Вслух проговорила:
– Мирон снова на время ваш паспорт просит.
– Надо же, – восхитился Матвей, – вот перец! Что, по тем кредитам уже расплатился?
Мирослава догадалась, в чем дело, и спросила:
– А вам не страшно было выступать поручителем за него?
– А чего мне бояться? – удивился он.
– Вдруг Мирон не смог бы с долгами расплатиться и их стали бы взыскивать с вас?
Парень заржал от всей души:
– Чего с меня взыскивать-то?! Я гол как сокол.
– Понятно.
– Только я одного не пойму, – забеспокоился вдруг Матвей, – я слышал, сеструха его упокоилась, и дядя коньки отбросил. Зачем же ему брать кредиты? Он же теперь богатенький буратиночка.
– Так в права наследства еще надо вступить, – пожала плечами Мирослава.
– А, ну ладно, – успокоился он, – приходите вечером с деньгами. Расценки Мирон знает.
– Хорошо. – Мирослава легко поднялась со стула и незаметно выключила микрофон.
На улице сначала шел ледяной дождь, потом медленно закружил снег, словно давая понять, что зиме торопиться некуда, она терпеливо дождется, пока ноябрь подхватит свой серый мокрый хвост и уберется прочь…
Людям в такую погоду комфортнее всего находиться в теплом светлом доме, где пахнет вкусной едой и горячим чаем.
– Как успехи? – спросил Морис Мирославу за ужином.
– Помнишь следы, оставленные на клумбе обувью того размера, которого нет ни у кого из мужчин дома Бельтюкова?
– Конечно, помню.
– Когда Евгения развлекалась с Верещаком в гостинице, у Адама пропали туфли.
– Украдены?
– Да. И сделал это Порошенков. Я собрала доказательства.
– Шура обрадуется, – проговорил Морис.
– Еще бы! – усмехнулась Мирослава. – Но не забывай, что мы с тобой работаем на Шумскую.
– Не забываю, – насупился Миндаугас.
– И нравится она тебе или нет, но именно Карина Викторовна платит нам деньги.
– А как вы к ней относитесь? – неожиданно спросил Морис.
– Нормально, – Мирослава пожала плечами, – клиентка не хуже многих остальных.
Морис вздохнул.
– Да ладно тебе, – насмешливо посмотрела на него Мирослава, – тебя уязвило, что Карина ела тебя глазами? Но ни кусочка же не откусила, все осталось при тебе.
– Но я не экспонат музейный, чтобы на меня пялиться, – проворчал Морис.
– Сам виноват, – улыбнулась она, – не надо было рождаться таким красивым.
– Но я же в этом не виноват…
И немного погодя осторожно спросил:
– А вы считаете меня красивым?
– Конечно, – ответила она и лукаво подмигнула ему.
Морис уткнулся в тарелку и стал старательно разрезать мясо, придерживая его вилкой.
Наконец позвонил Роман и попросил срочно приехать.
– Значит, так, – сказал он, едва Мирослава вошла в его кабинет и примостилась на стуле напротив, – нам удалось найти одного мужика. Он живет в деревеньке в двух шагах от того коттеджного поселка, где дом твоего миллиардера.
– Он не мой, – заметила Мирослава.
– Не в этом суть. Слушай дальше, – усмехнулся Ольшевский, – наткнулись на него ребята чисто случайно, можно сказать, им повезло. У мужика заглох мотор, и он застрял на дороге, а наши ребята жалостливые, помогли починить его драндулет.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Волгина.
– В виду я имею машину этого мужика. «Жигули»-«копейка».
– Понятно…
– Мужик разговорчивый оказался, отблагодарить захотел, пригласил к себе, ну, понимаешь, выпить, закусить. Ребята стали подшучивать над ним, мол, коньяк, наверное, хочет им предложить французский. Мужик слегка обиделся и сказал, что его самогон ничуть не хуже забугорного коньяка. Потом принялся хвалить свой «жигуль»: мол, не смотрите, что старый и поломки бывают, но бегает шустро. Вот на днях одного богатенького подвозил, он попросил гнать как можно быстрее, так я его на своем лимузине мгновенно в город доставил. Ребята насторожились: какого, мол, такого богатенького? Он и рассказал, что привозил в поселок коттеджный молоко заказчикам, а тут парень вылетает как ошпаренный и просит подбросить в город. Говорит, что у него машина сломалась, а в городе девчонка ждет.
– И он поверил? – спросила Мирослава.
Роман пожал плечами:
– Поверил не поверил, помнишь старый анекдот про обезьяну? Дура не дура, а три рубля в день имею. Так и тут. Сунул парень мужику приличные деньги, он и рад стараться – довез его до города без вопросов.
– Они показали ему фото? – спросила Мирослава.
– Обижаешь, – укоризненно покачал головой Ольшевский.
– И что?
– Опознал мужик паренька.
– Давай адрес, следователь снимет с него показания под протокол.
– Как там Шура поживает? – поинтересовался с улыбкой Роман.
– Вроде неплохо.
– С твоей помощью.
– Он и сам не промах.
– Как же, помню, помню, – улыбка Ольшевского стала еще шире, – мал золотник, да дорог.
– Что-то в этом роде.
– Вот. – Он выложил на стол небольшой сверток.
– Что это?
– Подарок для тебя. Ребята разговор с мужиком записали на диктофон.
– А как зовут мужика?
