Я потерла виски, пытаясь вспомнить, что видела последним. В памяти всплывали разрозненные картинки. Космос над прозрачным потолком каюты, звезды и … Аррадор?
— И кто это у нассс? Кто проник в святая святыхх? — раздалось отдаленно знакомое шипение, а перед глазами соткалось очень знакомое стариковское лицо с благородными, но сейчас весьма ехидными чертами. — Девушшшка! Живая! И я ее знаю!
— Жжертва для нашшего мальчика! — зашипели со всех сторон.
— Тихо! — голограмма всемирно известного и давно почившего репти вскинула руку, и копошение светлячков прекратилось. Его лицо приблизилось и расплылось в радушной улыбке. — По глазам вижу, узнала меня.
— Узнала, вы — голограмма сэра Бера Горуха, — я прикрыла грудь и живот руками.
— Не голограмма. Я и есть Бер Горух. Хорошшая девочка! — его когтистый палец вытянулся и ткнул меня туда, где прилепился к обнаженной коже артефакт-мемориз. — Сберегла нашего мальчика, спасибо тебе. Наградим, не обидим. Габриэль, выходи!
Молчание.
— Выходи, кому сказал, непослушный мальчишка!
Наконец, в наступившей тишине раздался голос Гэба:
— Не раньше, чем получу с вас клятву полной неприкосновенности для души, разума и тела Василисы, моей любимой девушки и невесты.
Интересные тут у них формулировочки. Я перестала дрожать и снова огляделась. А когда рассмотрела, на чем лежу, то снова заорала и снова от ужаса: подо мной, под прозрачной крышкой лежал труп.
— Гэб? Гэб, они тебя не сохранили!
— Сохранили, — возразила голограмма Бера Горух. — Это просто освещение неудачное. Габриэль, мальчик мой, пусть твоя прекрасная невеста слезет с твоего хрустального гроба, а то еще сломает ненароком. И освещение, так и быть, разрешаем включить. Слабенькое, аварийное, а то нас, таких красивых, при ярком свете не видно.
«Не шевелись, — прошептал мне Гэб. — Сразу сигнализация сработает, а я еще не добился от них клятвы».
Я демонстративно сложила руки на груди, растянулась на крышке во весь рост и закрыла глаза. С места не сойду! Может, в следующий раз проснусь в более дружелюбном месте!
И в одежде.
И тут до меня дошло. Я подскочила. У меня получилось?!
— Так я что, на Земле?
— На Земле, деточка, — отозвалось миловидное привидение, висевшее за плечом старика Бера. — Даже под землей.
— В резиденции Горухов на острове Сахреш?
— Догадливая, она мне нравится, — еще чья-то призрачная реплика.
— В крио-камере? — уточнила я. — А почему тут не настолько холодно, как должно быть?
— Неисправность, дорогуша, — пожал плечами Бер. — У нас тут очередной передел власти в клане. С тех пор, как Гэбушка самоустранился, сплошные революции. Надоело. Камера поддерживается аварийным бесперебойником, но его резерв иссякает. Ты вовремя, Василиса. Действуй, мы подскажем.
— А как же Адель? — растерялась я. — Разве не должна она воскресить брата?
— Мы ей уже сказали, летит. Если успеет.
Адель успела.
Когда я как слепой котенок под руководством призраков и извлеченных из архивов инструкций тыкалась дрожащими руками в кнопки, она ворвалась в камеру и успела вовремя перехватить инициативу безумцев.
— Все прочь! Развею навеки! — рявкнула черноволосая и синеглазая копия Гэба в женском варианте. И повернулась ко мне, сверкая жуткими глазами: — Не знаю, как ты сюда попала, но тоже поди вон, пока я тебя не придушила своими руками!
— Я здесь по поручению, — я сняла с шеи и протянула ей артефакт.
Она поняла с первого взгляда и больше вопросов не задавала, буркнув:
— Потом всё расскажешь! Иди отсюда, тут, мать твою, стерильность нужна!
А я инопланетную заразу могла притащить, — запоздало испугалась я.
— Эй, — окликнула меня Адель.
Я обернулась.
— Лови! — она кинула мне запечатанный в прозрачный пластик синий сверток. — Стриптизерша — некромантка, ну это надо же такое сказать! Что хочешь, то и думай.
Я поймала пакет и тихо, на цыпочках, под хохот вредных и давно мертвых родственников Гэба вышла, прикрыв за собой массивную дверь. Неплотно.
— А что, я разве неправильно сказал? — кажется, это брюзжал сам Бер Горух. — Свалилась с потолка хорошенькая голенькая девочка, явно поднимать из гроба нашего мальчика. Как еще коротко это сформулировать при таком цейтноте?
Пока они препирались, я вскрыла пакет, натянула на себя больничный наряд. Спасибо, не смирительная рубашка. Всё лучше чем ничего, а так я вполне вписывалась в интерьер закрытой лаборатории. Села на металлический стул в коридоре и ждала, потеряв счет времени.
Мимо меня то и дело бегали репти в форме и в гражданском, не обращая на меня ни малейшего внимания. Прогрохотали колеса носилок туда и обратно. Я проводила взглядом накрытое белоснежной простыней тело. С головой накрытое. Сердце болезненно сжалось.
Адель вышла последней, села рядом со мной и вытянула ноги в грязных драных джинсах. И она мне еще о стерильности вещала!
— Он живучий, — наконец, молвила рептесса. — Этот чертов парень уже столько раз выкарабкивался из могилы, что теперь просто обязан. И знаешь, у него откуда-то появилось на пальце кольцо. Такое же, как у тебя.
