– Послужить Отчизне! – высокопарно воскликнул граф, вскидывая голову. Казак спокойно кивнул, подтверждая.
– Весьма, похвально, господа. Север надо осваивать! И быть впереди мира всего. Чтобы чувствовали, что такое Российская империя. Чтобы задыхались от восхищения, – капитан Бехтерев потряхивал трубкой, грозя неведомым соперникам и врагам. Продолжил более спокойным тоном: – Но наша экспедиция носит другой характер – спасательная. Господа, я рад вашему обществу, ваши навыки могут весьма пригодиться в поиске пропавшей экспедиции. Пойдемте в кают-компанию, я познакомлю вас с остальными офицерами-добровольцами.
Иван незаметно подмигнул односуму – мол, видишь, как все хорошо складывается. Казак кивнул, протискиваясь в узкую дверь. В коридоре было чуточку посвободнее. Непривычные высокие пороги – изумили.
– Ты что такой смурной? – тихо спросил граф у друга, найдя минутку.
– Да ничего, – отмахнулся Билый. – Не бери в голову.
– Да я же вижу!
– Будь ты неладен, – чертыхнулся казак. – Ну, русалок я боюсь! Доволен?!
– Русалок? – протянул граф, останавливаясь и нерешительно глядя на односума. Шутит, что ли? При чем тут русалки?!
– Их самых! – буркнул тот, отводя глаза. – Как дед Трохим в детстве напугал, так до сих пор все омуты и большая мертвая вода сеют панику.
– Я думал, ты ничего не боишься! – искренне воскликнул граф.
– Нет, – сокрушенно протянул Билый, – русалок дюже боюсь. Утащат на дно! Не совладаю с собой! И забуду про Марфу. Ведь так сладко поют…
Казак сокрушенно вздохнул. Суздалев ничего не успел сказать. Подошли к двери. Капитан дождался, пока все сгрудились возле него, кивнул и важно толкнул деревянную перегородку.
В тесной комнатке за длинным столом сидело восемь человек. Играли в карты, читали книги, рассматривали карту, пили чай. На вошедших посмотрели все разом с интересом, отвлекаясь от своих важных дел.
– Господа, – начал Федор Михайлович. – В вашем полку прибыло! Прошу поприветствовать новых членов экипажа. Старший группы капитан Малиновский. Знакомьтесь!
Худощавый мужчина, начавший уже лысеть, но тщательно скрывающий это начесами, важно кивнул. И тут же сощурил глаза, глядя на графа Суздалева. Билый поймал чужой взгляд. Насторожился, пристально глядя в узкое болезненное лицо. Друг же, как обычно, был беззаботен.
– Ротмистр Замойский, – представился тут же другой, поднимаясь со своего места. Полная противоположность своего командира: улыбчивый, кудрявый светло-русый крепко сбитый высокий мужчина так и лучился, как солнышко. Билый невольно улыбнулся в ответ. Чем-то ротмистр Василя из станицы напомнил: такой же искренний и открытый в улыбке.
– Поручик Денгоф! – важно кивнул следующий, слегка привставая. Совсем юноша с плотно сжатыми губами и волевым подбородком. Хочет казаться старше. Но видно, что опыта нет никакого. Билый кивнул и ему: все так начинали.
– Поручик Мосальский! – Неприметный, осторожный тип. Даже к стене ближе откинулся, желая скрыться в тени и стать незаметным. С таким надо быть осторожней. Билый медленно кивнул, беря на заметку.
– Поручик Пац! – отвлекаясь от игральных карт, кривовато улыбнулся офицер с разбитым от сабельного удара лицом. Глубокий шрам бороздой пересекал обе щеки. Боец, не боец – время покажет. Понятно, что характер скверный, свободолюбивый – тон вон какой, привык, чтоб подчинялись и слушались. Может, он главный в группе? А капитан Малиновский просто номинал? Предстоит узнать. Авторитет имеет явно не меньше командира.
– Поручик Огинский!
– Подпоручик Заславский!
– Подпоручик Лещинский!
Эти юнцы. Все как на подбор, словно друзья с одного курса Денгофа.
– Поляки, что ли? – шепнул Билый, слегка толкая графа Суздалева. Тот нахмурился еще больше. Микола дружелюбно улыбнулся господам офицерам, зачем им раньше времени знать, что Ванятка поляков не любит, а Огинский к тому же еще и рыжим оказался.
– Граф Суздалев! – сухо представился друг.
– Билый. Николай Иванович.
– Вот и познакомились! – радостно воскликнул капитан Бехтерев.
– А я знаю вас, Иван Матвеевич! – воскликнул капитан Малиновский. Лысина его блеснула в свете лампы.
– Разве? – хмуро отозвался Суздалев. – Не имею чести быть знакомым с вами. Запомнил бы.
– Не лично! Но наслышан о вас! Вас уже выпустили? – худощавый мужчина расплылся в ехидной улыбке. – Посчитали, что вы больше не опасны?! Вы больше не враг императора?! Ваше сиятельство, мне так жаль вашу кузину, – протянул капитан Малиновский, продолжая нехорошо улыбаться и возмутительно себя вести, словно специально подтрунивая над чувствами графа.
Суздалев хрипло кашлянул, дергаясь. Но Билый придержал его за локоть.
– Какая компания хорошая собралась – одни поляки, и фамилии все знатные. Добрая шляхта! А что, господа, вы тут и в карты играете?!
– Вы тоже играете? – оживился поручик Пац, тот самый с сабельным ударом на лице.
– Слегка, – подтвердил свои слова кивком казак. А потом протянул как-то очень задумчиво и непонятно: – Хорошая будет поездка.
