– Вполне.
Репти с моим лицом протянула палец к кнопке, но вдруг отдернула.
– Ах да, во избежание… А то знаю я вас, придурочных человечков. Навыдумываете себе с три короба ужасов… Так вот. Мой талант метаморфа уникален, репти обычно лепят только один лик на всю жизнь, и по пальцам можно пересчитать за всю нашу историю, кто мог бы сменить личину. И… тебе даже не представить, насколько мучителен и энергозатратен этот процесс. После такого представления, да еще если оно затянется, мне придется выкачать не менее трех доноров. А я не железная, между прочим!
Адель яростно вдавила кнопку, одновременно скомандовав:
– Линда, альех!
Затем подхватила под локоть и подтолкнула встрепенувшуюся брюнетку к выходу, не дав ей опомниться.
– Мисс Линда, что с вами? Вам плохо? Сейчас пройдет… – отвратительно пискляво защебетал «мой» (я никогда так не сюсюкаю!) заботливый голосок.
Но тут дверцы лифта захлопнулись, кабинка дрогнула и поехала вниз.
Итак, что мы имеем? – размышляла я, наслаждаясь полным одиночеством.
А имеем мы такие приоткрытые тайны, за которые свидетелей убивают.
Во-первых, репти могут одной командой «выключить» и «включить» человека, как робота. Надо узнать, власть слова репти распространяется на всех людей или только на их доноров? Если руководство об этом и знало, то нас, курсантов, не оповестило. На меня эти «хевер – альех» не подействовали, но мое имя и не прозвучало. Адель обращалась именно к Линде.
Во-вторых, они могут подделать любую личину. И что бы Адель ни говорила об уникальности и энергозатратности, я ей не поверила. Если репти могут создавать одну человеческую иллюзию, притворяясь людьми, то почему они должны ограничиваться только одной маской? Почему не создавать какое угодно лицо? С чего мы решили, что, если репти на протяжении жизни носят одну иллюзию, фиксируя ее на множестве снимков в прессе, то она у них в единственном числе?
Надо бы осторожно поинтересоваться у полковника Ренски. Нет, я не собираюсь нарушать слово и вот так сразу выдавать доверенную тайну. Но копнуть в этом направлении нужно.
И еще, «лицо» Адель, точнее, ее официальную иллюзию, я не узнаю. Как и Линда, кстати. Репти знала, что мы войдем в лифт, и заранее подготовилась, чтобы Линда ее не опознала и не выдала сэру Дэвиду. Но если Адель – сестра Габриэля, то должно быть семейное сходство. У репти оно обычно прослеживается. По крайней мере, цвет ее волос (и, вероятно, чешуи) должен быть черным.
В-третьих, борьба за власть у рептилоидов идет не только между кланами, но и внутри них. Они не монолитны, как нам казалось. Значит, их можно расколоть и уничтожать по-одному. Это радует.
В-четвертых, слухи о нечеловеческом долгожительстве репти оказались ложными. Уверена, глава клана Бер Горух давно мертв, иначе скучавшие на дежурстве шутники не осмелились бы разыграть меня, подослав «привидение» с характерным и узнаваемым обликом. А если сэр Бер мертв, у Черных сейчас междоусобица. И этой слабостью люди могут воспользоваться в переговорах.
И последнее. Я вляпалась по полной. Слишком много узнала, чтобы надеяться на безопасность. И уже нельзя оставаться беспечной курсанткой, будущим ксенологом Космической академии. Мне надо срочно попасть домой!
Выйдя из лифта, я свернула направо и толкнула первую же дверь. Она подалась легко, бесшумно, а в небольшой, тускло освещенной и абсолютно пустой комнате с белыми стенами из необработанного камня меня никто не ждал. И второго выхода тут явно не было. Карцер для душевнобольных, а не комната.
Может, я что-то перепутала?
Я вышла обратно в коридор. Он был коротким, метров десять всего, и еще две двери справа и слева не поддались ни на волос.
И кнопка лифта не сработала.
Подавив приступ внезапной клаустрофобии, я обследовала и левое ответвление коридора. Здесь была единственная железная дверь в торце, но и та оказалась заперта.
Да чтоб вас!
Легкий скрежет, показавшийся громом в давящей тишине, заставил меня вернуться к пустому помещению. Я распахнула дверь и вздрогнула: в комнате, привалившись плечом к стене, стоял Габриэль Горух собственной персоной.
На фоне белой стены его кожа казалась особенно загоревшей, а черные волосы, легкая щетина, черная майка и джинсы превращали его в тень. В руках он что-то крутил, тоже черное, неожиданно сверкнувшее алмазной искрой.
– Привет, – улыбнулся Принц Тени и сжал игрушку в кулаке, не дав рассмотреть.
– Привет. Как сюда вы вошли?
– Мы на ты, Василиса. Я не так стар, чтобы мне выкать. Кроме того, я помню из истории, что русские говорят «вы» либо врагу, либо начальнику. Я ни тот, ни другой.
Я пожала плечами. Не люблю фамильярность. Но если хозяева острова желают, почему бы и не сделать приятное?
– Как тебе будет угодно.
– Вот и отлично. А вошел я через потайной ход. Ты сейчас сама все увидишь.
– Меня уже пугает обилие ваших тайн.
– Не бойся. Мы понимали, на какой риск шли, допустив на остров посторонних. К тому же, ты дала слово моей сестренке, что не будешь делиться ни с кем нашими тайнами. Так?