Она взяла мою ладонь и провела пальцем по черному с фиолетовыми искрами чешуйчатому ободку.
— Кольцо Судьбы. Хотела бы я когда-нибудь найти свою судьбу, как нашел Гэб. Ты знаешь, что он тебе соврал? В нашей сокровищнице не хранились никакие Кольца Судьбы. Зато хранилась легенда, что драконье кольцо появляется тогда, когда тот, в ком течет древняя кровь дракона, встретит свою единственную. И если ему повезет, и девушка ответит взаимностью, то он обретет и второе кольцо, связующее их воедино.
Ох уж, эти легенды. Я взглянула на свое украшение. Показалось, или на них появились еще и синие искры?
— Найти судьбу? Ты же должна была выйти замуж за наследника красного клана! — удивилась я.
— Должна была. Гэб договорился о нашем браке. Но я неожиданно влюбилась в одного парня. Представляешь? Я! В человека! Кстати, у него такие же зеленые глаза и золотые кудри, как у тебя. И вместо него мини-мемориз Гэба вернула ты. Как он там, жив?
Ох, Снежка, да у тебя, оказывается, есть серьезная соперница!
— Жив. А Гэб… — дыхание перехватило. Адэль так старательно не говорила о состоянии брата… — Гэб будет жить?
— Думаю, оклемается через недельку. Его в лучшую больницу увезли. У него, кстати, глаза изменились. Были синющими, а теперь почти фиолетовые. Идем, распоряжусь, чтобы тебя куда-нибудь поселили. У нас тут, правда, беспорядок после очередного переворота. Тетка почему-то решила, что она лучше мамы справится с кланом. Дурында. Не обращай внимания, трупы уже убрали, обед по расписанию.
Крепко взяв меня за руку, Адель помогла мне подняться и потащила к выходу. Я слушала, как цокают ее каблуки и улыбалась. Гэб жив! Жив, и скоро придет в себя! Это главное.
Эпилог
— Чистое золото! — услышала я завистливый шепоток за спиной.
— Коса-то? Да-а… коса богатая!
— Какая коса, дурень! Ты глаза-то разунь! Одежка у княжны аж сверкает, столько злата нашито! А серьги, бусы, перстни — смарагды да яхонты! И не жаль им богатства-то этакого? И ради чего вырядили еду как невесту? Чтоб чудище подавилось, когда жрать будет?
Не все перстни мои с драгоценными каменьями. Затерялся среди этого богатства простой золотой ободок со змеиным рисунком и рунами по гладкой внутренней стороне.
Я тронула пальцами золотую вышивку по краю широкого рукава. Лебединые кресты я вышивала сама, готовясь к самому важному для девушки дню своей свадьбы. Улыбнулась, подняла, звякнув висящими у висков кольцами, голову к ясному синему небу с золотым солнцем.
В сердце росло предвкушение чуда и небывалого, долгожданного счастья. Сегодня мое ожидание кончится и начертанное звездами на Рунном полотне сбудется.
В глаза брызнули ослепительные лучи, отраженные от огромных крыльев, как от гигантского зеркала…
И я проснулась.
Ну вот, опять этот сон! — расстроилась я.
Каждый раз, когда он мне снится, случается какая-то пакость!. Что может случиться на этот раз?
Я натянула на себя рубашку, черный комбинезон летной формы курсанта четвертого курса Космической академии, переплела косу. Посмотрела в зеркало. Глаза по-весеннему зеленые, хотя мне показалось, что ближе к мятному цвету. Да нет, просто отсвет случайный!
Открыла две коробочки с наградами. Одна — от правительства Земли, другая — от правительства Галактической Межпланетной Федерации. Нацепила на грудь. Да, чем-то эти звезды в бриллиантовых коронах напоминали смарагды и яхонты. А на пальце вместо золотого колечка — черное, искрящееся как чешуйчатая елка.
Сегодня самый важный день в жизни девушки, потому под формой — не казенное белье, а рубашка, вышитая заповедными рунами и оберегами. И в косе спрятаны шпильки-обереги, иначе на ритуал не пустят, а быть мне надо на нем обязательно, невеста все-таки.
В полной парадной экипировке я вышла из общежития, слыша за спиной завистливый шепоток друзей и недругов:
— А коса-то, коса…
— Блестит как бриллианты…
— Бриллианты и есть, дура! Зачем только она награды свои нацепила? Не на выставку!
Я подошла к собственному гоночному гравилету, черному, сверкавшему на солнце лакированными боками, — свадебный подарок Адели — и… прошла мимо. Пересекла площадь. Вольноотпущенные на зрелища курсанты преследовали меня по пятам.
За воротами академии меня ждала еще и толпа родственников. Жаль, брата среди них нет, а ведь мог бы и выкроить время на свадьбу любимой сестры!
Под таким разношерстным и веселым конвоем, вовсю обсуждавшим свадебный наряд и всемирно известные подвиги сущей ведьмы, избавившей человечество от звездных тиранов, я прогулочным шагом дошла до берега моря. Спасибо, академия стояла на берегу, недалеко идти пришлось.
Там, на чистом пляжном песочке меня и оставили, а сами поднялись на трибуны, то есть, расселись на прибрежных камнях, притворно рыдая и всхлипывая, от смеха наверное. Это надо же так древний обряд испохабить, как я умудрилась, категорически отказавшись от ритуального сарафана, заунывных песен и трещоток, отгоняющих нечистую силу.