Женя спросила ее про черное бархатное платье.
— Да, это я его сшила. Поначалу отказывалась, уж слишком капризная ткань, там все не так просто… И я знаю, что и Ниночка сама капризная, что твой бархат. Но она пообещала мне хорошо заплатить, и я согласилась. И платье получилось чудесным! Оно так ей шло! Знаете, не каждая женщина умеет носить бархат. А вот Ниночка умеет. У нее белая кожа, нежная, шелковистая… Волосы красивые, лицо такое, знаете ли, благородное. Она вообще из благородных, она сама мне рассказывала. У нее девичья фамилия какая-то очень известная… Так вот, она как надела платье, так я сразу и охнула — ну просто сказочная женщина. Так по фигурке все, просто идеально сидит. Вы спрашиваете, не рассказывала ли она мне, для какого случая было сшито платье? Рассказывала. Она же от мужа ушла. Думаю, вы и сами знаете, раз ищете ее и в Рыбинске сейчас находитесь. Так вот, муж у нее жестокий, хамоватый, мне одна знакомая про него рассказывала. Он обращался с Ниной, как со служанкой, даже поколачивал ее…
— Так что за повод? Куда она собиралась? Может, мужчину встретила?
— Нет. Она мне призналась, что ей сейчас вообще не до мужчин. Что у нее другие планы. И что мужчины чаще всего мешают, они как камни на шее. Вот прямо так и сказала.
— А про Ярославль ничего не говорила?
— Она собиралась в Москву. Возможно, она мечтала об актерской карьере, но точно я сказать не могу. Она же молодая, красивая, и если бы ее заприметил какой-нибудь режиссер и ей бы повезло, то она бы начала жизнь с чистого листа. Сначала снялась бы в эпизоде, потом выучилась на актрису…
— Но это же пока что просто ваши предположения? Или же она намекала на кино, театр?
— Конечно, всего лишь мои предположения. Я так поняла, что она собирается в Москву и что у нее там какое-то важное дело. Про Ярославль ничего сказать не могу. И я удивилась, когда услышала от вас, что она последнее время жила в Ярославле. Нет, город, конечно, хороший, но почему там, а не в Москве? Может, не сложилось?
— Она не говорила вам что-нибудь про золотую устрицу? — уже безо всякой надежды спросила Женя.
— Устрицу? Ну да, конечно, говорила! — Таечка просияла, и Женя только сейчас заметила множество мелких морщинок на ее лице, и поняла, что ей, такой маленькой куколке в розовом халатике и крохотных тапочках, обладательнице детского голоска, лет за шестьдесят!
Женя с Наташей переглянулись. Неужели сейчас они узнают тайну этой самой золотой устрицы?
— Она сказала так: «Запомните, Тая, “Золотая устрица”»!
— Вы серьезно? — не в силах скрыть разочарование, спросила ее Женя. — И вы не уточнили, что она имеет в виду?
— Нет, я ее спросила, что, мол, это значит, что это за устрица? И знаете, что она мне ответила? «Скоро сами услышите…» Вот и все.
— И вы, конечно, больше не настаивали… — вздохнула Наташа.
Женя собралась было уже поблагодарить Таечку и распрощаться с ней, как Наташа вдруг не выдержала:
— Тая, ее убили! Сегодня ночью! Быть может, вы все-таки вспомните что-нибудь еще, какую-нибудь тайну, которую не посмели бы раскрыть, если бы знали, что она жива…
Таечка буквально рухнула на стул. И теперь смотрела попеременно то на Женю, то на Наташу, часто моргая ресницами. Потом по бледным, словно из старенького папье-маше, щечкам ее потекли слезы.
— Какой ужас! — прошептала она, слизывая их с губ. — Такая молодая, красивая! Необыкновенная женщина!
— Тая, так вы знаете что-нибудь еще?
— Не то что знаю… Но вспоминаю, какие странные вопросы она мне задавала на одной из примерок… Примерок было три! — Она вздохнула: — Сейчас, минутку… Мне надо сосредоточиться… Значит, так. Она спросила меня, не согласилась бы я за большие деньги, чтобы меня круглые сутки в течение месяца снимали на камеру. Представляете, как я удивилась! Меня? Поначалу я даже как бы обиделась, подумала, что речь идет обо мне, как о… ну, вы понимаете… о такой, совсем маленькой… Ну, типа, может, кто-то захочет узнать, как живем мы, маленькие… Но она тотчас поправила меня, вернее объяснила, что речь идет совсем о другом, что это, ну, как бы ей, понимаете, нормальной, молодой и здоровой женщине, предложили пожить в каком-то шикарном месте, на всем готовом. Я, признаться, так удивилась, что сразу же спросила ее, в чем подвох. И она ответила, что подвохов нет. Что группа богатых людей развлекается таким образом.
— Каким таким? — не вытерпела Женя, заинтригованная рассказом Таечки.
— Мы же, сказала Нина, постоянно наблюдаем «по ящику»… Это ее выражение. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Так вот, мы наблюдаем «по ящику» каждый день жизнь богатых людей, смотрим сериалы про миллионеров, разные шоу с участием наших, далеко не бедных, артистов… А есть люди, как раз богатые, которые хотят понаблюдать за бедными, которых временно, предположим на месяц, поселят в богатый особняк и будут кормить их разными деликатесами. И спать они будут на шикарных кроватях, словом, вы меня поняли… Я, честно говоря, удивилась и испугалась. И снова заговорила про подвох. Что все не так просто. И тогда она призналась, что будут и мужчины. Молодые и красивые… Скажите, она была изнасилована перед тем, как ее убили? Она согласилась принять участие в этом шоу?
