— Твоя? — зло переспросила я. — Не понадобится? Неужели сиятельный аль-тар передумал и решил одарить своим вниманием жалкую человеческую самку?
— Василиса, не ёрничай, — он поморщился. — Времени, чтобы инициировать тебя, не ломая личность, у меня не было. Да, возможно, мой метод был жесток, но я не мог поступить иначе. Ты уже знакома с моими братьями и имеешь представление о моем отце. Ни для кого из них не стало бы проблемой обратиться к заложенному в тебе коду, сотворив из тебя послушную, готовую на всё ради хозяина аль-дэй, рабыню, биоробота.
— Это я уже слышала. Ты повторяешься.
Я вспомнила запись, на которой Снежка, извиваясь как мартовская кошка, ползла на коленях к дракониду, и меня передернуло от брезгливости.
Мерзко и отвратительно. В сравнении с драконидами, репти с их донорами — милые ребята.
Габриэль… В каюте космической яхты было тепло, но я похолодела. Аррадор намеренно заговаривал мне зубы, уводя мысли от Гэба, и ему это почти удалось.
— Где мой кулон?
Драконид застыл, обжигая меня недовольством.
— В надежном месте, — процедил он и поднял руку, обрывая мои возмущения. — Я верну тебе твоего репти, не волнуйся.
Моё удивление не скрылось от его внимательного взгляда, и, мягко улыбаясь, Аррадор продолжил:
— Урргхи — паразиты, ленточные черви нашей вселенной. Всё, на что они способны — красть. Технологии драконидов или … человеческие эмоции. Признаюсь, конкретно этот, спрятанный в носителе, индивид неплох. Во всяком случае, умен. Ему хватило мозгов знатно задурить твою хорошенькую голову, Василиса. Ты, наверное, восхищена его поступком? Как же, он ведь почти умер ради тебя. И это правда, только подумай, что может бестелесая душа вне носителя? Как бы он тебе помог, если бы не твой добросердечный брат? Черный репти потому и умер, что без тебя участь его расы была предрешена. Даже присутствие на Земле потенциальных Предстоящих не спасло бы вашу планету от уничтожения. К тому же, самых перспективных аль-дэй мы вывезли.
Я зло рассмеялась.
— Что ты говоришь? — я вскинула подбородок. — Конечно, пользоваться вшитым в днк кодом — намного более честный способ вызвать любовь и преданность!
— Нет, не честный, — удивил меня Аррадор. — Именно поэтому за свою помощь я выторговал нам несколько часов у твоих охранников. И я ничего не сделал с репти.
Вот оно что. Значит это похищение произошло с попустительства драконов. А Ярослава как раз Снежка отвлекла. Не зря брат восхищался умом драконида, мне ещё тогда нужно было догадаться, что это не к добру.
Аль-тар отошел к кровати, демонстрируя мне всего себя со спины, наклонился, вытащил из под подушки и подкинул на руке небольшой, но судя по всему тяжелый футляр.
— Вот он, твой кулон, — взглянул на меня золотоглазый. — В экранированном боксе, чтобы не мешал нам. Ты можешь взять его прямо сейчас или когда закончится отмеренное нам время. Но всё же, — он шагнул ко мне, и взгляд стал почти умоляющим, — я прошу тебя, Василиса, дай мне шанс.
Я обхватила себя руками, обнаженной кожей остро почувствовав свою незащищенность и растерянность. В словах Аррадора не было лжи, и это пугало. Он поднял руку и ладонью коснулся моей щеки.
— Ты — моя путеводная звезда, Василиса Пасная, — улыбнулся мне он. — Позволь мне разделить с тобой вечный бескрайний космос…
Я замерла, чувствуя его дыхание у своих губ, и взглянула в золотые глаза. Шанс? Какая интересная постановка вопроса. Мне казалось, что раздевать женщину следует после её положительного ответа, но Аррадор, нисколько не сомневаясь в своем праве, сам ответил на этот вопрос и уже использовал свой шанс.
Разделить космос? Зачем? Счастливое понимание заполнило мою душу. Зачем мне себя делить?
Я аккуратно выхватила футляр, нащупала и нажала крошечную кнопку и, когда крышка открылась, выхватила временное вместилище моего репти. Всей душой чувствуя его облегчение, радость от того, что я сделала окончательный выбор, и возмущение от того, что выбор этот я делала совершенно голой.
— Прощай, Аррадор, — улыбнулась я дракониду в губы. — Покоряй новые звезды, а мне пора.
Я подняла голову к прозрачному потолку, взглядом обнимая искрящуюся звездами, черную, как крылья Габриэля, вселенную, всей сутью откликаясь на его чувства, впитывая и отдавая такую же бесконечную любовь.
Любви не нужны корабли, любви не нужны иолры, для неё не существует расстояний и преград. Вот он, мой источник. Моя сила. Драконица Травинка говорила мне — вернись в источник, чтобы оказаться там, где хочешь. Теперь я знаю, как рождаются заповедные тропы.
«Где бы ты хотела оказаться сейчас?», — звезды говорили со мной голосом Габриэля.
«С тобой!», — ответила я небу и шагнула туда, где была нужна.
