Расследование, проведенное полномочным представителем НКВД в Узбекистане и инспектором Торгсина, которому «удалось войти в доверие к ташкентским спекулянтам», показало, что камни приносил «местный шофер Саша». Пакеты бриллиантов по 30 и 60 штук он продавал спекулянтам, роившимся вокруг приемного пункта Торгсина. За каждый пакет «Саша» получал соответственно по 1000 и 2000 рублей советскими деньгами. Спекулянты тут же сдавали бриллианты в Торгсин и, перепродавая деньги и товары Торгсина, «зарабатывали на каждый пакетик по 1000 руб. и более». В деле также фигурировали жена «шофера Саши», его брат и теща – кассирша местной столовой. Сашу найти не удалось. По словам спекулянтов, он «сильно кутил» и в Москве, якобы за растрату, его арестовал Угрозыск, хотя вроде бы потом освободили за отсутствием улик.
Что стало с «шофером Сашей» и его предприимчивым семейством и откуда появились бриллианты американской огранки в Ташкенте, так до конца и осталось неясным. Но заслуживает внимания предположение, которое сделал специалист Центральной бриллиантовой базы Торгсина А. М. Брук. Он когда-то работал в Гохране СССР. По его мнению, совершенно исключалась возможность того, что владельцем такого большого количества бриллиантов могло быть частное лицо. «Шофер Саша» был всего лишь посредником. Похоже, обворовали государственное хранилище. Но какое? Брук припомнил, что подобные камни находились в Гохране в 1918–1926 годах. Откуда они там появились, он доподлинно не знал, но предположил, что камни были выломаны из вещей, принадлежавших «царскому двору или эмиру Бухарскому». Действительно, после революции груды конфискованных ценностей царской семьи, церкви, дворянских фамилий, музеев прошли через руки мастеров Гохрана, которые вынимали из оправ драгоценные камни и жемчуг. Серебро и золото уходили Наркомфину, камни и жемчуг на продажу за границу или в Алмазный фонд, который в значительной степени создавался именно таким варварским путем. Фотографии того времени запечатлели сотрудников Гохрана за работой: склоненные головы, на столе шила, плоскогубцы, ножницы, зубила, весы, коробки с разломанными диадемами, венцами, коронами и сортированными камнями и жемчугом[532]. Такие бриллианты, утверждал Брук, хотя и не в столь большом количестве использовала фирма «Фаберже»[533]. Если предположение Брука верно, то значит, что кто-то обокрал казенную кладовую и заставил государство купить ему же принадлежавшие камни, немало заработав на этом[534].
Операция по скупке бриллиантов, осторожно начатая в августе 1933 года, набирала обороты. К концу года Торгсин купил бриллиантов на сумму 446 тыс. рублей (по скупочной стоимости, табл. 16). Хорошие результаты первых месяцев определили высокий план 1934 года: 7,3 млн рублей, что составляло около 7 % общего плана привлечения ценностей в тот год[535]. Российская Федерация должна была обеспечить львиную долю выполнения плана скупки бриллиантов – 4,8 млн рублей, в том числе Москва – 2 млн рублей, Ленинград – 1,5 млн рублей, да и Ростов-на-Дону этот раз не обошли – 800 тыс. рублей[536]. Первоначальный план для Украины в 550 тыс. рублей был повышен до 1,3 млн рублей[537]. Закавказские республики в 1934 году должны были скупить бриллиантов на 1 млн рублей, Белоруссия – на 250 тыс. рублей[538].
Полных данных о скупке бриллиантов в 1934 году не удалось найти, но результаты первого полугодия – 1,7 млн рублей, или 23 % выполнения плана, – свидетельствуют о провале. Крайне низкие по сравнению с плановыми результаты, как и в случае с серебром, объясняются поздним началом скупки: главный подручный Торгсина – голод – уже не мог помочь. Российская Федерация в первой половине 1934 года, хотя и опережала другие республики, скупила бриллиантов лишь на 671 тыс. рублей, в том числе Москва – на 353 тыс. рублей, Ленинград – около 200 тыс. рублей[539], Ростов-на-Дону был на третьем месте в РСФСР, но с мало впечатляющим результатом – около 19 тыс. рублей. Украинская скупка бриллиантов составила 107 тыс. рублей. Закавказский Торгсин добыл бриллиантов еще на 63 тыс. рублей. Узбекистан, единственная республика Средней Азии, где Торгсин скупал бриллианты, дал всего лишь 18 тыс. рублей (бриллианты от «шофера Саши» поступят в узбекский торгсин лишь осенью). Торгсин в Белоруссии в первом полугодии 1934 года купил бриллиантов только на 4,5 тыс. рублей[540]. Если экстраполировать результаты первого полугодия на вторую половину года и принять во внимание, что сдача бриллиантов, как и других ценностей, с нормализацией продовольственной обстановки в стране снижалась, то скупочная стоимость бриллиантов в 1934 году вряд ли превысит 3 млн рублей (табл. 16).
