— Кстати! Хорошая мысль! Нина… Вы же не видели ее?
— Только фотографию.
— Она очень красивая. И раскрылась, распустилась, как цветок, после того как бросила этого Ивана! У нее от природы чудесная кожа, волосы… А фигурка! А эта пикантная родинка над губой… Может, правда в нее влюбился какой-нибудь миллионер и решил сделать из нее актрису. Прямо как в кино! — И Катя рассмеялась.
— Кино… Может, он какой-нибудь продюсер?
— Вас как зовут? Не помню, вы говорили или нет.
— Женя.
— Женя, пообещайте мне, пожалуйста, если найдете Нину, сообщите мне. Я вам сейчас запишу свой номер.
Женя уже была у двери, когда вдруг Катя окликнула ее:
— Постойте! Я кое-что вспомнила! Одну странность… В том же ряду, где и знаменитость, и бархатное платье… Она сказала: «Запомни, Катюха, золотая устрица!»
— Не поняла…
Катя развела руками:
— А я о чем?! Говорю же, что-то с ней не то… Кукухой поехала!
— Кукуха… — повторила задумчиво Женя. — Катя, вы не могли бы дать мне адрес вашей общей подруги, у которой точно «кукуха» поехала. Я имею в виду Олю Дмитриеву.
— Так она же в психушке!
— Она одна жила?
— А… Поняла. Она с матерью жила. Записывайте адрес.
10. Записки Н. К.
«В машине мне завязали глаза черным платком. Я не сопротивлялась. Я вообще должна была теперь привыкать к тому, что там, куда меня везут, уже не будет смысла сопротивляться. Что, даже если я буду кричать, меня все равно никто не услышит.
Оля, полагаю, тоже понимала это, но относилась к этому с какой-то болезненной легкостью. Все-таки уже тогда, когда ее вот тоже так везли с завязанными глазами, она надеялась, что все пройдет без какого-либо ущерба для нее, и в этом ее отношении уже крылась болезнь.
Спросите, а что я сама? Зачем села в машину и позволила завязать себе глаза? Я-то нормальный человек, и я всего боюсь. И инстинкт самосохранения у меня развит неплохо. А я скажу, признаюсь. Это шоу увидят не только заказчики, которые довели мою подругу до психушки. Я очень надеюсь, что в дом все же проникнут люди с камерами, которые тоже будут снимать кое-что из того, что будет происходить во дворце. Но чтобы впустить туда двоих парней-операторов с телевизионного канала, мне надо будет постараться.
Первое, что мне предстоит сделать, это внимательнейшим образом осмотреть дом, все этажи, чтобы понять, где установлены камеры. Я была уверена, что существуют такие места, куда взгляд камеры не проникнет. И мне предстояло найти эти «слепые» места, чтобы незаметно открыть окна первого этажа. Сколько окон, одно или все, я понятия не имела. Но именно через окно они и должны будут проникнуть в дом.
Конечно, дом охранялся. А потому кто-то из телевизионщиков должен был каким-то образом договориться с охраной. Как мне сказал главный редактор канала, я не должна забивать себе голову такими мелочами, это уже их дело. А мне надо открыть окна и впустить операторов. За эту мою работу и за возможность телевизионщиков разоблачить преступную группу заказчиков реалити-шоу мне обещали хорошо заплатить. Куда больше, чем эти самые заказчики. Таким образом, я могла и отомстить за Олю, и заработать.
Я нервничала. Сильно. Не понимала, как можно договориться с охраной, как операторы проникнут на территорию дворца. А если даже и получится, то удастся ли мне открыть им окно. Конечно, были и запасные варианты — это попасть в дом вместе с курьером, который будет привозить продукты, или в момент, когда надо будет впустить моих будущих любовников. Но я не представляла себе, как это можно будет сделать реально. За всем этим шоу стояли непростые люди, и весь персонал, принимающий участие в его организации (курьеры, повара, уборщицы, охрана, «любовники»), был наверняка проверенным.
Я понятия не имела на самом деле, кто будет мне готовить, кто убираться. Что это за люди и можно ли найти с ними общий язык. Допускала мысль, что все это вообще обман и что, как только двери за моей спиной будут захлопнуты, так больше в доме никто и не появится. Что мне предстоит съесть все то, что уже находится в доме. И что готовить себе я буду вынуждена сама. И убирать большой дворец — тоже. И что мужчин будет много, и не все они будут молодые и красивые. Возможно, там вообще будет настоящий городской сброд, я имею в виду маргиналов, грязных и вонючих бомжей. И где гарантия, что там вообще будет еда?
Буквально до того момента, как я села в машину, я все еще надеялась на то, что шоу будет интересным и для меня и что я найду в себе силы все преодолеть, со всем справиться и набраться впечатлений, но ближе к концу пути мне стало уже не по себе.
Я запаниковала. Куда меня везут и что будут со мной делать? Может, там, куда меня сейчас везут, просто студия, где снимают порно? И не простое, а…
Я же готовилась, я читала про разные извращения, которым меня могли бы подвергнуть. Самым страшное, что могло бы со мой случиться, это снафф[3].
