— Вижу… — отозвалась так же шокировано, а мои глаза сейчас, наверное, были и вовсе размером с блюдце.
Судя по стрелкам часов, склероз, маразм, болезнь Альцгеймера и прочие болезни, сопутствующие старости, захватили нас одновременно — мы и глазом не успели моргнуть, как наступил не просто вечер, но и самая настоящая ночь!
— Чертова презентация, — невольно вздохнула, с отвращением понимая, что на задание по психологии, до сих пор не законченное, был убит весь последний выходной.
— Казнить того, кто учил тебя ругаться, — ухмыльнулась рыжая… и тут, словно подтверждая ее слова, за стенкой что-то грохнуло и послышался отчетливый, громкий и вдохновенный мужской мат! Солнцева присвистнула, машинально втянув голову в плечи. — Да ла-а-адно…
— Не, я так не смогу, — когда первый шок прошел и сердце в груди перестало колотится, я отрицательно покачала головой, понимая что никогда, ни за что, и ни за какие коврижки не воспроизведу вслух ни один из этих словесных оборотов. Ибо даже при мысленном их упоминании у меня на полном серьезе вяли уши!
— Да я не об этом, — нервно хихикнула Аня, раздавливая окурок в пепельнице чуть подрагивающими пальцами. — Я просто чуть-чуть не догоняю… он что, до сих пор его не починил?!
— Я стесняюсь спросить…
— А ты не стесняйся, ты спрашивай! — невозмутимо парировала Солнцева. Перегнувшись через один из напольных шкафчиков, оказавшись поближе к розетке, край который виднелся из-за белого бока холодильника, девушка громко и весело крикнула. — Мих, ты там все-таки сдох?
Судя по повторившемуся в ответ отборному мату, неизвестный мне Мих на данный момент был очень даже жив, прилично здоров, необычайно бодр и очень, очень… кхм, взволнован — подходящий эпитет для оправдания того внушительного списка обсценной лексики, который мне удалось сегодня почерпнуть?
Аня, тихо поскуливая от смеха, полезла в морозилку, не став ничего объяснять, добавив только, что ситуация разъяснится сама и несколько позже. Наученная горьким опытом, я только пожала плечами, не став докапываться до правды. Это рыжее чудовище, если он того само не пожелает, разговорить не удастся даже всем участникам гестапо, волей случая оказавшихся в одном месте с единой целью! Вредной такой, невозмутимо насвистывающейся целью, заливающей в кастрюльке замороженное куриное филе холодной водой, и улыбающейся как ребенок, которого не только сводили в цирк, но и подарили личного пони.
Ей-богу, ее детская непосредственность меня иногда просто убивает!
Качая головой, я с некоторой тоской и сожалением принялась собирать разложенные на столе вещи. Не то, чтобы я была рада незаконченной работе… Вообще терпеть не могу, когда что-то не доделано! Но сейчас, пожалуй, больше всего меня угнетала необходимость ехать домой. Я впервые была не просто у кого-то в гостях, а в гостях у подруги. Редкий, и достаточно позитивный опыт, что ни говори. Жаль только, закончился этот день слишком быстро. И напрасных иллюзий о том, что это когда-нибудь повторится, я уже не питала.
Тут бы вообще из дома выбраться после того как бабушка вернется… Впрочем, будем решать проблемы по мере их поступления.
Солнцева, кстати, не обманула — объяснение произошедшему я действительно получила и очень даже скоро. Вода в кастрюле едва успела закипеть, как раздался звонок в дверь. Но не обычный, а какой-то странный: два коротких, один длинный.
— Свои, — радостно сообщила Аня, соскакивая со стула. Метнувшись в коридор, она открыла входную дверь, и тут же прибежала обратно, чтобы убавить мощность плиты аккурат в тот момент, когда куриный бульон собирался нагло сбежать. На полном серьезе погрозив наглецу пальцем, рыжая открыла дверцы шкафчика под раковиной, утащила из угла невысокую плетеную корзинку, в которой на проверку оказалась картошка, раздобыла нож, пустую миску и… уселась. В пижаме! На пол!
Жест рука-лицо получился у меня как-то сам собой. Но уже без особого возмущения — привыкла, что поделать…
— Анют? — послышался вдруг мелодичный, негромкий, такой бархатный и мягкий голосок, и на кухню вошло… вошел… ангел?
По крайней мере, на секунду мне так показалось. Невысокая, хрупкая, изящная как фарфоровая статуэтка, а уж красивая… Милота. Вот самая настоящая милота, не сойти мне с этого места! Чистая, бархатистая светлая кожа, аккуратный носик, чуть пухлые губы, острый подбородок и невыносимо синие и просто огромные глаза. Картинка! Фигурка тоже точеная, не смотря на попытку ее скрыть синей просторной футболкой с изображением стаи волков и их вожака крупным планом.
Внутри шевельнулось что-то похожее на укол зависти.
— Кавай-сан, — приветливо помахала ей рукой Солнцева, на секунду отрываясь от своего дела. Да уж… прозвище прямо в точку! — Приветствую. Уже вернулась?
— Ага, — ответило это небесное создание… и со вздохом выставило на стойку запотевшую бутылку вина.
Боже… ну за что мне очередной когнитивный диссонанс, а?
— Понятно, — прыснула рыжая, оценив невеселое личико вновь прибывшей и ее презент. — Что, Михась опять проштрафился?
