Золотая устрица — страница 40 из 42

ателям, нужна раскрываемость. И это пока они меня отпустили, просто им нужно время, чтобы найти свидетелей, которые подтвердят, что видели меня с камнем в руке, как я убиваю несчастную писательницу…

— А где ты был, когда ее убивали? — тихо спросила Тамара.

— Да откуда мне знать, когда ее убивали? Что ты такое меня спрашиваешь?

— Три дня тому назад, между восемью и десятью часами утра?

— Это тебе следователь сказал?

— Да.

— Надо же, а мне не сказал. И вообще про алиби не спрашивал. Просто отдал рукопись и сказал, чтобы я оставался в Москве… Чтобы никуда не уезжал. Три дня тому назад? Да не помню я! Утром… Утром я обычно сплю. Ночью играю в приставку часов до трех, а потом до обеда отсыпаюсь. Но разве это алиби?

— Нет. Не алиби.

— Короче, Тамара, я пошел… Сегодня же куплю билет и улечу к тетке во Владик. Родителям скажу, что… Что-нибудь придумаю. Но не хочу садиться в тюрьму за кого-то.

И он встал, пошел на кухню, схватил куртку, надел ее и быстрым шагом направился к выходу.

Тамара смотрела на это и не верила своим глазам. Костик. Ее Костик вот так просто уходит. Это значит, что он ее никогда не любил…

— Постой… — Он вдруг остановился.

И Тамара бросилась к нему, решив, что он передумал или что собирается сказать ей о своей любви.

— Ты же мне денег обещала дать.

В нее словно кипятком плеснули. Деньги. Ну, конечно. Но зачем же ему давать деньги, если он сейчас уедет и они больше никогда не увидятся? Потому что она любит его? Но если любит, то, может, прямо сейчас и избавит его разом ото всех его страхов?

— Да, я дам тебе сейчас деньги, но при условии, если ты побудешь еще немного со мной… Давай выпьем, посидим… Владивосток, это же так далеко… Вряд ли мы с тобой еще увидимся.

Он резко развернулся и пошел на кухню, сел на свое место возле окна.

Тамара залюбовалась им. Какой же он красивый! И такой милый, ласковый… Как она будет без него? Как? Что она будет делать здесь, в этом огромном пустом доме? Кому будет готовить? Кого угощать? Кому стелить постель?

Он терпеливо сидел в ожидании денег. Но она не торопилась. Смотрела на него, любовалась и надеялась, что никуда-то он не уедет…

— Костя, я знаю, кто ее убил.

Он повел бровями, словно не зная, как реагировать, какое выражение придать лицу. У него от удивления даже рот приоткрылся. Блеснули белые ровные зубы.

Нет, она никуда его не опустит. Он всегда будет рядом с ней.

— И кто же? Неужели Грапинович?

— Нет, он здесь совсем ни при чем. Ты же знаешь, я сама все выдумала…

— Да, знаю, только не понял, зачем…

— В тот день, когда я застала вас с ней… в спальне…

Наступила тягостная для обоих пауза. Константин закатил глаза к потолку. Молодые свежие щеки его порозовели. В эту минуту он был похож на хорошо откормленного, породистого мальчика из хорошей семьи, которому все сходит с рук и который привык, что его все любят. Он даже не стал отпираться.

— Как ты понимаешь, после этого я не могла уже держать ее в доме. И когда ты ушел, не подозревая о том, что я все видела и знаю о ваших отношениях, я устроила ей скандал. Мне так хотелось вырвать ей волосы, так хотелось подпортить ее лицо, и я уже была близка к этому, я была уверена, что у меня все получится, как вдруг она первая закатила мне пощечину… Да такую больную! И неожиданную! Она выставила вперед руку, не подпуская меня к себе, и наговорила много всего обидного и оскорбительного. Что я, мол, хапуга, что распоряжаюсь чужим домом, что мошенница и все такое… Что она якобы все знает про какие-то мои делишки. Но меня это не задевало, я и без того все про себя знаю. Кручусь как могу. Но когда она сказала, что якобы ты, Костик, признался ей, что приезжаешь сюда ко мне, просто чтобы потрахаться, что я безотказная такая, что все тебе позволяю в постели, ну и чтобы заодно пожрать вкусно, да еще и получить за все эти удовольствия с меня деньги, я набросилась на нее, она упала… Ну, и как в кино, короче: она упала и разбила голову о край мраморного стола в гостиной…

Константин побледнел, машинально схватил бутылку и налил себе водки. Выпил залпом. Он и на этот раз не знал, как отреагировать, что говорить и какое сделать лицо. Даже сейчас проявил себя как трус, и неясно было, что он в этот момент испытывает к Тамаре, готов ли ее поддержать и пожалеть или в шаге от предательства.

— Ты пойми, она зашла слишком далеко… Я предоставила ей дом, кормила ее, убиралась, пусть даже и за деньги, ухаживала за ней, я даже думала, что мы подружились, и вдруг она оказывается с тобой в одной постели! Я понимаю, вы, мужики, все такие, это всем известно, но она… Она же женщина, моя подруга! Как она могла предать меня? Поверь, мне совсем не было ее жалко…

Наконец, Константин повернулся к ней. В его красивой голове зароились вопросы.

— И что было дальше? Куда ты дела труп? Как он оказался под мостом?

