— Вроде того! — отозвался Мабуту.
— Знакомься, Зин: это Мабуту! — представил его Мукасей.
— Наконец-то объявился, дружок хренов! — ухмыльнулась она. — Мой мне все уши прожужжал. «Ах, лучший друг! Ах, не разлей вода!» — передразнила она мужа, потом тихо добавила: — Столько ждал тебя! — Женщина со вздохом махнула рукой.
— Да я… — начал Мабуту, но Мукасей не выдержал:
— А ну заткнись, баба! Чего разверещалась, как потерпевшая? Не знал он ничего! Поняла? И точка!
— Ой, прости, Мукушка! — Она по-бабьи всплеснула руками. — Сама не знаю, что это на меня нашло! — Зина подошла и протянула Мабуту руку. — Прости дуру несчастную!
— Забыли, Зина! — Они обменялись крепким, мужским рукопожатием, затем Мабуту кивнул Фоме, и тот протянул огромный пакет. — Это тебе, Зин!
— Мне? — Она вытащила из пакета белоснежную шаль; даже при ее габаритах она могла бы целиком в нее завернуться. — Боже, какая роскошь! — Зина сорвала свой старенький, видавший виды шерстяной платок и накинула шаль, которая мгновенно ее преобразила, сделав намного моложе и привлекательнее. — Ой, спасибо! Можно я тебя поцелую?
— Если Мука собак не спустит, — хмыкнул Мабуту.
— Один раз можно! — холодно произнес тот и тут же рассмеялся: — Да целуй ты моего братана!
Зина огромными ладонями обхватила голову Мабуту, которая, казалось, в них утонула, затем смачно чмокнула его в губы.
— Задавишь! — шутливо взвизгнул тот, а Мукасей воскликнул:
— Зин, ты чо мужика-то пугаешь? Давай-ка закусью займись лучше!
— Моментом, родненький мой! — кокетливо отозвалась та и бросилась снимать пальто.
— А это тебе. Мука! — Мабуту сунул руку в карман и вытащил черную кожаную коробочку. — Что это?
— Часы «Ситизен»! Японские! А это инструкция. — Он открыл коробочку и вытащил оттуда толстую книжицу.
— Ничего себе, инструкция! — усмехнулся Мукасей. — Тут без высшего образования, видать, не разберешься. Небось, и летать на них можно?
— Летать — нет, но функций очень много! — улыбнулся Мабуту, довольный тем, что доставил приятелю удовольствие. Глаза Муки блестели от радости.
— Ну, спасибо, братан!
— Фома, иди помоги хозяйке, — бросил Мабуту.
— Сей момент, шеф! — Фома тут же исчез.
— С чем приехал? — нахмурился Мукасей.
— Помощь твоя нужна.
— Говори!
— Мужика одного надо приютить на время.
— Свой?
— Нет.
— Значит, может и сбежать?
— Сбежать? — Мабуту пожал плечами. — Может попытаться! Но я с ним своего человека оставлю!
— Так давай его сюда!
— Он пока не со мной, — признался Мабуту. — Кстати, ему потребуется уход, он после операции, пластической.
— Понял, больше ни о чем не спрашиваю: меньше знаешь, крепче спишь.
— Это тебе за хлопоты. Пять штук! — Мабуту протянул ему пачку стодолларовых купюр.
— Ну вот еще! — Мукасей оттолкнул его руку.
— Ты не понял. Это не мои деньги, а того, кто сделал заказ, — пояснил Мабуту.
— Тогда другое дело. Видно, дорогой мужичок-то? — задумчиво произнес Мука.
— Думаю, да.
— Когда ждать?
— В любое время.
— Понял. А с уходом не беспокойся: Зинка на акушерку выучилась!
— Кому понадобился мой уход? — с улыбкой спросила Зина, появляясь в комнате с подносом в руках. — Можно?
— Конечно, мадам! — Мабуту вскочил со стула.
Через пару часов Мабуту уже возвращался в Москву. Не успели машины въехать в город, как проквакал мобильный телефон. Звонили те, кто следил за Волошиным. Уже через пятнадцать минут Мабуту бросил на объект группу захвата. Ребятам было приказано обойтись без крови и доставить Волошина целым и невредимым.
Дабы не подвергать опасности Волошина, группа, не мудрствуя лукаво, просто забросала дачу шашками с усыпляющим газом и через пару минут в противогазах ворвалась внутрь. Все действительно обошлось без крови: охрана, врач, сиделка и сам Волошин моментально отключились, и бандиты, быстро погрузив старика в машину, тотчас доложили об успехе операции. Мабуту похвалил их за чистую работу и приказал связаться с Бритым и отвезти Волошина туда, куда тот скажет. Сам же Мабуту разыскал Григория Марковича. Через сорок минут его уже встретил Фома и сразу же отвел к Мабуту.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Григорий Маркович, переступив порог комнаты.
— У нас провалов не бывает, — усмехнулся Мабуту. — Все в полном ажуре: ваш мужичок у меня.
— Фу, слава Богу! — воскликнул Григорий Маркович. — Значит, пора готовиться к отъезду?
— Придется немного погодить…
— Как?
— Вы что, забыли: он же после операции! Не могу же я свою или вашу физиономию на паспорт наклеить!
— А нельзя с таможней договориться?
— Это вам не «Белое солнце пустыни»! — ухмыльнулся Мабуту. — Одно дело — товар, и совсем другое — человек. Будем ждать! — решительно произнес он.
