Отдаленность от эпицентра событий, невысокий пост, а может быть просто везение позволили Шкляру избежать репрессий. Второй раз в его жизни, если верить его рассказу об избавлении из белого плена, он чудом остался жив. Вернувшись в 1939 году в Москву, Шкляр продолжил работу в Совсиньторге. Бóльшую часть войны Шкляр просидел чиновником Совсиньторга в Алма-Ате. В конце войны он перешел на работу в Валютное управление Наркомата внешней торговли СССР и закончил трудовую карьеру на престижном и «хлебном» посту начальника отдела Валютного управления Министерства внешней торговли СССР. Из наград, полученных от советской власти, имел медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945» и «В память 800-летия Москвы». Умер Шкляр пенсионером в старости в 1974 году, в счастливом неведении о будущей судьбе Страны Советов.
Глава 5Зачем Сталину был нужен Торгсин
Конец золотой казны Российской империи. Архивные тайны статистики советского экспорта. Индустриализация в кредит. Разочарование в Америке. Золото уходит в Рейхсбанк. Догнать Трансвааль! «Валютный цех» на Колыме. Умел ли Сталин считать?
Российская империя была богатой страной. Государственный банк России накануне Первой мировой войны хранил золота на сумму около 1,7 млрд золотых рублей (табл. 2)[178], то есть около 1300 тонн чистого золота[179]. По мнению одних специалистов, это был самый большой золотой запас среди запасов центральных банков мира, по мнению других, он уступал лишь Банку Франции[180]. Еще до прихода большевиков к власти часть российской золотой казны – 643,4 млн рублей – была вывезена за границу царским и Временным правительствами на получение военных кредитов[181]. В перипетиях Гражданской войны истратили, украли и потеряли золота на сумму около 240 млн рублей[182]. Но даже с учетом этих потерь в распоряжении большевистского правительства из запасов Российской империи оставалась значительная сумма – около 1 млрд рублей, включая золото Румынии, переданное на хранение в Кремль накануне Февральской революции[183], а также более 40 тонн чистого золота из сибирской добычи, которую не успели до Октябрьских событий включить в баланс Государственного банка[184].
Однако уже в начале 1920-х годов от этого внушительного золотого запаса почти ничего не осталось (табл. 2). По Брестскому миру Советская Россия отдала Германии золота на сумму более 120 млн рублей[185]. «Подарки» по мирным договорам 1920-х годов прибалтийским соседям и контрибуция Польше превысили 30 млн рублей золотом[186]. Безвозмездная финансовая помощь Турции в 1920–1921 годах составила 16,5 млн рублей[187]. Огромные средства шли на поддержку коммунистического и рабочего движения за границей, шпионаж и подталкивание мировой революции[188]. Более того, значительная часть бывшего золотого запаса Российской империи была продана в 1920–1922 годах для покрытия дефицита внешней торговли Советской России: при практически полном отсутствии доходов от экспорта и трудностях с получением кредитов советское руководство вынуждено было расплачиваться имперским золотом за импорт продовольствия и товаров. Траты наркоматов в первые годы советской власти были бесконтрольными и зачастую неоправданными – умение считать деньги считалось нереволюционным занятием, постыдным и классово чуждым[189].
В начале 1920-х годов СССР был единственной европейской страной, правительство которой после окончания Первой мировой войны не накопило внешнего долга (не считая долгов царского и Временного правительств, сделанных до прихода большевиков к власти), но далось это ценой распродажи национального золотого запаса. По данным комиссии Сената США, которая в 1925 году специально расследовала вопрос о советском экспорте драгоценных металлов, за период 1920–1922 годов Советская Россия продала за границу золота как минимум на сумму 680 млн золотых рублей (более 500 тонн)[190]. Реальность этой цифры подтверждается «Отчетом по золотому фонду» комиссии СТО[191].
Золотой запас бывшей Российской империи таял быстро, а пополнялся мучительно медленно. За период с октября 1917 до февраля 1922 года в казну поступило золота (массовые конфискации и золотодобыча) на сумму всего лишь 84,4 млн рублей[192]. По данным «Отчета по золотому фонду», к 1 февраля 1922 года, включая румынское золото, в наличии имелось золота на сумму 217,9 млн рублей. При этом невыполненные обязательства по платежам золотом составляли почти 103 млн рублей. Таким образом, свободная от платежных обязательств золотая наличность не превышала 115 млн рублей[193]. Вот и все, что осталось от миллиардной золотой казны Российской империи. Золотой запас страны нужно было создавать заново.
