В чрезвычайно неблагоприятной рыночной ситуации СССР пытался наращивать объемы вывоза сельскохозяйственной продукции ценой огромных потерь и обострения дефицита на внутреннем рынке, однако доходы от экспорта не поспевали за быстро растущими валютными расходами на промышленный импорт. Даже официальная опубликованная таможенная статистика показывает дефицит внешней торговли СССР (табл. 4). Однако есть основания полагать, что таможенная статистика экспорта завышена, чтобы скрыть потери, которые СССР нес в условиях мирового кризиса и неблагоприятных цен на сельскохозяйственную продукцию и сырье.
В архиве сохранились засекреченные в 1930-е годы данные Госплана СССР о динамике валютной выручки по экспорту за 1928/29–1935 годы и данные Госбанка о выполнении валютного плана экспортными организациями. Они свидетельствуют о более резком ежегодном падении доходов от экспорта, чем то следует из таможенной статистики (табл. 5). Попробуем разобраться в тайнах архивной статистики экспорта.
Выручка от экспорта, высчитанная в ценах относительно благополучного 1928/29 года (табл. 5), показывает, сколько валюты СССР мог бы получить, если бы мировые цены на продовольствие и сырье сохранились на том же уровне: руководство страны, наращивая физические объемы экспорта, ожидало значительный рост валютных поступлений. Однако реальная выручка от экспорта (табл. 5), по данным Госплана и Госбанка, составляла лишь половину, а то и треть ожидаемых валютных доходов. В 1929/30 году «недовыручка» по экспорту составила порядка 125–160 млн рублей, а в 1931–1933 годах – порядка 600–700 млн рублей золотом (табл. 5). В эти годы СССР продавал миру зерно в половину и даже треть докризисной цены, тогда как миллионы собственных граждан умирали от голода.
Сравнение реальных доходов от экспорта (табл. 5) с расходами на промышленный импорт (табл. 4, графа 2)[202] свидетельствует, что с началом форсированной индустриализации и вплоть до 1933 года каждый год был отмечен дефицитом внешней торговли. Апогеем кризиса стал 1931 год, однако дефицит внешней торговли составил не 293,8 млн рублей, как следует из таможенной статистики, а в полтора раза больше – 430–460 млн рублей золотом. Случайно ли, что именно в этот год Торгсин открыл двери советским гражданам и стал скупать у населения не только иностранную валюту и царские монеты, но и бытовое золото?
После пикового 1931 года импорт, а вместе с ним и дефицит торговли стали резко сокращаться. По свидетельству наркома внешней торговли Розенгольца, советские закупки промышленного оборудования за границей упали с 600 млн рублей в 1931 году до 270 млн рублей в 1932 году, а в 1933-м составили только 60 млн рублей[203]. Равновесие между экспортом и импортом было восстановлено к 1933 году, хотя реальное положительное сальдо внешней торговли в тот год было гораздо скромнее показателей опубликованной таможенной статистики: около 27 млн рублей вместо 147,5 млн рублей (табл. 4, табл. 5).
Недостаток валютных средств определил внешнеторговую и финансовую тактику СССР – продавать за наличные, покупать в кредит. Страна залезала в долговую яму. В соответствии с валютным балансом за 1926/27 год, составленным Наркомфином СССР, внешняя задолженность Страны Советов на 1 октября 1926 года составила 420,3 млн рублей[204]. К 1 октября 1927 года она выросла до 663 млн рублей, включая долгосрочный германский кредит в 180 млн рублей, полученный в конце 1927 года[205]. Львиную долю этой задолженности (66 %) представляли кредиты под импорт на нужды индустриализации. На 1 апреля 1928 года задолженность СССР иностранным фирмам и банкам выросла до 781,9 млн рублей[206]. Реальные золотовалютные ресурсы СССР в то время составляли лишь 213 млн рублей (табл. 3), они не покрывали и трети внешнего долга СССР. Это было лишь начало индустриальной гонки. Расходы на промышленный импорт быстро росли в 1929–1930 годах (табл. 4, графа 2). В апреле 1931 года СССР получил от германских банков новый большой кредит, который не смог выплатить в срок[207]. По признанию Сталина, задолженность СССР на конец 1931 года составила 1,4 млрд рублей[208]. По немецким источникам того времени, на 1 января 1933 года СССР все еще был должен Западу 1,3 млрд рублей золотом[209].