– Не так. Слово я не давала. Но ее пожелание приняла к сведению.
Черный рассмеялся. И тембр его смеха был такой бархатный, словно он большой мягкий кот, а не скользкий чешуйчатый репти.
– Что ж, пусть так. Клятва на крови мне и не нужна, достаточно честного слова. И мне придется завязать тебе глаза, потому что я должен вывести тебя с острова тайным ходом.
– Почему мне нельзя просто уехать вместе с однокурсниками?
– Василиса, я все объясню. Сейчас у нас нет времени.
– Ты его тратишь напрасно, не я. Просто объясни вкратце.
– Хорошо. Пока вы здесь находились, по приказу дяди были тайно собраны ваши генетические материалы и сделаны анализы. Затем результаты сверены с нашей тысячелетней базой данных. Ты была признана наиболее опасной для нас.
Вот гады! И ведь не стесняется признаться в нарушении закона и циничном попрании прав личности на конфиденциальность и прочая!
– Только я? И чем же?
– Давай потом, Василиса. Нам смываться надо. Если бы я не опередил дядю и не задействовал таланты Адель, сейчас ты была бы погружена в искусственный сон, а она играла бы твою роль перед твоими сокурсниками и руководством.
– И что ей может помешать?
– Нет приказа. Дядя пока не сообразил, куда могла исчезнуть моя сестренка и почему на тебя не действует проверенное на людях снотворное. Но он не совсем дурак и может понять в любой момент, что подмена произошла чуть раньше и без его ведома, и прикажет заблокировать все выходы с территории.
– Даже для тебя?
– Нет. Только для людей и внешнего круга клана, то есть, не ближайших родственников. Внутреннему кругу он не сможет обрезать выходы. Не в его власти. Поэтому я предлагаю тебе временно войти во внутренний круг клана.
– То есть? – Я в замешательстве на шаг отступила к двери, прекрасно понимая, что бежать некуда.
– То есть, принять вот это кольцо и стать моей невестой. Временно, – поспешил добавить репти, мгновенно оценив мой шок и ужас.
– Ни за что! – выдохнула я, нашаривая за спиной куда-то исчезнувшую дверь.
– Василиса, это абсолютно безопасно и совсем ненадолго. На час, не больше, пока мы не выберемся с острова. А потом я уничтожу твои данные, и дядя ничего не сможет доказать совету. Решай быстрее. Другого выхода нет. Пройти по потайному ходу могут только члены внутреннего круга.
– Но… – я лихорадочно искала выход из ловушки. – Но невеста – это еще не член семьи.
– Достаточно принять от меня помолвочное кольцо. Это признание тебя «своей» для системы безопасности. Пропуск. Никаких обязательств ты не дашь, если наденешь его. Никакого вреда для тебя, клянусь. На материке просто снимешь его, и помолвка будет считаться расторгнутой. Время, Василиса, – он протянул мне раскрытую ладонь с лежащим на ней черным кольцом, словно свернутым из кусочка черной чешуи. – Ты же хотела увидеть мой истинный облик? Вот и получишь с кольцом такую возможность без того, чтобы становиться моим донором. Это ключ.
Любопытство Ваську сгубило. Узнать, как Принц Тени выглядит без иллюзии! К тому же, он поклялся!
– Дай руку, оно тебя не укусит, – увещевал этот змей. – Хватит трястись, как осинка, как будто ты девчонка, а не курсант военно-космической академии! Смелее!
Раздавшееся внезапно шипение в коридоре, сообщившее: «Тревога! Всем оставаться на своих местах!», и еле слышное лязганье тронувшегося с места лифта стало последней каплей.
– Ну вот… Почти опоздали, – выдохнул Габриэль.
Я протянула руку.
– Надевай. Но на берегу сразу снимешь!
– Ну наконец! – Репти радостно сцапал мою ладонь и напялил на безымянный палец тяжеленное, ожегшее ледяным холодом кольцо из черного металла с чешуйчатым орнаментом.
Зря я согласилась. Зря!
Меня сразу словно камнем придавило. Голова закружилась, а в глазах так потемнело, что я даже не могла утолить любопытство и рассмотреть поплывшие черты Габриэля Горуха.
Рука сама потянулась стащить с пальца невыносимый груз, но репти крепко сжал мою ладонь, словно вминая в кожу чешуйки кольца, и потащил меня… прямо в стену, которая оказалась уже не белой, а покрытой рябью каких-то незнакомых черных символов, словно кляксами.
Часть стены провалилась, превратившись в мостик под ногами. Но я вдруг так ослабела, что ноги подогнулись, отказываясь идти.
Репти чертыхнулся, подхватил меня на руки и понес в открывшийся темный туннель.
Вот все у них не как у людей. У нас принято невесту на руках в дом заносить, а этот – из дома выносит!
Глава 13
Черный мог бы и не брать с меня обещание неразглашения: тайный ход, которым он меня нес, остался тайным для моего помутившегося сознания.
Я уткнулась носом в широкое и крепкое плечо репти – от него вкусно пахло свежестью моря и ветра, запутавшегося в сосновом лесу, – и едва замечала происходящее. Все силы уходили на то, чтобы удержаться в сознании и попытаться пошевелить пальцами правой руки, по ощущениям, превратившимися в чугунную гирю.