Женя не знала. Ребров об этом не говорил.
— Мужчины… Она, бедняжка, говорила об этом со смехом, мол, там все будет по согласию, что она в любой момент сможет отказаться…
— О каких деньгах шла речь? — спросила Наташа.
— Кажется, несколько миллионов рублей.
— Вранье! Ее точно обманули. Я имею в виду условия… — со злостью в голосе воскликнула Наташа. — Наверняка поиздевались и выбросили… Уф… Ну какая же она… блин… Дурочка!
— Вот и я ей об этом сказала! — Таечка всплеснула ручками. — Не надо, говорю я ей! А она смеется и говорит, мол, да это не для меня… или что-то в этом духе. Спросила меня, как ей вообще такая идея? И я ей прямо ответила, что это полный бред! И что те, кто придумал это, настоящие извращенцы! Преступники!
— А она что?
— Она снова расхохоталась и в который уже раз спросила меня, мол, как идея? Интересная? Оригинальная? Ее словно забавляло все это. И зачем ей было знать мое мнение? Кто я ей такая? Уж точно не авторитет. К тому же она наверняка знала мою реакцию.
— Так, может, она для этого платье и сшила? — догадалась Женя.
— Гм… Ну, сейчас только это в голову и лезет… — закивала портниха. — Оделась красиво и поехала за миллионами. Вот только как же она в Ярославле-то оказалась? Она же оттуда пропала?
— Из Ярославля она поехала как раз в Москву, — проговорила со вздохом Женя. — И агенту по недвижимости сказала, что ищет дом на Рублевке… типа, что купить хочет. А на самом деле просто дурачилась, играла сама с собой в очень опасную игру…
— Заигралась, короче, девонька… — И Таечка заплакала еще горше.
17. Записки Н. К.
— Тамара, и ты повелась? Ты не забыла, что это шоу? Что нас с тобой разыгрывают? Где твой приятель? Он, конечно же, исчез? По сценарию?
— Ты не понимаешь… Он не из этих… Он не из сценария, поняла? Это просто мой парень.
— Да что ты говоришь? Смотри, не сбейся, говори текст правильно, четко… — ерничала я, чувствуя, как меня начинает пробирать дрожь.
Я перепугалась не на шутку. А что, если она говорит правду?
— А это тогда кто? — задала я, наконец, самый важный вопрос, имея в виду труп мужчины под монстерой.
— Вот он-то как раз по сценарию. Это мужик, который должен был с тобой переспать.
— Все-таки старика подсунули… А кто его так? Вы нашли его здесь таким или это вы его?
— Я не знаю… Мы с Костиком спали и, вероятно, в это самое время в дом зашли наши хозяева или устроители, не знаю, как их правильно назвать, и запустили этого героя-любовничка.
— Подожди… — Я хотела, чтобы она рассказала мне все с самого начала. Вопросы так и сыпались на голову Тамары.
Кто позволил ей приглашать в дом какого-то там Костика? Кто позволил ей съедать предназначенную мне еду? Кто разрешил ей обращаться со мной, как с прислугой? И какова вообще ее роль? Нанята она так же, как и я, или она как-то непосредственно связана с нанимателями?
— Мне сказали, чтобы я вела себя естественно, — отвечала она, содрогаясь всем телом и стуча зубами. — И мне, если уж это так для тебя важно, разрешено было есть твои стейки и приводить своих мужиков. То есть я должна была вести себя максимально естественно, как ведут себя настоящие домработницы, ненавидящие своих хозяев. А уж если учесть, что нас снимают, то наш конфликт мог бы развлечь их, раскрасить шоу новыми красками. Кажется, наши наниматели — психологи. А мы у них как подопытные крысы.
— Так… понятно. Так кто убил этого мужика? Костик?
— Говорю же — не знаю! Мы с ним проснулись как бы от шума… Но не поняли, в чем дело. Скорее всего, нам в шампанское что-то подмешали… Или мы на самом деле так крепко спали. И в это время в дом кто-то вошел.
— Как кто?! Этот мужчина в костюме! Разве не ясно?
— Да я теперь уже и не знаю, сам ли он вошел, либо его занесли в дом уже мертвого.
— А ты точно знаешь, что он мертвый?
— Нет, не знаю.
— Так, постой. А где твой Костик?
— Он сказал, что скоро вернется, и все… Прошел, наверное, уже час, а он так и не вернулся. Ушел!
— Сбежал! Так и скажи. Так, так… — Мне необходимо было успокоиться, взять себя в руки и все хорошенько обдумать. И в связи с этим новым обстоятельством начали возникать и новые вопросы: — Этот твой Костик… ты давно его знаешь? Он не из этих? Может, это как раз он и убил этого мужчину? Может, твой Костик — часть плана?
Но чем больше я задавала вопросы, тем бессмысленнее они мне начинали казаться. Да какая теперь уже разница, на кого работает Костик? В доме — труп! И если дверь окажется незапертой, то надо уносить отсюда поскорее ноги!
— Ты предлагаешь мне бежать? — переспросила ошарашенная происходящим Тамара. Она явно не в состоянии еще была воспринимать реально происходящее с нами. — Но даже если мы сбежим, то все камеры в доме проследят за нами! И нас же обвинят в убийстве.