гаэт отвез ее в Сумерки, Вран ей лицо поправил… и вернул обратно. Мораг ничего не помнит. Вот ведь любящий папочка, он ей даже «здравствуй» не сказал… или память стер. Зачем?
Ищи ворона. Легко сказать, Ама Райна! «Ищи ворона»! Мне что Врана, что Ириса искать, один черт. Ни до того, ни до другого не дотянешься. Гаэт? Амаргин?
Эрайн!
Опять просить помощи вместо того, чтобы сделать самой? Но он может что-то знать. Может подсказать. Излишняя гордость не всегда…
Грохот копыт вырвал меня из головоломных раздумий. Нас догонял отряд.
Пошире раздвинула щелку в пологе, чтобы рассмотреть. Огромные кони в длинных белых попонах с изображениями собачьих голов. Рыцари в черных плащах и в белых коттах поверх хауберков все как один несли псоглавый герб.
Я насчитала дюжину человек, восьмерых рыцарей плюс еще четверку то ли оруженосцев, то ли слуг. Почти мальчишек, одетых не в кольчуги, а в клепаные куртки из коровьей кожи. Но и у них на коттах скалились собаки, и на поясе у каждого висел меч.
Наш фургон прижался к краю дороги и остановился. Отряд прогрохотал мимо, оставив за собой облако пыли. Пришлось зажать нос, чтобы не расчихаться.
– О-от, понеслись, окаянные, ни дна им ни покрышки! – в сердцах высказался возница. – Куда их нелегкая погнала? В Крапивинку аль в Старую Заставу? А то и в Мавер, с них станется. Но-о! Пошла!
Щелкнули вожжи, фургон дрогнул и тронулся.
– Что им там надо? – Пепла интересовал тот же вопрос, что и меня.
– Да почем мне знать? Может, чертей искать поехали, может, ведьм каких. Монахи, итить. Где ж это видано, чтоб монах с мечом на коне скакал?
Перрогварды! Псы Сторожевые, псоглавцы. Те самые, которыми меня Ютер стращал, те самые, что ловили меня темной ночью в амалерском переулке. Да что ж они мне все время дорогу перебегают?
Или это я им перебегаю?
Возница принялся рассказывать длинную историю про то, как в прошлом году в Мавере псоглавский аббат тягался с местным лордом за какой-то Каев Луг и оттягал его. Я так поняла, что Псы собирались строить в окрестностях новый монастырь. Мне стало совсем муторно от жары, и я откинула полог. Судя по солнцу, сейчас где-то около полудня. Мы ехали по тракту, лес вокруг был расчищен не меньше чем на фарлонг в глубину.
– Тпрру! Ну что, певун, слазь. Тебе прямиком топать, а я на Крапивинку сверну.
– Спасибо, добрый человек, дай бог тебе удачи, храни тебя святая Невена.
Пепел еще что-то говорил, пока я поспешно и по возможности бесшумно покидала фургон. Потом возница щелкнул вожжами, гаркнул свое «Н-но!», и мы с Пеплом остались на дороге одни.
Отступив в пыльную траву, бродяга обернулся ко мне. Улыбка его не красила, но он, видимо, об этом забыл. Я вздохнула и принялась развязывать плащ. Ладно, макула сьега свое дело сделала. Ама Райна не та, что прежде. Или я что-то напортачила?
– Как спалось прекрасной госпоже?
– Пепел. – Я перекинула через руку ворох спутанных нитей. – Ты опять что-то от меня скрываешь.
– Не гневись, госпожа моя! Думаешь, легко поэту самого себя за язык держать? Слова мастера – золотоносный песок, но не до такой же степени, чтобы перемывать его каждую минуту! Да и то, видит Небо, я привык щедро дарить свое золото, а не скрывать его, как куркуль. Пожалей бедного поэта, госпожа, не пытай попусту.
Я посмотрела на бедного поэта и махнула рукой:
– Бог с тобой, не буду пытать. Есть у меня, правда, кое-какие подозрения…
– Какие же, госпожа?
– А вот не скажу!
Я обошла его и зашагала вперед по дороге. Пепел, естественно, увязался следом.
– Не думал я, что мстительность свойственна моей прекрасной госпоже.
– Ты меня еще не знаешь. Я неумная лживая тварь, так считает король Нарваро Найгерт. И не без оснований. И не надо мне дифирамбы о прекрасной госпоже петь. Я лучше вас обоих знаю, что во мне прекрасно, а что не слишком.
– Да я и не собирался. – Пепел нагнал меня, сунув под мышку свою палку. – Дифирамбы петь…
– А-а! – Мне не очень хотелось скандалить, но смолчать я не могла. – Так ты согласен с этим недомерком?