— Да все очень просто! Я попросила Георгия Васильевича, водителя, ну, ты знаешь его, чтобы он одолжил мне машину для поездки в город. Мы договорились на утро. Я пошла к Роме и попросила его отключить на определенный отрезок времени все камеры, объяснив ему, что у меня якобы роман с Грапиновичем, что он может прийти ко мне в любую минуту, а его жена что-то подозревает и, возможно, захочет просмотреть записи видеокамер. И пообещала ему за это денег, много денег, что якобы Грапинович их и даст.

Костик выругался, выпил еще и закурил. Пододвинул к себе в качестве пепельницы еще одно блюдце, темно-зеленое, расписанное белыми цветами и золотым орнаментом. Но пока еще неясно было, то ли он просто шокирован развитием событий, описываемых Тамарой, то ли восхищается ею.

— И он отключил?

— Конечно, отключил. Рано утром я спокойно села в машину Грапиновичей, где в багажнике всю ночь пролежала Нина, вывезла ее из деревни, да и скинула с моста. Надеялась, что она долетит до воды, но она застряла там… Короче, ее хорошо было видно с моста. Ну и ладно, подумала я, чем скорее ее найдут, тем быстрее закончится вся эта история. Потом я отправилась к Ромке домой, приехала к нему якобы для того, чтобы привезти книгу по кулинарии для его девушки. Книгу эту я покупала, само собой, для себя, любимой. Но надо же было как-то объяснить свое появление у него. Подсыпала ему крысиного яду в кофе, дождалась, когда он выпьет и перестанет дышать, да и ушла. Вернулась домой. Стала думать, кто и за что мог бы убить Нину. Вот и придумала ее роман с Грапиновичем. При-ду-ма-ла! Теперь ты понимаешь, почему она не могла написать про это в своем романе?!

Она взывала к его разуму, который на этот момент у него перекрылся волной леденящего страха. Он сидел за одним столом с убийцей и теперь боялся еще больше. Одно дело представлять, как с Ниной расправляется какой-то неизвестный человек, монстр, преступник, которого никто не знает, другое — знать, что ее убила и скинула с моста Тамара. Его Тамара.

— Ну, теперь ты успокоился? — спросила она его, пытаясь улыбнуться, чтобы как-то взбодрить его, успокоить.

— Ты с дуба рухнула? — спросил он, окаменев. — Это ты меня так, типа, решила успокоить? Ты серьезно? Ты убила ее… И что теперь будешь делать? Пойдешь и сдашься?

— Я? Зачем? Пусть всю эту историю теперь расхлебывает Грапинович… На меня никто не подумает. Да и тебя отпустили, потому что моя версия убийства показалась следователю более правдоподобной.

— Тамара, ты понимаешь, что ты сделала? Ты убила двух человек и все это свалила на соседа. Как ты с этим будешь жить?

— А ты? Ты, Костик? Это ведь все из-за тебя! Это ты положил глаз на Нинку, это ты затащил ее в постель, пока меня не было дома. Это ты наговорил ей про меня гадости, сказал, что не любишь меня, что просто пользуешься мной… Но я простила тебя, потому что люблю. И сегодня я тебя ждала, утку испекла, думала — посидим… Ты сам все испортил. И в этот раз тоже. Зачем сказал, что бросаешь меня? Что уезжаешь или улетаешь далеко? Больше того, еще и попросил у меня денег!

— А я никуда теперь не уеду. — Вот теперь его бледное лицо выражало холодное презрение, и взгляд стал жестким, даже жестоким. — Вот спасибо тебе, Тома!

Он встал и рванул в сторону выхода. Тамара бросилась за ним, вскочила ему на спину, как гибкая и юркая обезьянка, вцепилась пальцами ему в плечи.

— Ты куда? Сдавать меня?

— Да пошла ты… — Он развернулся, крутанулся на месте, сбрасывая ее с себя. Она упала и больно ударилась о мраморный пол.

— Иди-иди, расскажи своему следователю, кто убил Нину. Я все подтвержу, да только скажу, что это ты ее убил… Придумаю какую-нибудь историю, связанную с деньгами, — она явно сочиняла на ходу, — что ты задолжал ей, к примеру, миллион и не хотел отдавать, что вы поссорились, ты ударил ее, она упала, ударилась… Иди-иди, лети, лети, Костик…

Она как-то сразу потеряла интерес к нему. Он ушел, почему-то тихо притворив за собой дверь, а Тамара достала из духовки утку, выложила ее на красивое блюдо и принялась жадно есть, разрывая пальцами мягкое жирное мясо…

28. Октябрь 2023 г.

Женя

— Вы не поверите, но сегодня, двадцать шестого октября, отмечается Праздник приятных неожиданностей! — Счастливая Женька хлопала в ладоши, стоя на крыльце своего дома и встречая только что приехавших к ним в гости Валеру Реброва и Владимира Охотникова.

— Гостей принимаете? — Валера предстал перед Борисом с двумя большими сумками. — Шашлык, зелень, лаваш, вино! Мы готовы во всеоружии, да, Володя?

— Да! — улыбался, порозовев от смущения, Охотников, держа в руках большой красный круглый букет, который при ближайшем рассмотрении оказался собранным из ягод. — Валера сказал, что цветами вас, Женя, не удивить.

— Да? Ладно… прекрасный букет, ароматный! Спасибо большое!

— Женя, это вам спасибо большое! — Владимир поймал ее руку и поцеловал. Затем пожал руку Борису, мужчины познакомились.

— Проходите! — Женя приглашала гостей. — Валера, Володя, сначала в дом, потом уже во двор, там уже, кстати говоря, Петр с Наташей занимаются мангалом… Но Наташе я не разрешу так долго быть на улице, все-таки холодно… Вечер, а ночью обещали минус два…