46
Аррадор успел зажмуриться, но все равно ослепительно яркая вспышка там, где стояла зеленоглазая девушка, надолго лишила его зрения. Глаза слезились, перед ними плавали зловещие черные пятна, а все остальные органы чувств и разум аль-тара говорили ему, что случилось то чудо, ради которого и было всё затеяно. Василиса завершила преображение и стала настоящей звездной девой. Ирри-дэй открыла легендарный звездный путь и исчезла. В безвоздушном пространстве, из замкнутого помещения каюты для элитных гостей.
Ради этого он, лучший из аль-таров империи, отлично знавший психологический портрет зеленоглазой ведуньи и чувствовавший ее душу, как собственную, совершал все те отвратительные поступки, что надежно отвратили от него ее сердце, вопреки заложенному генетическому коду.
Он лишил ее родины, надеясь, что свободолюбивая девушка инициируется и уйдет еще со Стрелы. Но она не хотела принимать свой дар. Он сбросил ее с пылающего челнока с расчетом, что страх перед смертью сломает барьеры, которые она сама себе поставила, но они оказались слишком крепки. Если бы дракон не спас ее, Аррадор сделал бы это сам. Но не для того он вез ее на планету крылатых.
И только урритовый источник, на который и оставалось надеяться, сумел прорвать возведенный ею щит, и ведунья раскрыла дар. Недостаточно. Она увидела дверь, но не открыла.
И, наконец, узнав от Ярослава, что Чернозмей умер на Земле, чтобы найти Василису среди звезд, аль-тар сыграл на ее чувствах к репти, на их незримой связи и похитил девчонку снова. Это, наконец, сработало.
Ощупью Аррадор нашел кровать, сел, опустив голову в ладони, и вытер сочившуюся из обожженных глаз влагу, предварительно экранировав разум от обеспокоенных собратьев по триумию. Даже им не позволено знать о слабости аль-тара.
Она сделала выбор и ушла. Сумела уйти. Навсегда.
И он ее отпустил.
Аррадор знал: если бы он привязал ее к себе, она никогда не стала бы ирри-дэй и никогда не открыла бы звездную дверь.
Он был очень сильным аль-таром. Никто, даже его собратья, объединявшие с ним разумы, так никогда и не догадался, что на самом деле чувствует их друг, когда смотрит на зеленоглазую золотоволосую ведунью, когда говорит с ней, думает о ней, вспоминает ее.
Он стал для нее чудовищем.
Иначе он так не смог бы отказаться от той, кто была его душой, с кем мир обретал объем и краски, а сердце — полноту жизни. От той, без кого холодный и равнодушный космос навсегда останется холодным и равнодушным, потому что он оживает и дарит чувство божественного единения и могущества только тем, кто чувствует одним на двоих сердцем. От той, чья любовь дает крылья.
Никто. Никогда. Не узнает.
Он тоже сделал свой выбор. Давно, еще в миг, когда впервые ступил на зеленую траву голубой планеты и ощутил Её, свою аль-дэй. Еще не сделав ни шагу, не зная ее в лицо, не видя ее глаз, он ощутил эту связь всей душой и сердцем.
И в тот же миг понял, что он, гордый блистательный аль-тар, будущий владыка величайшей звездной империи, стал зависимым от жизни неведомой земной девочки, от биения ее сердца, от ее дыхания. Он понял, что если позволит этой связи окрепнуть, то уже не сможет отпустить Ее к звездам, как не могли все аль-тары до него. Это будет выше его сил.
Он понял, что эта зависимость сломает весь его тщательно продуманный план избавления от тирании отца-императора и очищения прогнившей империи от мерзости, которой она обросла за тысячелетия гниения и вседозволенности аристократов. Великий план по экспансии не силы и жестокости, а света разума и справедливости. Он, главный священнослужитель Священной империи драконидов, принес тайную клятву, когда получал благословение на служение.
И он сделал всё, чтобы не позволить ни себе, ни Василисе свернуть с намеченного им пути. Только ее ненависть стояла между ними. Ее ненависть и его величайшая любовь, сумевшая отречься от себя самоё, выстлать собой Ее путь — ради того, чтобы его любимая прошла по звездам.
Он соскользнул с постели на пол, ощутил под коленями мягкий ворс ковра. И это ощущение потянуло воспоминание о мягком золоте девичьих волос, которых уже никогда не коснется его ладонь, не пропустит шелковые пряди сквозь пальцы.
Запрокинув голову, аль-тар распахнул веки, глядя еще незрячими глазами в бездушную тьму, сжал кулаки и закричал, как смертельно раненый зверь, выплескивая всю мучительную боль, всё беспросветное отчаяние и всю неизбывную тоску, которая теперь останется с ним навсегда.
47
Я распахнула глаза и содрогнулась от ужаса. В кромешной темноте на меня пялились сотни светящихся глаз, из темноты проступали и исчезали зеленые контуры призраков с ехидными старческими лицами, они тут же вытягивались в безобразные то змеиные, то драконьи пасти и беззвучно щелкали клыками.
Клыки проходили сквозь мои руки и ноги, не причиняя ни малейшего вреда, но я вздрагивала всем телом и никак не могла понять, как могла уютная пещера Царь-Горы превратиться в такой кошмар? И где все девушки? Где охранницы-драконицы? И почему я раздета?
Во мраке я не могла разглядеть, где нахожусь, а кишмя кишевшие призраки не давали никакого освещения.