В связи со свертыванием деятельности Торгсина и низкими результатами 1934 года план скупки бриллиантов на 1935 год был скромным – 2,5 млн рублей, или около 6 % общего плана привлечения ценностей[541]. Но и этот план был провален. По отчетным данным, в 1935 году Торгсин купил бриллиантов только на 1,6 млн рублей (табл. 16). В среднем в квартал люди продавали бриллиантов на сумму 200–300 тыс. рублей. Исключением стал последний квартал года, когда Торгсин скупил бриллиантов на 775 тыс. рублей. Весть о том, что Торгсин закрывается, заставила людей «сбросить» ценности, но в этот раз не от голода и отчаяния, а от желания успеть купить приглянувшиеся в Торгсине товары. По данным за первое полугодие 1935 года, в иерархии контор с огромным отрывом лидировали Москва (243 тыс. рублей) и Ленинград (186 тыс. рублей)[542].
По ориентировочным подсчетам (табл. 16), за 1933–1935 годы Торгсин купил у населения бриллиантов на сумму порядка 5 млн рублей, что составило менее 2 % в общей сумме скупленных ценностей. Ни один из годовых планов скупки не был выполнен. «Бриллиантовая» перспектива не была полностью реализована, так как идеальное время для выкачивания ценностей – голод – было упущено. Но руководству страны не следовало сетовать на неудачу, ведь эти бриллианты были проданы на мировом рынке по крайней мере в два раза дороже того, что государство заплатило за них людям, да к тому же не за рубли или торгсиновские боны, а за валюту.
Сложнее оценить итоги работы Торгсина по платиновой скупке. Она считалась второстепенной и даже побочной деятельностью, и материалов о ней сохранилось мало. Однако некоторые предположения сделать можно. В финальном отчете говорилось, что в скупке Торгсина серебро, бриллианты и другие драгоценные камни, а также платина по скупочной стоимости составили 71 млн рублей. С учетом того, что Торгсин купил серебра приблизительно на 41 млн рублей, бриллиантов на 5 млн рублей, а скупка других драгоценных камней вряд ли превысит несколько миллионов рублей, то на долю платины останется немногим более 20 млн рублей, или порядка 30 тонн чистоты[543]. Не так уж и мало, особенно если учесть, что на мировом рынке советское государство продало эту платину намного дороже цены торгсиновской скупки.
Глава 5«Yours faithfully Torgsin»[544]
Фабрики – рабочим, земля – крестьянам, антиквариат – буржуям. Арманд Хаммер и другие. «Кантик огневого золоченья», или антикварный портрет ушедшей эпохи. Вермеер как средство выживания. Тайники и «неценные ценности»: несостоявшаяся глава
За коротким словом «ТОРГСИН» скрывались антиподы: темные грязные лабазы, где голодные крестьяне выменивали на золото мешки с мукой, и столичные оазисы деликатесов и антиквариата. Бессмысленно было искать художественные ценности в торгсинах крестьянской Смоленской области. Антикварная торговля была привилегией крупных городов – Москвы, Ленинграда, Киева… Ленинград – место скопления бывших дворцов царской семьи и аристократии – в особенности был богат художественными ценностями. Антикварные магазины не сыграли существенной роли в истории Торгсина, так как мало интересовали советских граждан. Однако для иностранцев они представляли уникальную возможность купить предметы исторической и художественной ценности. Взрыв революции разметал по стране веками копившееся во дворцах и имениях художественное богатство. Не часто история дает коллекционерам подобный шанс.
С самого начала своего существования Торгсин был комиссионером Всесоюзного общества «Антиквариат», печально известного продажами за границу шедевров лучших музеев страны[545]. В антикварной торговле Торгсин имел особый статус: он продавал внутри страны «предметы чисто экспортного значения». С появлением Торгсина на долю прочих организаций, занимавшихся антикварной торговлей в СССР – ГУМ, Мосторг, Деткомиссия ВЦИК, остался «второсортный» антиквариат, «предметы небольшой ценности, реализация который за границей была сомнительна»[546].
Заграничные туристы и иностранцы, длительно проживавшие в СССР, были завсегдатаями антикварных торгсинов на Петровке в Москве и в гостиницах «Октябрьская» и «Европейская» в Ленинграде. Для удобства покупателей Торгсин предлагал разнообразные услуги. Если не хватило денег, иностранец мог оставить задаток, затем доплатить в советском торгпредстве в своей стране, а товар получить по почте. Купить антиквариат можно было и не приходя в магазин. Достаточно было за границей перевести деньги на счет Торгсина. Можно было покупать и через доверенных лиц в СССР. В случае заочных сделок транспортировкой и расчетами занимались советские торгпредства и консульства в Европе или Амторг