Естественно, камень отскочил от чешуйчатой шкуры, не причинив врагу никакого вреда. Демон ухмыльнулся обоими ртами и схватил Люси поперек туловища. Клинок упал на траву. Чудовище подняло девушку над землей, оглядело ее черными глазами с ног до головы и прищурилось.
«А ведь я тебя знаю, – прорычала тварь. Люси почему-то показалось, что демон удивился. – Ты вторая».
Люси в ответ с силой пнула демона в грудь, но тот закряхтел и стиснул ее еще сильнее. Она вскрикнула от боли. «Рептилия» разинула нижнюю пасть, и Люси увидела блестящие клыки, а в следующий миг изо рта у твари хлынул черный ихор. Демон пошатнулся и выпустил Люси. Она больно ударилась о землю, откатилась в сторону и в изумлении посмотрела на врага: оказалось, что из груди у него торчит острие меча, заляпанное зеленоватым ихором. Потрясенный монстр взглянул на кусок стали, издал злобное рычание и исчез.
За спиной у демона стоял Джесс.
Он был вооружен тем самым мечом, который висел на стене в тесном сарае с гробом. Несмотря на то что клинок и земля под ногами у Джесса были забрызганы ихором, ни на одежде, ни на обнаженных до локтя руках не было ни единого пятнышка. Люси краем сознания отметила, что наступила ночь. Глаза призрака блеснули, и он медленно опустил меч.
– Джесс, – задыхаясь, прошептала Люси. – Я…
Она смолкла, когда Грейс неуверенно сделала шаг навстречу брату. Некоторое время девушка переводила недоуменный взгляд с Люси на Джесса.
– Я ничего не понимаю, – пролепетала она и прижала к груди дрожавшие от волнения руки. – Вы действительно видите Джесса?
Джеймс думал, что Мэтью и Корделия попытаются ему помешать, однако, когда он объяснил им причину своего поступка, когда облек в слова те мысли, которые безостановочно крутились у него в мозгу, он понял, что они не станут возражать. Оба, побелев, как полотно, смотрели на него огромными глазами, но ни он, ни она не сделали движения, чтобы преградить ему путь к черным вратам.
Мэтью – взъерошенный, грязный, в совершенно неуместных гетрах – усилием воли заставил себя расправить плечи, поднять голову.
– Если ты должен идти, я иду с тобой, – объявил он.
Джеймсу показалось, что сердце его сейчас разорвется на части. Как он мог поступить так с Мэтью? Как он мог обречь себя на смерть в потустороннем мире, куда Мэтью не мог последовать за ним?
И все же он сделал это.
– Ничего не получится, – мягко произнес он. – Никто не может пойти со мной в мир теней, Мэтью. Даже ты.
Мэтью быстро подошел к черным вратам, не обращая внимания на тревожный окрик Джеймса, и протянул руку в пространство под аркой, туда, где зеленая трава кладбища граничила с серой землей, усыпанной пеплом.
Но ничего не получилось – он словно наткнулся на стеклянную стену. Когда Мэтью обернулся к своим спутникам, Корделия заметила, что он дрожит всем телом.
– Корделия, у тебя есть веревка? – спросил он.
У Корделии еще лежала в кармане та самая веревка, по которой они забрались в окно квартиры Гаста. Она подала Мэтью моток и, ничего не понимая, смотрела, как он обвязывает Джеймса поперек туловища. Руки у него тряслись, но ему удалось завязать надежный узел. Обмотав второй конец веревки вокруг собственного пояса, он спокойно взглянул на Джеймса.
– Что ж, иди, – произнес он. – Если что-нибудь случится – если потребуется, чтобы мы вытащили тебя обратно, – дерни за канат три раза.
– Хорошо, – ответил Джеймс. Потом обернулся к Корделии. Он стоял совсем близко к порогу, и ей показалось, будто силуэт его уже начинает расплываться, словно карандашный набросок, который кто-то стирает ластиком.
– Корделия…
Она наклонилась и быстро поцеловала его в щеку. Он моргнул и с изумленным видом коснулся лица кончиками пальцев.
– Возвращайся, – прошептала она.
Джеймс кивнул. Говорить было больше не о чем. Бросив на друзей прощальный взгляд, он шагнул в магический портал и исчез.
Мир, находившийся по ту сторону демонических «врат», был окрашен в серый и черный цвета. Сначала Джеймс двигался среди каких-то бесформенных теней, но вскоре вышел на тропу, извивавшуюся среди песчаных дюн. Воздух был тяжелым, горячим, пахло паленым; ветер швырял в лицо Джеймсу пригоршни песка, и он вынужден был прикрывать глаза рукой.
Через какое-то время в темно-серых облаках у него над головой образовалась дыра, и показались странные, незнакомые созвездия. Зловеще мигали звезды, почему-то похожие на паучьи глаза. Вдалеке, наоборот, сгущались тучи, пошел черный дождь.
Джеймсу стало не по себе, но его немного успокаивало прикосновение веревки, которой обвязал его Мэтью. Подобно всем веревкам Сумеречных охотников, она была длиннее, чем могло показаться на первый взгляд; моток разматывался и разматывался, и казалось, что он никогда не закончится. Джеймс крепко держался за нее правой рукой, ведь где-то там, на другом конце, находились Мэтью и Корделия.
Вскоре ландшафт изменился, и Джеймс впервые увидел в сером царстве следы цивилизации. Среди песка торчали обломки колонн и остатки разрушенных стен. Вдалеке он различил очертания сторожевой башни.
