очти в три раза дороже их закупочной цены[736]. По отдельным импортным товарам превышение цен продажи в магазинах Торгсина над ценами их закупки было существенно выше этих усредненных показателей[737]. Польские береты, столь модные в 1935 году, Торгсин продавал в шесть раз дороже цены импорта. По причине монопольно высоких цен на импортные товары в Торгсине их доля в общей сумме его продаж оказалась весомой – более 15 % (табл. 19).
В повседневной жизни первой половины 1930-х годов были и периоды относительного благополучия, были и трагические годы массового мора. Отразился ли голод на ассортименте импортных закупок Торгсина? Из тех скудных данных, что удалось найти об импорте 1931 года, можно заключить, что Торгсин в то время закупал за границей в основном промтовары элитного (в понимании того времени) спроса, безделицы благополучной жизни: велосипеды, швейные машины, иглы, маникюрные приборы, зонты и трости, принадлежности для живописи, пенсне[738]. С массовым приходом в Торгсин советского потребителя и голодом в торгсиновском импорте появилось больше продовольственных товаров, но их ассортимент не свидетельствовал о трагедии. Человек, не знающий, что происходило в то время в СССР, по спискам товаров, которые Торгсин купил за границей в 1932–1933 годах, не догадался бы, что миллионы людей умирали от голода. В импорте 1932 года около 70 % составляли промышленные товары, в том числе импортные лыжи и пьексы[739], обувь, трикотаж, шерстяные ткани. С наступлением массового голода товаром главного спроса в Торгсине стала мука, его магазины работали с перебоями, директора умоляли Правление усилить поставки. Импортный план Торгсина на 1933 год был значительным – 10 млн рублей[740], но муки в нем не было. СССР в то время сам заваливал западный рынок зерном, а из круп в импортном плане предполагались лишь незначительные закупки риса. В плане 1933 года импорт продовольствия, в основном мяса и животных жиров, составлял всего лишь 16 %. Больше половины (55 %) импортных средств должно было пойти на закупки текстильных товаров – тканей, трикотажа, галантереи, остальное – на импорт обуви, кож, а также всякой всячины – патефонов, фотоаппаратов, часов, пишущих машинок, американских авто[741].
Структура торгсиновского импорта 1932–1933 годов свидетельствует, что он не имел цели облегчить продовольственный кризис в стране. Продукты главного спроса того времени – муку, крупу, растительное масло – Торгсин не покупал за границей, а брал из внутренних скудных источников снабжения за счет оголения пайковой и государственной коммерческой торговли. В феврале 1933 года, например, председатель СНК и СТО СССР Молотов телеграммой санкционировал выдачу муки, крупы и риса для Торгсина из местных фондов снабжения и запасов командного резерва[742]. Правительство недоснабжало одних, чтобы использовать эти товары для выкачивания валюты у других. То продовольствие, что Торгсин импортировал в голодные годы, было крохами для голодавшей страны. Так, в 1933 году планировали закупить 425 тонн масла, 1000 ящиков яиц, 300 тонн сыра, 1000 тонн свинины, 500 тонн говядины[743] – ничтожное количество для страны с населением в 160 млн человек[744]. Более того, комиссия ЦКК и НК РКИ, которая проверяла Торгсин весной 1933 года, потребовала умерить его импортные аппетиты. Обвинив Торгсин в том, что тот продает отечественные продукты по бросовым ценам, что ширпотреб на его складах лежит без движения, а хищения достигли колоссальных размеров, комиссия потребовала снизить импорт с 10 млн до 2 млн рублей, из них 500 тыс. рублей следовало потратить на закупку промышленных товаров[745]. В результате вмешательства «свыше» план импорта был значительно урезан.
В 1933 году Торгсин купил за границей товаров только на 4 млн рублей[746], но продал их голодавшему населению за 21 млн золотых рублей! (табл. 19). Так, молоко за границей покупали по 5 коп. (л), а продавали населению по 16–20 коп.; сыр покупали по 45 коп. (кг), а продавали по 1 руб. 90 коп., кофе, купленный по 50 коп., продавали по 3 руб. 50 коп. – 4 руб.[747] По товарам голодного спроса разрыв между продажными и закупочными ценами импорта был еще более вопиющим. Так, мясо, купленное за границей по 13 коп. (кг), продавали по 1 руб. 75 коп., то есть почти в 14 раз дороже[748]. В 1933 году накидка к себестоимости импортных товаров по шпигу и шерсти составляла 150 %, по цитрусовым – 200 %, специям – 400 %, галантерее – 300 %, рису и какао-бобам – 500 %, хлопку, часам, патефонам – 250 %[749].
