А сейчас она чувствовала, что буквально окутана нежностью, каждый пальчик помнил его поцелуй. Она подошла к кровати, легла и укрылась одеялом, закрыла глаза и не открывала их. Вскоре пришла Валентина с детьми, дети утихомирились, и Валентина потушила свет.
«Как он мил, – подумала она – как добр, он мне нужен», – и заснула крепким спокойным беззаботным сном. Утром она не помнила, что ей снилось. Но было так хорошо на душе, все заботы ушли, и не было страха перед болью родов. А день неумолимо приближался.
Игорь пришёл через день. Был занят дальним рейсом. Он очень беспокоился эти дни. Но едва переступил порог их комнаты, как увидел огромные сияющие бездонные глаза. Он готов был смотреть в них вечность. Но подбежали девчонки, он каждую слегка подбросил и поймал. Поставил на пол. Подошла Валентина, увела девчонок на кухню отведать вкусного пирога.
– Здравствуй, моя спасительница!
– Здравствуй! Отчего же я тебя спасла? – спросила она, улыбаясь.
– От тоски и одиночества, – был ответ.
Он положил ей руку на талию со стороны спины и хотел подвести к дивану. Но в это время ребёнок ударил её ножкой в животе. Это было так ощутимо, что Игорь замер.
– Извини, можно? Я только чуть-чуть послушаю. Это так ощутимо? Так сильно? Тебе не больно?
Нина рассмеялась. Положила свою руку поверх его. И они оба ощутили, как сильно бьётся, буквально бежит ножками в животе ребёнок. Потом всё затихло. Она убрала его руку, а он в смятении довёл её до кресла.
Сегодня они ни о чём не говорили. Валентина и дети были дома. Надо было им уделить внимание. Все сели за стол пить чай с пирогом. Вскоре отправились спать. Этот жест Нины, когда он слушал, как двигается ребёнок внутри матери, привёл Игоря в восторг. Он забежал к Михаилу. Михаил понял по его сияющему виду, что всё решилось к лучшему. Был рад за друга.
– Ты понимаешь, Михаил, я теперь знаю, как ребёнок движется внутри у матери. Она разрешила мне подержать руку. Это так здорово!
– Значит, у вас всё хорошо? Она приняла тебя?
– Я не знаю. Она мне ничего ещё не сказала. Но я верю, что мы будем счастливы. Ей же уже скоро рожать. Я так рад.
Игорь сиял. Он уехал в дальний рейс окрылённый, уверенный, что его желание скоро исполнится.
Ночью у Нины начались схватки и на скорой помощи ее увезли на Мяунджу, где через два дня у нее родился сын.
Время пролетело быстро. Пора было забирать Нину домой. Валентина пришла ко мне за помощью.
– Михаил, мне надо забирать Нину домой. Помогите, поедемте со мной на Мяунджу. Чисто дружески и для солидности. Хорошо?
– Почему вы не попросите об этом Игоря? Он будет рад такой просьбе. И мне кажется, что если вы его не пригласите, он всё равно поедет.
– Она мне намекнула, что это не совсем удобно.
– Почему? У него машина, он шофёр. У него серьёзные намерения. Поэтому мне не очень удобно брать на себя эту обязанность. По отношению к нему – вообще свинство.
– Я скажу ему, что завтра поеду за ней.
Вечером Игорь пришёл ко мне.
– Михаил, завтра надо забирать Нину из роддома. Я отпросился с работы. Беру в гараже подходящую машину. Едем с нами. Я заберу Валентину с детишками и тебя, – предложил мне Игорь.
– Но я-то при чём? Это лучше сделать тебе с Валентиной.
– Ты мой друг, общий приятель и врач. Причём заметь, внимательный врач и шеф Валентины. Когда я разговаривал с Ниной последний раз, она сказала, что была уверена, что я хожу к ним из-за Валентины. Поехали с нами, будь внимателен к Валентине. Ты одинок. Она почти твоя ровесница. Хороший специалист, хороший друг. Внешностью бог не обидел. Обрати на это внимание.
– Ну, ты и сваха. Поневоле придётся поехать и обратить внимание. Если это нужно для твоего спокойствия, я, конечно, поеду.
– Ты видел этот роддом? Говорят, стоит посмотреть. Тебе особенно, – сообщил Игорь.
На другой день утром рано все были в сборе. Валентина взяла с собой одежду для малыша и Нины. Девчонки сели в кабинку к дяде Игорю. Они были очень радостные, смеялись и периодически пели: «мама с братиком приедут домой».
Мне понравилась больница на Мяундже. Для Севера она была шикарна. Даже не потому, что там было всё необходимое и была идеальная чистота. Какой-то умелый художник разрисовал стены картинами, где были дети, солнце, много леса и именно колымских сопок. С особой любовью нарисованные цветы и ягоды нельзя было спутать с другим местом на земле: шикша[5] на иголочках, морошка в распадке, смородина на каменистом обрывистом склоне над рекой, голубика на краю болота. Но самое главное – в холле для посетителей молодая мать с ребёнком на руках, почти мадонна, мечта художника.
Река, безусловно, Ян-Урях. Я спросил проходившую мимо медсестру:
– Кто так красиво разрисовал стены?
– Я не знаю. Нам передали здание уже в таком виде. Строили заключённые. Какой-то зэк нарисовал. О них ведь не рассказывают.
Я подумал: «Какая же красивая любящая душа у этого зэка, и как трудно ему быть в том окружении». Постарался стряхнуть с себя нахлынувшие не ко времени воспоминания.
