Но Глеб ничего не сказал ему. Почему? Во‐первых, по-детски боялся оказаться ябедой, доносчиком, которому, как известно, – первый кнут.
А во‐вторых, он втайне сочувствовал Евгении и Адаму.
Потерять работу, конечно, было страшно. Но он, как и большинство русских людей, надеялся на авось. Авось пронесет.
Потом жених Бельтюковой расторг с ней помолвку, и девушка так обрадовалась этому, что буквально слетела на радости с катушек. И закатила вечеринку.
Что происходило на этой вечеринке, Глеб понятия не имел. Но заметил, что кроме самой Евгении, ее подруг и Веры были приглашены незнакомые парни.
Глеб успокаивал себя тем, что это женихи или друзья подруг Евгении.
Но молодые люди как-то не были похожи на женихов…
В голову ему пришли нехорошие мысли, которые окрепли, когда на его вопрос, как удалась вечеринка, Вера фыркнула:
– Ты хочешь сказать – оргия?
Глеб сначала опешил. Вера была слегка пьяна и постоянно хихикала.
– Вы пошутили? – уточнил он.
В ответ она только расхохоталась.
Уточнить сразу, что она имела в виду, ему не удалось, так как в салон забралась Евгения.
Он тронул автомобиль с места.
Вернуться позднее к этому вопросу Глеб не решился и просто запретил себе об этом думать. В конце концов, это не его дело. Он в дуэньи к хозяйской дочери не нанимался. Его дело – везти туда, куда прикажут. Все! С него взятки гладки.
И когда вечером Алена, его невеста, спросила, отчего он такой мрачный, Глеб пожаловался, что болит голова – наверное, простыл.
Она поверила и напоила его чаем с малиновым вареньем, сваренным ее бабушкой.
У них уже все было решено со свадьбой, и в доме невесты он чувствовал себя не только желанным гостем, но и практически членом семьи.
Родители Алены дали деньги на небольшую квартиру для молодых, и оба они подыскивали ее в непосредственной близости от места работы Глеба, то есть в поселке городского типа рядом с коттеджем нынешних хозяев жизни.
Три недели назад такая квартирка отыскалась, и они занялись оформлением документов.
Свадьбу решили сыграть в начале весны.
Алена светилась от счастья и летала над землей белым легким облаком.
Да и сам Глеб жил предвкушением семейного счастья.
И надо же было такому случиться…
Спозаранку ему позвонила Вера, велела подготовить машину к десяти утра. Они с Евгенией надумали ехать в город за новыми нарядами. Поездка планировалась затяжной, но это не смутило Глеба, так как ему не раз приходилось возить по магазинам Бельтюкову и Артамонову.
Обычно, сделав покупки, они еще заезжали в какое-нибудь кафе и, нарушая диету, пировали, объедаясь пирожными, мороженым и другими сладостями.
Глеб все это время ждал их в машине, слушая музыку и запивая кофе прихваченные с кухни бутерброды, приготовленные умелыми руками Роберто.
И от этой поездки он ожидал того же самого.
День с утра выдался чудесным. В саду с ветки на ветку прыгали синички.
И так же весело, как птички, впорхнули в его салон Евгения и Вера.
Всю дорогу они о чем-то стрекотали, но он особо не прислушивался, глядя на дорогу и думая о своем.
По магазинам молодые женщины ходили несколько часов, время от времени возвращаясь к машине, чтобы забросить в салон очередную кучу пакетов.
Потом ему было велено везти их в кофейню «Старая мельница». Это было относительно недорогое, но уютное заведение. Глеб и сам не раз бывал там с Аленой.
В кофейне даже в яркий солнечный день царил полумрак, на столиках горели свечи.
На стенах, декорированных под старину, были нарисованы языки огня. Искусная подсветка, спрятанная от глаз посетителей, создавала иллюзию колышущегося огня.
Дамы оставались в кофейне более часа. За это время Глеб успел допить остатки кофе из термоса и доесть последний вкусный бутерброд с ветчиной, помидорами, зеленью и расплавленным в духовке сыром.
«Все-таки Роберто в кулинарии – бог», – думал Глеб, довольно потягиваясь.
И тут он заметил выходящих из кофейни Евгению и Веру.
Обе выглядели очень довольными и усталыми, так как даже на щебетание у них, по-видимому, не осталось сил.
«Оно и к лучшему, – думал Глеб, – пусть помолчат».
Женщины все так же молча забрались в салон и вольготно расположились на мягких сиденьях.
Глеб плавно стронул автомобиль с места.
Земской был искусным водителем, а вести хороший дорогой автомобиль было для него сплошным удовольствием.
Пассажиркам казалось, что они не едут по дороге, а скользят по маслу, их даже начало клонить в сон.
И когда машина вплыла в распахнувшиеся ворота, Глебу даже пришлось окликнуть их.
Покупок оказалось так много, что женщинам понадобилась помощь.
Пакет Веры подхватил спустившийся муж.
Евгения же попросила Глеба занести наверх ее покупки.
Он подхватил все купленное Евгенией в две руки и стал подниматься по лестнице, следуя за идущей впереди него хозяйкой.
