Ребров явно хотел как-то смягчить момент.
— Ее изнасиловали? Ее все это время, что мы ее ищем, насиловали, кормили деликатесами, пока она не умерла? Вот такую смерть снимали на камеру?
Он все-таки поверил. Вернее, попытался поверить, хотя от представленного ему стало нестерпимо больно.
— Нет, она не была изнасилована, — сказал Ребров. — Причиной смерти стал удар тупым предметом в основание черепа.
— А что нашли у нее в желудке? — задал совершенно неожиданный вопрос Охотников. — Черную икру? Если так, то она действительно участвовала в этом дичайшем шоу!
Ребров, на удивление, был подготовлен и к такому вопросу, вероятно, он и сам размышлял подобным образом.
— Нет, она не ела в тот день икру. Она ела устрицы. Много…
— Золотые? — усмехнулся Владимир.
Он был раздражен, он злился на весь мир и на Реброва в частности, и все его прежние благородные порывы, направленные на то, чтобы ни в чем не обвинять сыщика, а даже наоборот, поддержать, обернулись жгучим желанием взвалить на него вину уже и за смерть Нины.
— Ребров, — Охотников стиснул зубы, которые предательски стучали, дробя во рту готовые вылететь самые последние ругательства в его адрес, — так что же мне теперь делать?
— Возьмите себя в руки для начала, — неожиданно хладнокровно произнес Ребров, который уже устал играть роль добросердечного и готового работать бесплатно сыщика-терпилу. — Если вы откажетесь принять мою помощь и переехать ко мне, то есть спрятаться на время, то я готов сообщить вам прямо сейчас адрес отдела, где вы сможете встретиться со следователем, который будет вести дело, и держите тогда уже связь с ним. Но поверьте мне — уже через полчаса на вас наденут наручники… И тогда вы не сможете помочь мне искать убийцу Нины.
«А ведь он прав, — подумал Охотников. — Мое появление в кабинете следователя станет для них настоящим подарком!»
Перспектива так бездарно закончить поиски Нины разозлила его еще больше.
— Да что же это за следователи у вас такие работают, которые схватят, не разобравшись, и арестуют ни в чем не повинного человека вместо того, чтобы оценить его желание как раз помочь следствию?! Предположим, я приду туда и меня арестуют, но вы-то сможете мне помочь, рассказать им там, что это как раз именно я забил тревогу и начал искать Нину…
— Безусловно, могу. Но мне известны случаи, когда именно убийцы и вели себя подобным образом, то есть выдавали себя за обеспокоенного пропажей жены мужа. Некоторые делали это осознанно, стремясь избежать подозрения и наказания, а некоторые, представьте себе, как бы не успели еще осознать до конца, что совершили убийство.
— Какие-то байки вы мне рассказываете! Ребров… Вы простите меня. Мне сейчас очень, очень тяжело… Я приму вашу помощь. И сделаю все, что будет необходимо, чтобы только помочь вам с поисками теперь уже убийцы…
— Вот и хорошо. А пока — вот вам мой адрес. — Ребров написал записку и передал ему ключи. — Поезжайте и постарайтесь не раскисать. Поспите, если получится. В холодильнике есть сыр и колбаса, в шкафу на кухне — кофе, чай, печенье…
— Постойте… А кто же опознал ее?
— Мне это неизвестно.
— Но ведь это так важно! Если ее опознал кто-то, то этот человек и может знать о ней…
Ребров так посмотрел на него, что Владимир умолк. Он понял, что Ребров знает гораздо больше того, чем может ему сказать.
— Хорошо. Спасибо.
И он вдруг, не справившись с обрушившимся на него горем, заскулил, как раненый пес…
19. Октябрь 2023 г.
Женя
В Ярославль они прибыли затемно. Город в дожде сверкал вечерними фонарями, блестел мокрый асфальт, горящие оранжевым светом окна кафе «Лира», расположенного в самом центре, так и манили к себе промокших горожан. И хотя в машине было тепло, всем, даже Петру, захотелось поскорее попасть туда, где тепло, сухо и где можно вкусно поесть.
— Вот так же и Владимир, должно быть, — сказала Наташа, разглядывая сквозь мокрое стекло кафе, — попал под дождь и забежал сюда погреться, выпить.
— Это судьба, — задумчиво проговорила Женя. — Если бы не дождь, прошел бы мимо, встретил другую девушку, быть может, женился бы на ней, у него родились бы дети… Получается, что из-за дождя он сейчас овдовел. Так жалко его…
— Девочки, а не пора ли нам уже выйти из машины? — подал голос Петр. — Сейчас быстро выходим и бежим к крыльцу, под навес! И обратите внимание, пожалуйста, на второй этаж. Что вы видите?
— Окна… такие же узкие и высокие, что и в кафе… — сказала Наташа.
— Да, и занавески точно такие же, кремовые… Хотите сказать, что в кафе два этажа?
— А теперь посмотрите на третий этаж!
— Гостиница! — хором воскликнули Женя с Наташей.
Окна третьего этажа на самом деле ничем не отличались от окон первого и второго этажей.
— Один хозяин, одни и те же занавески. И кафе, и гостиница… Да вон и вывеска, чуть повыше, видите? «Hotel».