— Да… ну его! — перебросив каштановые локоны за спину, в сердцах выдохнула девушка, забираясь на пустующий стул. Я стала подозревать, что сказанное — самое крепкое ругательство в ее лексиконе. — Он ведь мне сказал, что починил этот несчастный шкаф, и он больше никогда не упадет!
— Традиция, — тихо хрюкнула Аня от смеха, не прерывая, впрочем, своего занятия. И предположила так хитро-хитро… — Судя потому, что ты с бутылкой, нашему Медведю предстоит разбирать Эверест из осколков в гордом одиночестве… А судя потому, что бутылка одна, кое-кто из-за этого события не шибко-то расстроился!
— Ну-у-у, — танцующие бесенята в глазах девушке очень даже шли, как и чуть смущенная улыбка. — Что-то вроде того.
— Ри-и-иш… — протянула Солнцева ну очень уж многозначительно.
— Сервиз, — кашлянув и чуть покраснев от смущения, призналась девушка. — Там был сервиз, подаренный Надеждой Станиславовной…
— Риша-а-а-а! — мгновенно закатилась рыжая от смеха, уронив в корзинку ножик.
— Что? — невинно хлопнула длинными ресницами Риша. И вздохнула так печально-печально, пожав хрупкими плечами. — Никогда не любила посуду с цветочным принтом… Особенно, если это огромные красные тюльпаны!
— С такой посудой я б тоже шкаф расколотила, — невольно призналась я, ужаснувшись, как только представила подобное. Обычный белый фарфор — это же классика!
— Риш, знакомься, моя подруга — Кристина, — оценив мое признание, хихикнуло рыжее чудовище. — Крис, это Арина, моя соседка, по совместительству коллега — арт-директор «Максимуса».
— Приятно познакомиться, — приветливо и тепло улыбнулась мне девушка, протягивая руку, которую я с удовольствием пожала. — Аня о тебе рассказывала.
— О, представляю, в каком свете выставило меня ваше Чудище, — закатила я глаза, не удержавшись. — Надеюсь, то хоть звучало цензурно?
— Вполне, — негромко хихикнула шатенка, явно знающая Солнцеву куда лучше меня.
— Эй, что из меня все опять монстра делают?!
— Анют, это был риторический вопрос?
— Эх, Риш, вот в кого ты такая… понимающая, а?
Я рассмеялась. Смотреть на их препирательство было забавно, особенно на пыхтящую недовольным ежиком рыжую, и Арину с ее невинным до неприличия взглядом. Контраст они создавали незабываемый! Ни дать ни взять — просто ангел и бес.
— Да брось ты, — мелодично рассмеялся арт-директор. — Может помочь?
Боже, разве работники ночного клуба бывают… ну, вот такими?
— Да не, разливай пока, — отмахнулась Солнцева, принимаясь дочищать картофель с удвоенной силой. Арина, рассмеявшись, потянулась за бокалами, висевшими на стойке на специальной подставке. Прекрасно ориентируясь на кухне, что о многом говорило, девушка раздобыла в ящике штопор, открыла бутылку и аккуратно разлила красное вино. На троих!
— Ой, нет, я не пью! — поспешно открестилась я, отодвигая от себя подальше дорогой хрусталь. — Мне уже, в общем-то, домой пора.
— Я тоже не пью, Кристин, не волнуйся, — улыбнулась мне Арина, закупоривая бутылку специальной прорезиненной пробкой, извлеченной оттуда же, из ящика. — Это легкое вино, почти без градуса, я только его беру иногда. На более крепкий алкоголь просто не способна.
— Странная особенность, — недоуменно выдавила из себя, не зная, как подобрать правильные слова, чтобы не обидеть новую знакомую. Бокал же принимать пока не спешила, все еще сомневаясь. — Ну, для работника ночного клуба.
— Я тебе больше скажу, — со смешком пояснила Солнцева, поднимаясь на ноги, одним метким легким пинком отправляя корзину обратно в угол. — Странная особенность для жены байкера!
— Ой…
— Ну, а я о чем? Риш, да влей ты в нее вино, пока не очухалась, потом не уговорим же!
Уговаривать меня не пришлось. После такого известия, едва в моих пальцах оказалась тонкая прохладная ножка, половину содержимого бокала я выпила сама!
И с некоторым изумлением уставилась на улыбающуюся Кавай-сан:
— Действительно…
Не то, что градус, сам алкоголь в приятном вине, имеющим чуть сладковатый малиновый вкус, не чувствовался вообще.
— Миша называет его компотиком, — снова занимая свое место за стойкой, поведала мне Арина. — Я, в целом, с ним согласна. После его любимого коньяка это вообще вода.
— Я так понимаю, теперь ему крепче молока ничего не достанется? — вдруг еще больше повеселела Аня, вытирая руки о кухонное полотенце, словно прислушиваясь к чему-то. На миг мне показалось, что откуда-то снизу, будто бы этажом ниже послышался дверной звонок…
— Верно, — видимо, услышав то же самое, вздохнув, подтвердила Кавай-сан.
— Мих парней привлек, — лихо разобравшись с картофелем, отправив его варится в бульон, пояснила Солнцева, завладев наполненным бокалом и устраиваясь прямо на шкафчике рядом с микроволновкой, за неимением других посадочных мест. — Ну, а пока Дан и Аверин горбатятся на благо моего любимого соседа и не менее обожаемого начальника, начнем, пожалуй, наш милый бабский междусобойчик… Крис, и даже не думай слинять домой!