План 1934 года разрешал Торгсину купить импортных товаров на сумму 2,4 млн рублей. План был выполнен за девять месяцев, и, видимо, Торгсин выторговал у правительства еще полмиллиона рублей на дополнительный импорт. Заграничными товарами руководство пыталось удержать потребительский интерес к Торгсину, который после отступления голода стал стремительно падать. По данным первых трех кварталов 1934 года, больше половины импорта составляли «элитные» продукты: кофе, какао, инжир, миндаль, оливковое масло, специи, цитрусовые, а также шпиг, свинина, молоко, сливки, сыр, яйца[750]. В 1934 году Правление Торгсина взяло курс на «индустриализацию импорта». Для экономии валюты Торгсин стал закупать за границей преимущественно сырье и полуфабрикаты, чтобы производить товары дома[751]. В числе мер по перестройке работы Торгсина в новых условиях нарком торговли Розенгольц приказал копировать импортные образцы: «Завести на предприятиях, работающих на Торгсин, специальные уголки образцов, по которым должна изготовляться продукция. Для импорта указанных образцов (курсив мой. – Е. О.) выделить из импортного плана 5 тыс. руб.»[752]. Для собственного производства товаров «импортного качества» Торгсин начал покупать за границей и оборудование, например машины для изготовления модных в середине 1930-х годов беретов.
В 1935 году, несмотря на резкое сокращение торговой сети и свертывание деятельности Торгсина, его импорт остался на уровне предыдущего года (табл. 19). Структура импорта отражала развитие «сытого спроса»: доля продуктов питания, которые теперь можно было купить в обычных магазинах, не жертвуя ценностями, сократилась, но выросла доля дефицитного ширпотреба. Продолжалась «индустриализация импорта» – сырье и полуфабрикаты составили почти треть закупок 1935 года. В 1936 году Торгсин планировал дальнейшее сокращение и «индустриализацию импорта»[753]. Решение о закрытии Торгсина уже было принято, и этот последний импорт должен был пойти на отоваривание оставшихся на руках у населения денег Торгсина, а также снабжение получателей валютных переводов из-за границы.
Глава 3Цены в Торгсине
Ценообразование под окрики. Дефицитность, сезонность, монопольность. Прошляпил ли Торгсин голод? Снижение цен как вредительство. Застой торговли и ажиотаж под занавес. Был ли Торгсин дорогим магазином?
Осенью 1933 года буханка ржаного хлеба в Торгсине стоила 5 копеек, а в магазине Мостропа[754] – 2 рубля 50 копеек[755]. Торгсин мог показаться дешевым магазином, но не стоит торопиться с заключениями, ведь торгсиновские копейки были «золотыми». Правительство создало Торгсин не для того, чтобы помочь голодным, а для того, чтобы помочь индустриализации. Это и определило политику цен на товары в Торгсине. В период голода руководство страны не только не сдерживало рост торгсиновских цен на продовольствие, но требовало их значительного повышения, ругая Торгсин за то, что тот «проглядел вопрос о ценах», «прошляпил голод»[756]. Пытаясь извлечь максимальную прибыль, правительство использовало голодный спрос, когда же интерес к Торгсину ослаб, оно приказами пыталось удержать его цены на высоком уровне. Спрос и правительственный диктат формировали цены Торгсина.
Утверждение о ценовом диктате советского руководства не означает того, что цены в СССР назначались произвольно. Напротив, огромные штаты научных институтов и правительственных учреждений в 1930-е и последующие годы бились над проблемой ценообразования в плановом хозяйстве. Они пытались решить грандиозную задачу регулирования соотношения количества денег в обращении, скорости денежного обращения, объемов товаров и цен. При социализме путем распоряжений приходилось добиваться того эффекта, который при капитализме достигался работой рыночных механизмов. Исследователи советского ценообразования 1930-х годов считают, что наряду с задачей сбалансирования денежного обращения, товарной массы и цен экономисты решали еще и проблему изменения структуры стоимости товаров с тем, чтобы она обеспечивала накопления для индустриализации[757]. Советское ценообразование того времени, как и сам Торгсин, во многом определялось нуждами промышленного рывка.
Цены на товары в Торгсине прошли несколько фаз развития. Начальные 1931–1932 годы были временем относительной вольницы. Формально Правление Торгсина должно было представлять прейскуранты на утверждение в Наркомвнешторг, но этот порядок не соблюдался. Зам. наркома торговли Логановский «в интересах гибкости» разрешил Правлению Торгсина самостоятельно регулировать цены – немалая привилегия в плановой директивной экономике и свидетельство того, что правительство создавало для Торгсина режим наибольшего благоприятствования