— Когда я его увижу?
— Не терпится?
— Да нет, поговорить хочется.
— Успеете еще наговориться. Сейчас он в состоянии шока от похищения и вряд ли захочет разговаривать: пусть созреет! — Мабуту хитро подмигнул.
— А вы, должен признаться, психолог, — польстил ему Григорий Маркович.
— В противном случае я давно валялся бы в канаве, — ровным голосом откликнулся Мабуту. — Вас отвезут! Ждите, при первой же возможности оповещу.
В это время в кабинет генерала Богомолова вошел майор Успенский, который организовывал слежку за Григорием Марковичем. Едва не упустив его по приезде в Москву, Успенский усилил свою группу людьми и техникой, дабы те почаще сменяли друг друга, не вызывая подозрений у Григория Марковича, который был очень хитер и осторожен: «жучки» ничего не давали. Велико же было изумление Успенского, когда Григорий Маркович вышел на бывшего сотрудника КГБ — майора Федорова. Интуиция подсказывала, что рано или поздно эта парочка себя еще проявит.
Григорий Маркович скоро покинул офис Федорова в сопровождении его самого и еще двоих сотрудников. Рассевшись по машинам, они двинулись вперед. Успенский как в воду глядел: приказал на всякий случай подготовить три машины. Сменяя одна другую, они ненавязчиво следили за двумя «Волгами». За городом пришлось чуть-чуть приотстать, но главное было впереди: обе машины Федорова свернули на проселочную дорогу. К счастью, один из водителей Успенского был родом из этих мест. Он уверял, что не упустит бандитов.
Парень не ошибся: вскоре они увидели небольшой домик, окруженный невысоким забором, а неподалеку — обе «Волги» Подобраться ближе без риска быть обнаруженными не было возможности, и Успенский решил следить издалека, приказав своим ребятам на двух машинах следовать за бандитами, как только они выйдут из дома. Сам он собирался с напарником зайти в дом, чтобы узнать, к кому они приезжали.
Григорий Маркович, Федоров и еще какой-то парень через несколько минут вышли из дома. От опытного взгляда Успенского не ускользнуло, что они нервничают и очень торопятся. Стоило им отъехать на приличное расстояние, как Успенский поспешил в дом с ощущением тревоги в душе. Картина ему представилась жуткая. Он сразу же доложил о случившемся генералу Богомолову. Константин Иванович приказал ему ничего не предпринимать и дождаться его звонка, а сам, несмотря на поздний час, вызвал к себе Говорова и Андрея Воронова.
— Сергеич, ты помнишь майора Федорова?
— Если ты имеешь в виду Игоря Константиновича, то ты нас с ним знакомил на одном приеме, — ответил Говоров.
— Ну у тебя и память! — восхищенно воскликнул Константин Иванович.
— Столько лет прошло, а ты все помнишь.
— Если точно, то восемь лет. Просто у меня среди знакомых нет другого Федорова. А почему ты о нем заговорил? Неужели в связи с Григорием Марковичем?
— Нет с тобой никакого сладу! — вздохнул Богомолов. — Дело в том, что Федоров сейчас возглавляет сыскное агентство «Поиск». Процветает, кстати?
— Ну и что?
— Со дня нашей последней встречи я все время размышлял над загадкой Волошина, и даже отрядил пару толковых ребят порыться в его прошлом. Велико же было мое изумление, когда они сообщили о том, что много лет назад этот самый Волошин проходил по делу об исчезновении из Оружейной палаты голубого бриллианта!
— «Голубое око Персии»? Ты им тогда занимался, а потом, когда стал что-то нащупывать, тебе приказали забыть эту историю в интересах безопасности Генерального секретаря? — спокойно спросил Говоров.
— Отку… — снова начал Богомолов, но потом стукнул себя по лбу. — Господи, я же сам тебе все рассказывал! Это надо же: он помнит, а я нет!
— Ну и что удивительного? Ты был тогда просто завален делами, а для меня все было внове, все в диковинку. Тем более такое романтичное название: «Голубое око Персии»! Звучит! И что же? Думаешь, все это неспроста?
— Да я просто не сомневаюсь! — Константин Иванович встал и заходил по кабинету. — Я на сто процентов уверен, что Волошин имеет какое-то отношение к партийным финансам.
— И сразу же становится понятно, откуда такой интерес к пожилому человеку!
— Не только интерес, но… — Богомолов поморщился. — Только что мне сообщили, что Григорий Маркович с Федоровым ездили в Подмосковье к Волошину. Успенский нашел его убитым!
— Выходит, Волошин их больше не интересует? — спросил Воронов, который до сих пор молчал.
— Одно из двух: либо нервы не выдержали, либо они выудили нужные сведения, — ответил Говоров.
— Либо это не Волошин! — неожиданно бросил Воронов.
— Как это? — не понял Богомолов.
— Можно поговорить с майором Успенским?
— Конечно! — Богомолов набрал номер. — Дима? Это Богомолов. Поговори-ка с майором Вороновым. — Он протянул трубку Андрею.
— Послушайте, майор, как был убит пострадавший? Цело ли его лицо?
— Воронов заметил, что Говоров улыбнулся.
— Перерезано горло, перед этим его пытали! — ответил Успенский по громкой связи. — Но лицо не тронуто!
— А может, видны послеоперационные швы?
— Никаких швов… А что, должны быть? — удивился Успенский.