Но Олю же не убили! Она вышла оттуда живая и физически здоровая, разве что тронулась умом. Но это от впечатлений. Видимо, у нее и без того была слишком нежная психика и ей категорически нельзя было участвовать в такого рода мероприятиях. К тому же, раз ее отпустили, то допускали, что она поделится своими впечатлениями хотя бы с близкими ей людьми, то есть не боялись этого.
С другой стороны, разве устроители этого шоу не понимали, что их героиня может устроить по выходе из дворца настоящий скандал, обратиться к правоохранительным органам или, как я, к примеру, позвонить на телевидение и рассказать обо всем, что им пришлось пережить. Хотя как эта же Оля доказала бы, где была и что делала? Организаторы шоу наверняка бы уже сменили декорации, освободили дворец и арендовали для своих целей другой.
Вопросов было так много, и столько было во всем этом абсурда и странностей, что постепенно вся эта история, суть этого реалити-шоу приобретала налет нереальности. Так не бывает! Да, конечно, мы живем как бы в правовом государстве, но и преступников у нас хватает, другое дело, что многие остаются долгое время безнаказанными. Получается, что раз существует это шоу, значит, реально существуют и эти заказчики. Кто они такие? И какой им кайф наблюдать за обыкновенной, скажем так, бедной женщиной, попавшей в непривычную для нее обстановку и как бы призванную наслаждаться на камеру всем тем, что ей не доступно в ее реальной жизни. Так себе развлечение…
Когда с меня сняли черный платок и я открыла глаза, то чуть не ослепла от бьющего в глаза солнечного света. Я все еще продолжала сидеть в машине. Рядом со мной сидел все тот же молодой человек во всем черном, с прилизанными волосами. Он-то и снял с меня платок.
— Приехали, — сказал он бесцветным голосом.
Я вышла из машины и осмотрелась. Сельская местность, пригород, кругом пышная зелень… Позади меня лес, передо мной высокий забор, за которым, как мне и обещали, самый настоящий дворец.
«Большой, трехэтажный, с башенками и широкой парадной лестницей, прямо как в сказке Шарля Перро».
Ну нет… Не должны в таком сказочном месте кого-то убивать…
Эта мысль даже мне самой показалась какой-то фальшивой. Я почувствовала, как губы мои словно сами по себе, помимо моей воли, скривились в нехорошую усмешку.
За нашей машиной должны были проследить. Где-то поблизости должны были быть люди из управления безопасности канала. И теперь они, спрятавшись где-то неподалеку, тоже увидели место действия. Наверняка с ними есть оператор, который уже начал свою работу, снимает дворец.
«А вот и то самое место, куда привезли нашу подопечную…»
— Пойдемте. — Меня взяли под локоть и провели на территорию дворца.
Ну конечно, ухоженный сад, дорожки, беседка, клумбы с цветами, кусты цветущих роз.
Я ущипнула себя. Нет, это не сон. Я на самом деле нахожусь в прекрасном саду, в сказочном месте, где будут снимать на камеру мой стыд. Я продала себя этим извращенцам на целый месяц.
— Прошу! — Мой молчаливый сопровождающий подставил мне свою руку, чтобы я оперлась на нее, и помог подняться по лестнице до двери. Открыл ее, и я вошла.
Черт подери! Да пусть меня здесь на кусочки режут, но я все-таки побывала здесь! Какая же красота кругом! Высокие потолки, мраморные колонны, лестница из мрамора, напоминающего растопленный шоколад с вкраплениями орехов, расходится в разные стороны, поражая красотой своих литых кованых перил.
— Вот здесь у вас холл… Пойдемте, я покажу вам кухню, комнаты…
— Я буду здесь одна или у меня будет домработница?
— Разумеется, у вас будет домработница. Но вы не должны с ней разговаривать. Это запрещено.
Домработница! Женщина! Счастье какое! Я с облегчением вздохнула…
Дальше все происходило, как во сне. Все мои опасения как-то разом исчезли. Уф… Ну на самом деле, что это я так распереживалась? Ну развлекаются «богатенькие буратины», кто как хочет. Деньги есть, вот и чумятся. Зачем им кого-то там убивать? Да если бы это было их целью, если заказчики — садисты, то зачем им было заключать со мной договор, просить предоставить им номер моей банковской карты. Не проще было бы просто схватить меня на улице, посадить в машину и увезти… Но не во дворец, а в какой-нибудь жуткий дом, где пытают и убивают…
Здесь же все было создано для счастья! Огромные, в пол, окна, все комнаты залиты солнечным светом! Какие роскошные, чуть ли не парчовые, шторы на окнах! Повсюду растения в кадках или красивых вазонах! И чистота такая, что страшно дотрагиваться до чего-либо или ступать на вычищенные ковры, блестящие полы, ступени…
Мой сопровождающий (назову его Николаем для удобства) первым делом показал мне дом (так и быть, назову дворец все же «домом», ну какой это дворец, просто шикарный загородный дом), после чего предложил мне ознакомиться со списком продуктов, которые они готовы доставить мне для дегустации.
— Вычеркните все то, что вы не любите…
Ого! Вот это уже была поблажка! Действительно, раз уж решили ублажать меня деликатесами, то недурно бы и узнать, чего моя душа не принимает! Иначе как же снимать выражение блаженства на моем счастливом лице?