– Я так устала сегодня, – пожаловалась она ему, когда они вошли на ее половину.
И, заметив его улыбку, добавила:
– Тебе хорошо, ты все время, что мы с Верой бегали, утруждая свои маленькие ножки, сидел в машине.
Глеб продолжал улыбаться. Он ни за что на свете не назвал бы ножки Евгении, которая носила 39‐й размер, маленькими.
Вот у его Аленушки они и впрямь как у принцессы – 36‐й размер.
– А чего ты все время сияешь? – спросила Евгения.
– Разве нельзя?
– Почему же нельзя, можно. Просто ты напоминаешь мне батарейку.
– Какую батарейку?
– Обыкновенную, – улыбнулась она, – не хочешь поделиться с девушкой энергией? Мне подзарядка сейчас не помешает.
Он и сам не мог потом понять, как это случилось. Она буквально изнасиловала его – набросилась, повалила и стала рвать одежду.
И он, точно загипнотизированный, поддался, уступил ее неистовому желанию.
А когда все закончилось, поспешно оделся и, не глядя на девушку, выскочил за дверь.
Произошедшее не поддавалось осмыслению.
Он ненавидел и себя, и ее.
И когда услышал о том, что Евгении больше нет в живых, то сначала обрадовался, а потом испугался своих собственных чувств.
У Захара Борисова сегодня был день орхидей…
Это никакой не праздник, просто день, полностью посвященный уходу за орхидеями.
Старик Осип сегодня что-то занемог, и Захар отпустил его домой.
Втайне он был даже рад, что остался один, никто не мешал ему думать о своем, никто не отвлекал разговорами. Хотя Осип, к счастью, не был словоохотливым, и все-таки сейчас ему хотелось побыть одному, не только без разговоров, но и без посторонних глаз.
Вчера состоялись похороны Евгении Бельтюковой. Отец ее на них присутствовать не мог, Валентин Гаврилович по-прежнему лежал без сознания в реанимации.
Всем занимался теперь Филипп Яковлевич, Василий Афанасьевич во всем ему помогал. Вера Максимовна вместе с Серафимой Оскаровной суетились по дому, на них же легло приготовление к поминкам.
Зато от Мирона Порошенкова не было никакого проку, он ходил по дому с отсутствующим видом или запирался в своей комнате и подолгу не выходил оттуда.
«Никогда бы не подумал, что он может так расклеиться», – неприязненно подумал Захар.
Проводить Евгению приехало много народу.
Обслуге тоже разрешили присутствовать, и они стояли отдельно, сбившись в стаю, как испуганные птицы.
Захар невольно обратил внимание на высокую даму под черной вуалью. Рядом с ней постоянно находился Филипп Яковлевич, время от времени он поддерживал ее за руку.
Чуть позже он услышал приглушенный шепот одного из присутствующих, мужчина сказал приятелю:
– Вон там, видишь, сама Шумская.
– А что она здесь делает? – так же шепотом удивился тот.
– Так Карина Викторовна – близкая подруга Бельтюкова, – шепот говорившего стал заговорщическим.
– Никогда бы не подумал, – отозвался его знакомый.
Захар тоже не подумал бы, что у Валентина Гавриловича имелась подруга. Казалось, все интересы миллиардера сосредоточились на дочери и бизнесе. Нет, были еще, конечно, родственники – брат, племянник…
К Порошенкову дядя относился как к сыну. Ходили слухи, что половину своего состояния он отпишет ему.
Вот и невесту ему Валентин Гаврилович нашел перспективную.
Она тоже была на похоронах.
Зиновию Витальевну Бочарову нельзя было назвать красавицей, но и дурнушкой она тоже не была, обычная среднестатистическая девушка.
Но консервный завод «Бычок», принадлежащий отцу Зиновии, делал ее неотразимой красавицей в глазах многих представителей мужского пола.
И поэтому было странно наблюдать за поведением Мирона, который выглядел рассеянным, постоянно отворачивался от невесты, кажется, совершенно не замечал ее.
Захар вспомнил, что, когда Валентин Гаврилович был здоров, Порошенков не позволял себе столь демонстративно воротить нос от дочери уважаемого человека.
Скорее всего Зиновия с самого начала была не по вкусу Мирону, но он смирился с волей дяди, так как зависел от него.
Теперь же дядя в больнице и неизвестно, когда и в каком состоянии выйдет оттуда.
Садовник вздохнул, выныривая из своих мыслей, и вернулся к орхидеям.
Сегодня ему нужно было осмотреть каждое растение, убедиться, что оно здорово, изолировать пораженные болезнями экземпляры, если такие обнаружатся.
Оказавшись возле орхидеи, густо усыпанной крупными желто-зелеными цветками с красновато-бронзовыми пятнами на лепестках, Захар снова задумался.
Родиной этих орхидей были Соломоновы острова. Увлеченно читая любую попадавшуюся ему на глаза информацию об экзотических растениях, когда-то Захар узнал, что аборигены использовали семена этих цветов для приготовления приворотного зелья.
Вроде бы стоит только подмешать в кушанье семена и накормить им женщину, как она навеки станет твоей.
Но его Любочку привораживать не надо, она и так пойдет за ним на край света.