– У меня не было повода проверить его слова, – он ухмыльнулся, – прекрасная госпожа.
Ссора выдохлась, не начавшись. С чего ты взяла, Леста Омела, что этот человек за тобой ухаживает? Может, ты для него такое же недоразумение, как и он для тебя. Зачем в душу-то лезть?
А подозрения у меня и впрямь зародились. На тот счет, каким способом он вычислял меня среди огромной толпы. Первый раз – в «Трех голубках», второй раз – когда я из порта шла, в третий раз – сейчас вот. Такое только Амаргин сделать мог. Но Пепел ведь не маг, не колдун. Хотя… шут его знает. Может, он тот самый и есть… ой!
Я опять на него покосилась. Он покосился на меня и улыбнулся, не размыкая губ. Когда он держит рот закрытым, у него приятная улыбка. И глаза так светлеют, и даже рыжего пятна почти не видно. Нет, он не колдун. Просто у него какая-нибудь штучка имеется специальная. Может, волшебная. Вроде магнитного камня. Что на меня всегда указывает. Эта штучка, наверное, в условие обета входит, и мне показывать ее нельзя. На этом и порешим, и доискиваться не будем.
– А куда мы идем? – спросил Пепел.
– Э… – Я остановилась. – А куда ты меня привез?
– Хм? Я привез? Я всего лишь подсел к тебе по дороге, госпожа, а маршрут выбирала ты сама. – Он поднял ладонь, предупреждая взрыв негодования с моей стороны. – Это галабрский тракт, где-то лиги три от Амалеры.
– Значит, Соленый Лес мы миновали… – Я поежилась. Не жарко, однако. Ветерок поддувает. Это в фургоне я взмокла, а снаружи весьма прохладно оказалось. – Что же нам делать? Вернуться? Или пройти до Мавера?
– А зачем нам в Мавер?
– Там можно взять лодочку и спуститься по Мележке, в самое сердце Соленого Леса.
– Ага, – Пепел прищурился. – Ты опять ищешь своего друга. Того, что живет в лесу.
– Да. Мне опять нужно найти Малыша. Позарез. Пепел, у тебя есть деньги?
– Только медь. Совсем немного. Но в Мавере я смогу заработать…
– …еще немного медяков. Ладно, протянем как-нибудь. А лодку можно украсть. Хотя есть хочется зверски. И помыться бы… – Запустив руку в волосы, я добыла несколько соломинок и обрывок рассученной нити из Райнариного плаща. – …М-дааа, помыться нелишнее. Мы с тобой и правда как бродяги, не хватает на какой-нибудь разъезд налететь. Пепел! – Я нащупала кое-что на плече. – Пепел, у нас много денег! Почему ты молчал? Ты же ее видел!
Певец разулыбался. Я отстегнула фибулу и положила ее на ладонь. Золотая, с пурпурной эмалью, в форме свернувшегося в кольцо дракончика. Красивая, даже продавать жалко. Ее сестрицу я отдала мальчишке из порта по прозвищу Крапивный Лорд.
Что ж, надо идти до Мавера. До Мавера теперь ближе, чем до Амалеры. Кроме того, рядом с Амалерой мне лучше не отсвечивать. По понятным причинам.
А Райнарино дырчатое творение я снова надену. Чтобы белым платьем не сверкать, да и зябко что-то на ветру…
Сумерки
Примстилось или было? Перегнувшись через парапет, я смотрела в золотой туманный омут, пронизанный огненными искрами. Королевин фонтан вскипел сияющей пеной, и праздничное варево внизу скрылось в облаках. Под туманом плескались легкие тени, больше похожие на бьющих крылами птиц, чем на танцующих. Рокотала страстная арфа, и кружил над ней упоенно-сумасшедший голос Ирисовой свирели – чистейший, юный, чуть задыхающийся голос, невнятный от хмеля и возбуждения, дикий в простодушии своем голос, путающий развеселую танцевальную мелодию с очищающей сердце исповедью.
Каланда. Как она оказалась здесь? Как?
Примстилось или было?
Надо спуститься. Отсюда не видно ничего.
Я оттолкнулась ладонями от мраморных перил. Выпрямилась. Огляделась. Прошлась туда-сюда. Лестницы в зал не обнаружила. Зато обнаружила сразу несколько дверей, выходящих на галерею. Вернее, не дверей – высоких стрельчатых арок из стеклистого камня, одинаково задрапированных плетями хмеля и плюща. Наверное, через одну из них я вошла. Но память молчала – я не помнила, как оказалась здесь. Сообразить, которая куда ведет, тоже не было никакой возможности.