Конфискации церковного имущества и ценностей граждан, экономические мероприятия по проведению денежной реформы червонца, рост экспорта сырья и продовольствия, медленно оживавшая после разрухи золотодобыча Урала и Сибири в 1920-е годы лишь отчасти поправили положение с золотовалютными ресурсами Страны Советов[194]. Первая же попытка форсировать промышленное развитие в 1925/26 году привела к валютному кризису и новым крупным продажам золота[195].
Индустриализация, особенно советского типа, с гипертрофированным развитием тяжелой и оборонной промышленности, представляет чрезвычайно дорогостоящий проект. Нужны валюта и золото, чтобы покупать за границей промышленное сырье, технологии, машины и оборудование, оплачивать знания и опыт иностранных специалистов. Советское руководство начало индустриализацию, не имея для этого достаточных валютных средств. В конце 1927 года Госбанк предупреждал правительство о том, что находится на грани нарушения установленной законом 25-процентной минимальной нормы «твердоценного» обеспечения эмиссии, которая, по мнению Госбанка, являлась и минимально допустимым пределом валютнометаллических резервов государства. До такого низкого уровня обеспечение эмиссии не опускалось с начала реформы червонца. Госбанк и Наркомфин рекомендовали руководству страны начать мероприятия по накоплению валюты и драгоценных металлов[196]. Но руководство страны решило не экономить. План на 1927/28 хозяйственный год предусматривал валютный дефицит, но его запланированный уровень оказался существенно ниже реального[197].
Статистика внешней торговли показывает, что 1927/28 хозяйственный год стал рубежом, с которого началось «безумство импорта». Активное сальдо торгового баланса сменилось дефицитом внешней торговли[198]. По данным таможенной статистики, затраты на импорт в 1927/28 году превысили доходы от экспорта на 171 млн рублей[199]. Оплата импорта была не единственной статьей валютных расходов советского государства[200]. Следовательно, дефицит платежного баланса СССР, то есть превышение расходов над доходами, был острее дефицита внешней торговли. Дефицит покрывался продажей золота и платины. Скудные золотовалютные резервы страны быстро таяли. Оставшихся к концу 1928 года драгоценных металлов и валюты – 131,4 млн рублей – не хватило бы, даже чтобы покрыть дефицит внешней торговли будущего хозяйственного года (табл. 3).
По замыслу творцов индустриализации, главным источником ее финансирования должны были стать доходы от экспорта. Российский экспорт традиционно был продовольственным и сырьевым, его главными доходными статьями являлись зерно, лес и нефть. Советское руководство начало индустриализацию во время относительно благоприятной конъюнктуры мирового рынка, но уже через год ситуация изменилась. В 1929 году экономический кризис потряс Запад, началась затяжная депрессия. Государства стали резко сокращать экспорт и импорт, вводить санкции против торговой экспансии других стран, пытаясь защитить свои национальные экономики. Мировые цены на сырье и сельскохозяйственные продукты резко упали. В 1929/30 году, например, по сравнению с 1928/29 годом, по данным Госбанка, экспортные цены на хлебопродукты снизились на 37 %, на лесоматериалы – на 14 %, на лен – на 31 %, на пушнину – на 20 %, на нефть – на 4 %[201].
Ситуация внутри страны тоже была крайне неблагополучной. В конце 1927 года разразился зерновой кризис: крестьяне из-за невыгодных цен отказывались продавать зерно государству. Нежелание руководства страны существенно повысить закупочные цены, так как это означало бы снижение темпов индустриализации, привело к повторению зернового кризиса в 1928 году. Для подавления сопротивления хлебозаготовкам с конца 1927 года руководство страны стало применять репрессии против крестьян, а в конце 1929 года началась насильственная коллективизация крестьянских хозяйств. С ее помощью сталинское руководство пыталось решить проблему зерновых кризисов. Коллективизация сопровождалась развалом крестьянской экономики. Производственные показатели сельского хозяйства упали, страна теряла экспортные ресурсы. Сталинское руководство пыталось выполнить титаническую задачу – наращивать темпы индустриализации, ведя при этом войну на два фронта: на внутреннем – против крестьян, не желавших отдавать продукцию государству и идти в колхозы, на внешнем – с неблагоприятной конъюнктурой мирового рынка.