Несмотря на ненависть к капитализму, большевистское руководство не скрывало восхищения перед техническими достижениями Запада. Определенно, была вера в то, что западные технологии, освобожденные от хаоса рынка и соединенные с «преимуществами планового хозяйства», совершат чудо. Тысячи иностранных специалистов были приглашены на работу в Советский Союз. В конце 1920-х годов США были главной страной, где СССР закупал промышленное сырье, оборудование и технологии, нанимал специалистов. Гиганты советской индустрии строились по американским калькам. Однако с начала 1930-х годов закупки в США стали резко падать и к 1933 году практически прекратились[210]. Надобность в автомобилях, тракторах и другой сельскохозяйственной технике, которые в 1931 году составляли половину советского импорта из США, отпала с открытием заводов в Горьком, Харькове и Ростове-на-Дону. Резкое падение импорта из США объясняется также политическими и финансовыми причинами. До конца 1933 года у СССР и США не было дипломатических отношений. Договоры американских фирм с советским правительством были их личным делом, американцы заключали их на свой страх и риск. Сотрудничество с Германией до прихода Гитлера к власти проходило в более благоприятном политико-экономическом климате. Германское руководство, заинтересованное в сотрудничестве с СССР, благодаря которому оно обходило запреты Версальского договора, выступало гарантом советских долгов. В случае советского банкротства германским банкам полагалась компенсация от своего правительства. Получение кредитов в Германии проходило более легко, и их условия были более выгодны для СССР, чем условия кредитов частных американских фирм.
В начале 1930-х годов Германия утвердилась как главная страна промышленного импорта в СССР. Советский Союз был главным покупателем германского промышленного оборудования, запчастей и инструментов, металла, труб, проволоки. За этот дорогостоящий импорт СССР поставлял в Германию сырье и продовольствие – пшеницу, рожь, ячмень, масло, яйца, лес и меха. По словам наркома внешней торговли Розенгольца, в 1930 году импорт из Германии составил 251 млн рублей при пассивном сальдо в 45 млн рублей. В период «безумства импорта» в 1931 году СССР купил в Германии товаров на сумму более 400 млн рублей (более чем в два раза больше, чем в США), а пассивное сальдо советской торговли с Германией достигло огромных размеров – более 280 млн рублей. В 1932 году импорт из Германии все еще оставался значительным – более 320 млн рублей при пассивном сальдо в более 220 млн рублей. В 1933 году в связи с изменившейся в Германии политической обстановкой и общим снижением советского импорта стоимость советских закупок в этой стране снизилась до 150 млн рублей при пассивном сальдо около 60 млн рублей[211], но и в 1933 году Германия все еще оставалась главным импортером товаров в СССР.
Германия стала и главным кредитором Советского Союза: в начале 1930-х годов львиная доля внешней задолженности СССР была долгом Германии. Советский Союз тяжело расплачивался за кредиты, полученные в период «безумства импорта». По сведениям германских источников того времени, советский долг по германскому импорту в начале 1933 года колебался в размере 620–557 млн рублей (не включая авансы под будущий экспорт и долги по невыполненным заказам)[212]. В 1933 году СССР выплатил Германии по долгу 750 млн рейхсмарок (более 340 млн рублей), но вместе с новыми заказами и продлением кредита общий долг СССР оставался высоким: на 1 января 1934 года – более 300 млн рублей[213]. На 1 октября 1934 года СССР все еще оставался должен Германии около 310 млн рейхсмарок (более 140 млн рублей)[214]. Кроме Германии, на 1 января 1933 года СССР был также должен (без авансов под будущий экспорт и долгов по невыполненным заказам) Англии 100 млн рублей, Польше и США по 40 млн рублей, Италии 35 млн рублей, Франции 25 млн рублей, Норвегии 15 млн рублей, Швеции 15 млн рублей и более мелкие суммы другим странам, а в общей сложности (кроме Германии) 320 млн рублей[215].
Для оплаты долгов по кредитам СССР вынужден был продавать драгоценные металлы, главным образом золото. По данным Госбанка, в 1926/27 хозяйственном году было продано золота на сумму более 20 млн рублей[216]. Лиха беда начало. Только за три с половиной месяца 1928 года (с 1 января до 19 апреля), по данным Госбанка, было продано золота за границей иностранным банкам (Мидленд в Лондоне, а также Рейхсбанк и Дойчбанк в Берлине)[217] на сумму 65 млн рублей (более 50 тонн)[218]. Всего с 1 октября 1927 года до 1 ноября 1928 года, по данным Госбанка, за границей было продано 120,3 тонн чистого золота (более 155 млн рублей)[219]. Чтобы оценить размеры этих продаж, забегая вперед, скажу, что в 1927/28 году золотодобыча СССР составила около 22–26 тонн чистого золота, а свободные валютнометаллические резервы к началу осени 1928 года упали до 131,4 млн рублей (эквивалент 102 тонн чистого золота). Продажа