— О чем это говорит? — продолжал напускать туману Петр.
— Что неплохо устроился этот хозяин… И кафе у него, и гостиница… — сначала не разобрав, куда клонит Петр, сказала Наташа.
— Эх ты! — засмеялась Женя. — Это говорит о том, что никому из нас не придется садиться сегодня за руль, и мы сможем спокойно выпить и остаться здесь на ночлег.
— Молодец! — похвалил ее Петр. — Ну что, девушки, вперед! Надеюсь, что в этом заведении найдется хорошее шампанское. Хотя, честно говоря, в этот промозглый вечер я бы предпочел виски.
Как ни старались бежать быстро, все промокли основательно. Гардероб не работал, троица прошла в зал в куртках.
Выбрали столик возле окна, Петр поухаживал за своими спутницами, развесил на рогатой вешалке неподалеку мокрую одежду. Посетителей в кафе было немного, в основном парочки. Столики с зелеными скатертями и красивыми желтыми лампами, тяжелые, стилизованные под старину мягкие стулья, ковры на полу, тихая джазовая музыка, слабый запах еды — Жене все здесь понравилось. Особенно уютно и комфортно она почувствовала себя после тех неуютных квартир в Рыбинске, где ей пришлось побывать.
К ним сразу подошла официантка, принесла большие кожаные папки-меню, и Женя, забыв на время, зачем они здесь вообще, принялась его изучать. И только после того как они, проголодавшиеся, выбрали гору разных закусок, горячего, десертов и алкоголь, она опомнилась и в ожидании заказа отправилась к бару — поговорить с молодым симпатичным барменом. Бармены всегда все знают.
— Салют… Уф, замерзла, промокла… Мне бы какой-нибудь вкусный и крепкий коктейль, пока мы ждем наш заказ, — заговорила она с румяным крепким холеным парнем в белой рубашке и при малиновой бабочке, которая ему удивительным образом шла.
— «Тетку Роберта» изволите? — приподняв как-то уж совсем артистически одну бровь, спросил ее, улыбаясь, бармен.
— Не поняла… — проговорила Женя, краснея от стыда, поскольку не разбиралась в названиях коктейлей, а потому могла воспринять это предложение как насмешку.
— «Тетка Роберта» — это довольно крепкий коктейль, явно не для слабаков. В него входит абсент, водка, джин, бренди и ежевичный ликер. Для дождливого вечера — самое то! Рекомендую!
— Ничего себе…
— Это мужской коктейль. Но могу предложить и что-нибудь женское, приторное… — Он слегка усмехнулся.
— Ну ладно… — Женя пожала плечами. — Давайте вашу «тетку».
И только после того как перед ней поставили изящный бокал для мартини, наполненный красновато-коньячной жидкостью, украшенный кружочком лайма, и она отпила пару раз жгучий горьковатый напиток, она поняла, что отступать поздно, что надо уже работать, разговаривать, потрошить этого парня.
Ее целью было узнать, существует ли видео с того рокового литературного вечера. Объяснить толком, что это был за вечер и точную дату, она не могла, получается, недостаточно хорошо подготовилась. Однако надо было действовать, а потому она говорила все, что ей было об этом известно, перемешивая, то и дело меняя местами хештеги: «поэты», «писатели», «читали стихи», «литературный вечер»…
И разрумянившийся еще больше парень (на бейджике было написано коротко и ясно — «Олег») вспомнил этот вечер. Да, вечера здесь проводятся, сказал он, не так часто, но все-таки. Обычно писательская братия собирается в другом месте, неподалеку. Но время от времени устраивают подобные вечера и здесь.
Женя, показывая взглядом на столик, за которым сидели влюбленные и не замечающие никого вокруг Наташа с Петром, сказала Олегу, что на самом деле они приехали в Ярославль не просто так, что у них важное дело. Что они разыскивают сбежавшую от «во-о-о-н того господина за столиком, видите?» жену, Нину. Что последний раз ее видели как раз на этом вечере, на ней было черное бархатное платье…
Сказав это, Женя, страдая в душе от того, что только что представила бармену Петра знатным рогоносцем, положила на стойку фотографию Нины Коротич.
— Да… Я помню эту женщину. Она действительно была тогда на вечере.
— У вас сохранилась запись? Мы можем увидеть ее там?
— Запись есть, сами же литераторы записали и выложили видео в интернет. Я могу вам прямо сейчас найти, это нетрудно… Но, поверьте, если вас интересует именно она и вы хотели бы увидеть, с кем она там была, то на этой записи вы ничего такого не увидите… В тот раз она вела себя очень спокойно, сидела, как пришибленная и униженная…
— Не поняла… Почему? Как это?
— Во всяком случае, она тогда была одна. Сначала. А вот потом к ней подошел мужчина, и они ушли вдвоем… Но они до этого явно не были знакомы.
— Вот этот мужчина? — Женя показала Олегу фото Владимира Охотникова, присланное ей Ребровым.
— Да. С ним она и ушла. Но, повторяю, до этого они не были знакомы. Он сам первый подошел к ней и заговорил…
— Вы сказали «она тогда была одна»… Хотите сказать, она была у вас не один раз?
— Два раза. Первый — незадолго до того литературного вечера.
— И не одна, я правильно поняла?