Глава 10
– Как я и говорил, – самодовольно заметил Суздалев, лихо подкручивая ус и улыбаясь, как нализавшийся сливок с крынки кот деда Трохима. – Таких героев, как мы с тобой, в любую экспедицию с руками и ногами. А, односум?! Ты что встал как вкопанный?!
Микола спускался по трапу на пару шагов впереди графа. Он лишь краем уха улавливал, о чем говорил Иван. Взор его был устремлен на темную поверхность моря. Что-то неведомое влекло его. Шаткая доска покачивалась под тяжестью двух друзей. И вдруг казак остановился. Легкий холодок пробежал по спине. «Киууу», – донеслось издалека, и раздался сильный всплеск по воде. На мгновение показался из черной глубины залива огромный чешуйчатый хвост, и сдавленный дикий хохот обжег слух.
Билый обернулся назад.
– Ты видел?! Слышал?! – спросил он отрешенным голосом. В груди перехватило, как рванул ворот рубахи.
– Что видел? – не понял Суздалев, чуть не столкнувшись с Миколой. Увернулся. Поморщился. Придержал кепи за козырек, явно бравируя.
– Русалку видел? Слышал, как она хохотала?
– Ты, брат, не бредишь? – граф хотел было перевести все в шутку, но видя состояние друга, спросил совершенно серьезно: – Может, к лекарю заедем? Кровь пустит. Пиявок поставит! Мне всегда помогало.
– Я ему сам кровь пущу, – проворчал казак. Встрепенулся, выходя из оцепенения. – Ты всплеск на воде видел? – не обращая внимания на слова Суздалева, продолжал Микола. – А хвост ее? Радуга, а не хвост. Диво как хороша! Неужто не видел ничего?!
– Окстись, ваше благородие! То чайка крикнула, прежде чем в воду за рыбой нырнуть. Не маленькую такую рыбешку вытащила и полетела с Богом. Вон видишь, – граф показал рукой в сторону. – Сидит, добычу терзает.
Казак глянул туда, куда указал Суздалев. Метрах в ста, среди старых лодок, лежащих в беспорядке у старого сарая, сидела крупная чайка. Отрывая клювом куски от пойманной ею рыбины, она с осторожностью поглядывала по сторонам, готовая при любой опасности подняться на крыло и улететь восвояси.
Билый снял папаху, перекрестился. «Господи, помилуй и спаси!»
– Что-то, дорогой мой Миколушка, я переживать за тебя начинаю, – не без доли иронии произнес Иван. – Может, отказаться от экспедиции? А то не оставит тебя твоя русалка в покое. С тобой поплывет. Я-то ладно, но вот те офицеры, да и матросы также, завидовать начнут. Мол, взял с собой любаву, а нам как же? Придется делить русалку-то, – готов?
– Все тебе хиханьки да хаханьки, – незлобно отозвался казак. – Поехали уже.
– Куда прикажете, барин? – сдерживая смех, спросил граф. Друг был в прекрасном расположении духа, и Билый позавидовал чужой беспечности. В темную воду он старался не смотреть, но она так и тянула к себе, обдавая могильным холодом и запахом гнилой тины.
– На рынок. Время не терпит.
– Вот, узнаю своего друга снова! А то углубился в свои детские страхи. Русалки ему мерещатся. К жене тебе нужно. Сразу вылечит от всех видений ненужных.
– К супруге успеется, – бодрым голосом отозвался Билый, приходя в себя и улыбаясь. – Дела поважнее есть. А русалка, – Микола подмигнул другу. – Хай ей грэць, нехай с нами плывет, будет из чего еду готовить.
– Э нет, побратим, – также в шутку парировал Иван. – Я лучше консервами перебьюсь, чем всякой нечистью питаться.
– Консервами говоришь, ваше сиятельство, – сказал Микола, открывая дверцу автомобиля. – Тогда поспешай, а то разберут консервы-то и поневоле придется нечисть на ужин готовить.
Казак негромко засмеялся, приоткрыв ряд белых, ровных зубов.
– Куда едем-то? – улыбаясь в ответ, спросил Суздалев.
– На Обжорный.
– Ну, конечно, как же это я сам не догадался, – подтрунивая, сказал граф, нажимая ногой на акселератор. – Самое время на Сытный рынок ехать. Желудок к позвоночнику вот-вот присохнет.
– А я тебе о чем? – подмигнул казак. – Только по Троицкому мосту не гони шибко. На Неву посмотреть хочется. Да на купола покреститься. Лишним точно не будет.
Автомобиль вздрогнул, гулко заурчав мотором. Друзья одновременно посмотрели в сторону корабля, на котором им предстоит нелегкий путь в неведомое. С борта на них, пуская кольца дыма из трубки, смотрел капитан. Смотрел пристально, как бы оценивающе. Друзья поднесли раскрытые ладони к виску, отдавая честь, капитан лишь слегка кивнул в ответ; автомобиль дернулся и, набирая скорость, помчался в направлении Васильевского острова.
– А вам известна, Николя, история сего рынка? – сквозь гул работающего мотора как бы между прочим спросил Суздалев.
– Отчасти, ваше сиятельство, – поддерживая шутливый тон разговора, ответил Билый.
– Ну как же, ваше благородие, отправляться в такое, прямо скажем, историческое место и знать о нем лишь «отчасти»?!
– Так поделитесь своими знаниями, граф.
Оба друга шутили. Чувствовали, что скоро в экспедицию. Граф мандражировал, предвкушая новую порцию эмоций. Только что не подпрыгивал на своем водительском сиденье. Микола, глядя на него, в конец повеселел – отпустило. Настроение было превосходным.