ражало и против покупки валюты с рук на черном рынке. В действительности, однако, Торгсин не чинил препятствий, если люди приносили валюту, не подтвержденную денежным переводом. Правительство закрывало на это глаза. Специальное секретное распоряжение лишь требовало, чтобы подобные нарушения не афишировались.
Показателен в этой связи случай с объявлением на занавесе оперного театра в Одессе: «„ТОРГСИН“ отпускает товар всем гражданам за инвалюту». Правление Торгсина телеграммой (!) потребовало объявление снять. И вовсе не потому, что оно было на занавесе в оперном театре. В разъяснении к телеграмме говорилось: «Согласно имеющегося у Вас по этому вопросу секретного распоряжения, афишировать этот вид операций нельзя. Не возражая в принципе против рекламы на занавеси, срочно предлагаем изменить ее текст, указав примерно, что „Торгсин производит выдачу товаров из своих магазинов в Одессе и др. крупных городах гражданам за инвалюту, поступающую на их имя через Торгсин из-за границы“…» (курсив мой. – Е. О.)[114].
Согласно пятилетнему плану, золото, включая монеты, изделия и лом, должно было играть главную роль в Торгсине. Даже к концу затухающей торгсиновской пятилетки и исчерпанию народных сбережений поступление золота не должно было опускаться ниже 60 % в общей сумме привлеченных валютных ценностей. Таким образом, торгсиновская пятилетка фактически подтвердила законность частного владения золотом – иметь и хранить его дома не являлось преступлением. Не ограничивалось и количество золота в частном владении. Более того, по смыслу написанного выходило, что чем больше золота было у людей, тем лучше – больше принесут в Торгсин. Следуя этой логике, хотя составители плана прямо и не говорили об этом, действия ОГПУ по изъятию золотых сбережений населения являлись незаконными.
В начале торговых операций на бытовое золото (декабрь 1931) у Торгсина было около 30 магазинов. Они работали в немногих наиболее крупных городах и портах. Но уже через год, к концу октября 1932 года, число торговых точек Торгсина выросло до 257, а к началу 1933 года превысило 400. Это значит, что за осень 1932 года был сделан скачок, почти равный предшествующему годовому развитию. Торговля Торгсина росла не только за счет числа магазинов, но и территориально. В марте 1932 года магазины Торгсина работали в 43 городах, в июле – в 130, в сентябре – в 180, а в конце октября – в 209 городах СССР[115]. Но это было только начало. Постановление Совнаркома предписывало Наркомфину отпустить в I квартале 1933 года 5 млн рублей на развитие деятельности Торгсина. К апрелю 1933 года правительство планировало увеличить число торгсиновских магазинов до 600, затем подняло эту цифру до 1000[116]. Но и это повышенное задание было перевыполнено. В августе 1933 года у Торгсина было 1500 торговых точек, а его руководство просило у правительства разрешения открыть еще 250 магазинов[117]. В ответ Совнарком ассигновал из своего резерва 2,5 млн рублей на расширение торговой сети Торгсина[118]. Казалось бы, победная статистика, но цифры эти печальные. За победными реляциями Торгсина 1932–1933 годов скрывается голод.
Торгсин освоил сначала крупные города, которые стали форпостами для проникновения в глубинку. По мере расширения географии Торгсина складывалась его структура. Открытие магазина в крупном городе, как правило, значило создание конторы Торгсина: открылся магазин в Киеве – появилась Киевская контора, открылся в Казани – Казанская. Конторы затем развивались, открывая новые отделения Торгсина на подведомственной территории, которые со временем могли получить более высокий статус и стать самостоятельными конторами. Структура контор Торгсина повторяла общее административно-территориальное деление СССР первой половины 1930-х годов. Следуя ему, конторы подразделялись на городские, областные, краевые и республиканские. Весной 1932 года в Торгсине существовало 26 контор, через год их число выросло до 34, а к 1935 году достигло 40[119].
Наиболее разветвленная сеть контор работала на территории Российской Федерации. Она сложилась уже к лету 1932 года. Помимо наиболее старых[120] Московской, Ленинградской и Северной (порт Архангельск), были созданы Ивановская (г. Иваново-Вознесенск), Западная (г. Смоленск), Воронежская (позже Центрально-Черноземная), Нижегородская (позже Горьковская), Нижне-Волжская (г. Сталинград), Средне-Волжская (г. Самара), а также Башкирская (г. Уфа) и Татарская (г. Казань) конторы. К концу 1933 года выделились самостоятельные Курская, Саратовская и Северо-Кавказская (г. Ростов-на-Дону) конторы[121].