Откуда-то из глубины детской палаты появилась Нина. За ней вышла медсестра с маленьким свёрточком. Мы (я и Игорь) ошарашенно смотрели на Нину. Перед нами стояла изумительно сложенная, стройная, высокая женщина. Её глаза лучились счастьем и заботой. Девчонки с криком «мама» бросились ей навстречу. Она их расцеловала. Сказала всем: «Здравствуйте!» Приняла маленький свёрточек с малышом на руки и прижала к себе.
– Не пытайтесь взять его у меня. Помощь мне не требуется. Смотреть новорожденного до месяца никому постороннему не положено, если хочешь, чтобы он был здоров. Валентина, не обижайся. Ты не чужая. Но посмотришь дома. Я очень благодарна всем вам за то, что приехали забрать нас. Не думала, что встречу здесь столько добрых и хороших друзей. Очень рада, очень приятно, что появление на свет нового человека вас тоже волнует. Меня здесь очень хорошо приняли. Люди внимательные.
– Пойдёмте в машину, – позвал Игорь.
– Минуточку, я должна попрощаться.
Медсестра и врач стояли у стенки. Нина повернулась к ним:
– Спасибо вам большое. Вы были очень внимательны и добры, – Нина поклонилась им. – Желаю, чтобы у вас было больше подопечных.
Она двинулась к выходу. Мы все гурьбой пошли за ней. Около выходной двери она остановилась, Игорь поспешил распахнуть дверь и быстро сбежал по ступеням.
– Нина, ты с малышом садись в кабинку.
– Нет, в кабинку сядет Михаил Михайлович. А мы всей семьёй сядем вместе. В кабинку мы не вместимся. Я очень скучала по своим девочкам. Валентина меня навещала. А их я не видела.
– Ну, если ты так хочешь, пожалуйста. Я буду вести машину осторожно.
Через сорок минут мы были у дома. Это было в два раза больше по времени, чем требуется. Валентина пригласила всех. Она готовилась к этому дню, и ей хотелось всех угостить. Мы зашли и остановились у порога, не зная, куда проходить. В квартире произошли перемены, о которых я не знал. Большая комната была разгорожена на две. Оказывается, Игорь предложил Валентине отгородить место для малыша и матери. Он сделал накануне из струганых досок деревянную стенку, маленький закуточек для мамы и малыша.
– Боже мой, кто так здорово сделал этот уголок? – воскликнула Нина удивлённо.
– Это Игорь предложил и сделал, – пояснила Валентина. – Правда, здорово?
– Я бегу сразу туда. Мне есть, где уложить малыша. Он сейчас спит. Я переоденусь, и мы отметим событие.
Все прошли за стол. Когда Нина вышла из своего закуточка, на столе стояла еда, фужеры взрослых были наполнены вином. Обстановка – торжественная.
– Нина, мы тебя не угощаем вином, ты мама. Но сами приветствуем приход в этот мир нового человека, – сказал я. – Ты такая красивая!
Застолье было коротким. Несмотря на приглашение Валентины, мы с Игорем поспешили ретироваться. Игорь сразу же пошёл домой. Он был озабочен и слегка растерян.
– Боже мой, Михаил, какая красивая женщина! Я по-настоящему влюбился. Ещё сильнее влюбился. И мне страшно. Её красоты страшно. Её прошлого страшно. Я ничего о ней не знаю. Она мне ещё ничего не ответила.
Он ушёл в смятении и тревоге.
Я тоже был взволнован, но не понимал, почему. Я понимал Игоря. На посёлке Кадыкчан, да и, пожалуй, во всём Аркагалинском районе, не было такой красивой женщины. Она целиком была занята своими детьми. Это понятно и естественно. К этому времени я знал, что её муж был генералом. Бежала она от него вместе с Валентиной, которая была прислугой в их доме, из Тирасполя. Вот почему она называла её по имени-отчеству. О причине бегства Валентина не говорила. Я считал себя не в праве её расспрашивать. О том, что муж Нины был генералом, просил Валентину не говорить Игорю. Он – простой шофёр. Вряд ли это известие добавит ему уверенности.
Валентина говорила, что Нина не хотела больше иметь мужа, вообще не хотела иметь отношения с мужчинами. А Валентина мечтала, чтобы Игорь женился на Нине. Парень ей понравился. Простой шофёр своей душевностью, любовью к детям и Нине, даже своей привлекательной внешностью, вызывал сочувствие, симпатию. О генерале она вообще не хотела вспоминать.
Миром правит любовь
Это время стало очень важным в моей жизни. Я ожил – выбросил из головы войну и все беды. На Колыме стояло лето, когда земля празднует и трудится. Всё вокруг растет, цветёт, чирикает, сообщает всем о рождении деток, пуховичков в птичьих гнёздах, зверюшек в лесных норах.
Лето на севере тем и хорошо, что солнце на небе почти круглые сутки, но не жарит, а светит с нежностью и любовью. Горные реки прозрачны, холодны, текут быстро. В них обитает прекрасная рыба хариус. Она любит только чистую проточную воду. Ловить хариуса надо на удочку ранним утром. Около Кадыкчана, недалеко от посёлка, протекала небольшая речка, в которой мы с Игорем купались. Это купание длилось три, максимум пять минут. Раздевались за кустами, стояли на солнышке, ветерок обдувал, солнышко оглаживало своими нежаркими лу