Тропинка огибала очередную дюну. Обойдя серый песчаный холм, Джеймс смог лучше рассмотреть башню, устремлявшуюся к облакам, подобно стреле. Перед ним лежала площадь, окруженная руинами стен, а в центре площади стоял мужчина.
Он был одет во все белое, словно Сумеречный охотник в трауре. Сначала Джеймсу показалось, что у него седые волосы, но, приглядевшись, он увидел, что неизвестный еще не стар, и волосы у него не седые, а просто серые, как перья голубя, и подстрижены по последней моде. Стальной цвет глаз показался знакомым. Джеймс вспомнил иллюстрацию из книги о Принцах Ада, которую он недавно читал. Но в книге эти существа изображались в виде отвратительных чудовищ, а сейчас Принц Ада принял человеческий облик. Он походил на статую, изваянную рукой божества: пропорциональная фигура, прекрасные черты, неподвластные времени, наводящая ужас красота падшего создания. Даже руки демона, казалось, были созданы по образу и подобию ангелов – созданы для того, чтобы творить молитвы и вести священную войну.
– Здравствуй, дедушка, – заговорил Джеймс.
Демон подошел к нему с любезной улыбкой. Ветер, несущий отвратительный запах гари, шевелил его светло-серые волосы.
– Значит, тебе известно, кто я такой?
– Твое имя – Велиал, – ответил Джеймс.
– Какой смышленый мальчик, – удовлетворенно произнес Велиал. – А ведь я в свое время предпринял немало усилий для того, чтобы замести следы. – Рука его описала в воздухе изящную дугу, и Джеймсу почему-то пришло в голову, что костяшки пальцев походят на шарниры. – С другой стороны, иначе и быть не могло, ведь ты мой внук.
– Но серое царство – не твое, – продолжал Джеймс. – Прежде оно принадлежало Бельфегору, верно? Ты отнял у него этот мир.
Велиал благосклонно улыбнулся.
– Бедняга Бельфегор, – заметил он. – Я нанес ему серьезную рану в тот момент, когда он менее всего ожидал этого. Вне всяких сомнений, он до сих пор парит в пространстве между мирами, пытаясь найти дорогу домой. Однако я бы на твоем месте приберег свое сочувствие для кого-нибудь другого. Бельфегор наделен не слишком дружелюбным нравом.
– Дело не в сочувствии, – возразил Джеймс. – Сначала я думал, что Бельфегор – мой дед. Но что-то не сходилось. Я чувствовал: здесь что-то не так. А потом я услышал от Агалиарепта, что некто отнял владения у его хозяина…
– Ты разговаривал с Агалиарептом? – Казалось, это сообщение сильно позабавило Велиала. – Что за ребенок! Мы с ним неплохо проводили время еще до того, как он угодил в шкатулку. Да, ты вращаешься в интересных кругах, Джеймс.
Джеймс проигнорировал это замечание.
– И тогда я подумал: кто из демонов способен украсть целое царство? И зачем? – Он взглянул в лицо Велиалу, пытаясь угадать его мысли, но Принц Ада оставался бесстрастным, как прежде. – Потом я вспомнил одну книгу, в которой упоминается о тебе.
– Обо мне упоминается во многих книгах, – снова усмехнулся Велиал.
– В этой книге тебя называли существом, ворующим царства и миры. И я… я подумал, что это ошибка. Может быть, автор хотел сказать, что ты – самый искусный и хитроумный вор во всех царствах и мирах. Но в книге была написана правда, верно? Ты крадешь царства. Ты украл это царство у Бельфегора.
Джеймс почувствовал головокружение; запястье в том месте, где его оцарапал Кристофер, заныло, пульсирующая боль усиливалась.
– Ты думал, никто не догадается о том, что именно ты стоишь за нападениями демонов? Ты думал, что следы в крайнем случае приведут к Бельфегору. Я не понимаю одного: зачем ты всю мою жизнь показывал мне это место, этот мир… – Он смолк, постарался взять себя в руки. – Я вижу этот мир против воли. Но зачем демонстрировать своему внуку царство, которое не принадлежит тебе?
Велиал поморщился.
– Ты смертен и, как все смертные, отсчитываешь отпущенное тебе время в днях и годах. Мы, демоны, измеряем свою жизнь в веках и тысячелетиях. Когда я отнял этот мир у своего брата, никаких Сумеречных охотников еще не было и в помине. Даже мысль о вас еще не зародилась в глупой голове Разиэля. Прошли столетия, я подчинил своей воле все, что есть в этом мире. Каждое дерево, каждый камень, каждая песчинка здесь повинуется мне, и поэтому ты тоже подчиняешься мне, мой мальчик. Вот почему я заставил тебя прийти сюда.
– Я пришел к тебе по доброй воле, – возразил Джеймс. – Я сам захотел встретиться с тобой лицом к лицу.
– Когда ты догадался о том, что твой дед – вовсе не Бельфегор?
Внезапно на Джеймса навалилась усталость.
– Разве это имеет значение? Начал догадываться после разговора с мандихором на мосту. Принцу Ада незачем встречаться со мной, простым смертным – если только он не является моим родственником. А подобную скрытность можно было объяснить только тем, что мне готовят какую-то ловушку. Агалиарепт сказал, что коварный демон похитил царство его хозяина, а я слышал, что моего деда называли самым коварным из Принцев Ада. Ариадна назвала своего хозяина Повелителем Воров. И тогда я понял, что повелитель мандихора, вор, коварный принц и мой дед – одно и то же лицо.