На Дальнем Востоке Торгсин сначала существовал как спецотдел в местном госторге: первые магазины там были открыты еще летом 1931 года. В течение 1932 года деятельность Торгсина в этом регионе активно развивалась, и число магазинов Дальневосточной конторы Торгсина к началу 1933 года достигло двадцати шести. Из Дальневосточной конторы вскоре выделились самостоятельные Приморская (г. Владивосток), Хабаровская и Амурская.
В начале 1932 года началось создание торгсиновской сети в Сибири, где появились две краевые конторы – Восточно-Сибирская с центром в Иркутске и Западно-Сибирская в Новосибирске. В Свердловске открылась Уральская контора. В 1933 году из Уральской и сибирских контор выделились самостоятельные Кировская, Челябинская, Оренбургская, Омская и Якутская (г. Якутск) конторы.
Украина стала второй после РСФСР советской республикой с наиболее развитой торгсиновской сетью. Еще в мае 1931 года появилась Киевская контора, а в августе была открыта Харьковская. Осенью 1931 года на Украине работало восемь магазинов. К лету 1932 года сформировались Винницкая, Одесская, Днепропетровская, Донецкая (г. Мариуполь) и Черниговская конторы Торгсина, которые просуществовали вплоть до его ликвидации.
Осенью 1931 года конторы Торгсина появились в Крыму (г. Симферополь) и Закавказье, где образовались Азербайджанская (г. Баку), Грузинская (г. Тифлис), Аджарская (г. Батум), а позже, в конце 1933 года, Армянская (г. Ереван) конторы. К лету 1932 года уже действовала Белорусская контора с центром в Минске. В начале 1932 года рассматривался вопрос об открытии контор Торгсина в Средней Азии[122]. Активное развитие Торгсина проходило в этом регионе летом – осенью 1932-го и в 1933 году. В результате появились республиканские конторы в Узбекистане (г. Ташкент), Туркмении (г. Ашхабад), Таджикистане (г. Сталинабад), Киргизии (г. Фрунзе) и Каракалпакии (г. Турткуль). Казакская[123] контора с центром в Алма-Ате уже существовала к лету 1932 года, но активно развивать ее начали в конце 1932 года. В начале 1933 года открылась Всемолдавская контора (г. Тирасполь).
Торгсиновская сеть покрыла территорию Советского Союза от Смоленска до Владивостока, от Ашхабада до Архангельска. Поистине, как пели в советское время, «от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей»![124] Развившись, сеть стала напоминать кровеносную систему размером в шестую часть земного шара: из Москвы, как от сердца, тянулись ниточки сосудов к столицам торгсиновских контор. Четкие в начале, они затем ветвились, превращаясь в путаную сеть микроскопических капилляров, концы которых терялись в городках и поселках, чьи названия были известны разве что местному жителю. Организм этот жил лихорадочной жизнью, его пульс был то бешеным, то вялым – Москва спорадически вбрасывала деньги и товары, которые, пройдя сложную систему связей, поглощались конторами и потребителем; обратным же течением торгсиновская сеть несла в Москву мешки с монетами, золотым и серебряным ломом, бриллиантами и пачками разноязыких купюр.
Во главе контор стояли управляющие, которые подчинялись председателю Правления Торгсина в Москве. Со временем в республиках появились назначенные Правлением республиканские представители. Они работали на Украине (г. Харьков), в Закавказье (г. Тифлис) и Средней Азии (г. Ташкент)[125]. Анализ материалов среднеазиатских контор Торгсина позволяет, однако, сказать, что республиканский представитель был фигурой безвластной. Правление наделило его лишь функциями контроля. Ни фондов, ни права решать оперативные вопросы он не имел. Подчинение ему республиканских контор выглядит номинальным. Фактически принимать решения, включая и оперативные, могла только Москва. В Средней Азии, например, в ноябре 1933 года республиканские конторы требовали вместо безвластного всереспубликанского представителя создать Среднеазиатскую контору, наделенную торгово-оперативными правами и финансовыми средствами, которой стали бы подчиняться торгсины всех среднеазиатских республик[126].
Представительства Торгсина появились и за границей. Торговые агенты и реклама агитировали иностранного обывателя переводить деньги на счет Торгсина или заказывать через него продовольственные посылки для родственников и друзей в СССР.
Архивные материалы позволяют не только увидеть общую панораму развития Торгсина, но и провести микроанализ, посмотреть, как в реальной жизни проходило открытие его контор. После того как комиссия Политбюро определила основные районы деятельности Торгсина, на места поехали инспектора Правления. Приезжая в республику, край или область, они прежде всего шли в местный комитет партии и представительство ОГПУ, заходили также в местный Совет и отделение Госбанка. Цель визитов состояла не только в том, чтобы лично поставить в известность местных руководителей о начале валютных операций на их территории, но и в том, чтобы получить сведения о ценных накоплениях населения и помощь в подборе кадров и помещений. Правление Торгсина рассылало на места письма с призывами оказывать его посланцам полное содействие