– Федул Иванович Колокольцев. И вот его координаты.
– Ромашка, спасибо тебе большое! Ты – настоящий друг!. Вот причитающиеся твоим ребятам деньги, пересчитай.
– Считать не буду. Ты меня ни разу не подводила. Если бы я работал сам, то сделал бы все для тебя бесплатно, но ребятам я должен платить.
– Не переживай, это деньги клиентки.
– Расписку? – спросил он.
Она кивнула:
– Да, мы должны будем отчитаться за каждую потраченную копеечку.
– Что, такая бедная клиентка? – хмыкнул Ольшевский.
– Клиентка богатая, но ты знаешь мои правила: ничего лишнего не брать и работать честно.
– Знаю, за то и уважаю.
– Пока, – сказала Мирослава, взяв из его рук расписку.
– Погоди минутку, – попросил Роман.
Она остановилась и выжидающе посмотрела на него.
– Слушай, – проговорил он смущенно, – ты не могла бы у своей тетки взять автограф?
– Влюбился? – усмехнулась Мирослава.
– Типа того, – улыбнулся он, – жена моя – ее большая поклонница, ни одной книжки не пропускает. И пилит меня: ты, мол, с Мирославой Волгиной знаком и не можешь выпросить автограф для любимой жены.
– А ты, значит, проболтался? – подмигнула ему Мирослава.
Роман развел руками:
– Какой мужик что-либо от жены утаит?
– Кроме заначки.
– Я и это не таю.
– Верю, верю.
– Ну, так как насчет автографа? – напомнил он.
– Будет тебе автограф.
– Точно?
– Точнее не бывает.
– Ну, спасибо!
Сразу после встречи с Ольшевским Мирослава поехала к Наполеонову, не удосужившись предварительно позвонить.
Она хотела устроить ему сюрприз и теперь, поднявшись на нужный этаж и влетев в приемную, с надеждой спросила секретаршу:
– Элла, солнышко! Наполеонов у себя?
– У себя, у себя. Насупленный как сыч, даже чай с печеньем его не развеселил, – обиженно проговорила Элла.
Мирослава невольно улыбнулась и пообещала самонадеянно:
– Сейчас я его развеселю.
– Что ж, риск – благородное дело, – улыбнулась в ответ Элла.
Мирослава влетела в кабинет следователя.
– А стучать вас, прежде чем войти, не учили?! – начал возмущаться Наполеонов, но, увидев Мирославу, сменил гнев на милость: – А, это ты, Слава. Чего не позвонила-то?
– Хотела сделать тебе сюрприз.
– Я и так сижу тут весь обсюрпризенный.
Мирослава положила на стол следователя дискету.
– Что это?
– Дополнительные доказательства того, что Порошенков сбежал из поселка сразу после покушения на Инну. Послушай.
Наполеонов развернул диктофон и включил его.
– О‐го-го, – сказал он, прослушав запись. – Как тебе это удалось?
– Не мне, а ребятам Ромы Ольшевского. Я наняла их.
Наполеонов вздохнул:
– Это же уйма работы!
Мирослава кивнула:
– Еще и подфартило. – Она пересказала рассказ Романа.
– А у полиции ног и рук не хватает.
– Ладно, Шур, вместо того чтобы кручиниться, бери ноги в руки и дуй к этому мужику – Федулу Ивановичу Колокольцеву, сними показания, и можно будет предъявлять обвинение Порошенкову.
– Доказательства у нас только по делу о покушении на Инну.
– Кстати, я была в гостинице, где проводили время Евгения Бельтюкова и Адам Верещак.
– И что?
– У Адама однажды пропали туфли…
– Туфли?
– Да, я думаю, те самые, которыми Порошенков наследил на клумбе.
– А как ему удалось утянуть обувь?
– Он снял номер в той же гостинице.
– На свое имя? – удивился следователь.
– Естественно, нет, взял паспорт у своего одноклассника, наплел ему что-то о кредитах. История неправдоподобная с самого начала. Но одноклассник – человек пьющий, и он поверил Роману и помог ему.
– За красивые глаза?
– Ну, что ты! За определенную мзду. Вот его координаты и запись разговора.
– Выходит, стащив у Адама туфли, Мирон намеревался подставить его, но при этом послал ему дискету с порнофильмом с вечеринки и таким образом собственными руками устроил ему алиби… Абсурд!
– Да, сглупил Мирон, хотя он ведь не знал, что Кокорина увезет Адама на дачу.
– Пусть так. На Инну точно напал Мирон, но Евгению он не мог убить! У него – стопроцентное алиби.
– Ты и с нападением на Инну считал его алиби стопроцентным.
– Но в этом случае…
– Будем блефовать!
– Да? И как?
– Да очень просто! Ты предъявишь ему обвинение в покушении на Инну и красиво его разоблачишь.
– Допустим.
– Шура! Это все, что ты должен сделать.
– А потом?
– А потом сориентируешься.
– Ох, подруга, в который раз ты играешь моей головой…
– Да ладно тебе. Я пока пойду. А как снимешь показания с Колокольцева, позвони мне.
– Слушаюсь, товарищ генерал! – отчеканил Наполеонов.
– К пустой голове руку не прикладывают, – рассмеялась Мирослава и прежде, чем он успел ответить, испарилась. До слуха следователя донеслись только звук ее шагов и несколько слов, которыми она обменялась с Эллой.