— О да, конечно, каждый вор только и хочет оказаться в гуще безнадежной битвы, — заметила Летти, картинно закатив глаза.
— В общем, драконы нас развернули, так что все вышло неплохо.
— Не заставляй меня снова надирать тебе задницу.
У Балура заболела голова.
— И зачем тебе суть ехать назад, к нам? — спросил он.
Билл нетерпеливо тряхнул головой, будто поражаясь тому, что до кого-то еще не дошло.
— Чтобы все увидели, как драконы пышут огнем на фургоны!
— Ты хотел, чтобы все увидели твою смерть?
— Нет, — ответил Билл и вздохнул. — Я хотел, чтобы все увидели, как драконы жгут фургоны с казной. Это важно. Из-за свинца.
Балур решил, что в общем-то объяснение ему не так уж и нужно и лучше попросту проломить Биллу голову. И сжал кулаки.
— Ох, стойте! — закричал Билл, воздев руки. — Я совсем забыл. Извините! Конечно же! Я такой идиот!
Балур глянул на Чуду — а как отреагирует она? На ее костяшках плясали огоньки. Ящер кулаков не разжал, но с приближением к Биллу решил погодить.
— Мы сказали всем, что драконье пламя превращает золото в свинец, — сообщил Билл.
— Но оно не превращает, — быстро сказала Чуда.
— Конечно нет. Но ведь солдаты этого не знают. Они знают лишь то, что все говорят про недостачу золота у драконов, а объяснение, которое у всех на языке, — превращение золота в свинец из-за драконьего огня. Затем мы выгоняем фургоны в поле, и все видят, как драконы плюют огнем на золото. А потом все видят свинец. То есть вдруг исчезает главная причина, по какой собралось войско Консорциума. Все понимают, что их бессовестно кинули засранцы-драконы. Но все уже знают и то, что крылатые чудища смертны, — благодаря черепу, который наши весь день таскают перед строем. Все готовы к драке. Все взвинчены. И когда видят и драконов, и их обман — начинается веселье.
— Но вы же были управляющими теми фургонами, — сказал Балур. — Драконы их уничтожают, и все в сути видят твою смерть тоже.
— Что мне показалось разумным, — развил наблюдение Билл, — поскольку лучший способ прекратить настойчивые поиски — это умереть пред желающими тебя отыскать.
— Но если бы ты умер, то и оставался бы суть мертвым, — настойчиво сказал Балур.
— Да, — согласился Билл.
— Но ты не мертвый.
— Да, — снова согласился Билл.
— И это снова подводит нас к вопросу «как», с которого и началась дискуссия, — подытожила Чуда.
— А-а, ну конечно. В общем, если лошадь взбесилась от страха и ее направляют в рассерженную армию, а следом несутся драконы, то рано или поздно становится ясно: лошадь будет нестись сама и ею больше не нужно править. Тогда можно спрыгнуть, и пусть все идет своим чередом.
— Именно потому и следовало рассказать мне о гребаном плане! — сказала Летти с таким пылом, что его хватило бы на прожарку изрядного бифштекса.
Острое чутье Балура снова обнаружило недосказанное.
— А если ты суть не знала о плане, как была узнающей, когда прыгать? — осведомился ящер у Летти.
— Потому что этот осел, — сказала Летти, тыча большим пальцем в сторону Билла, — прыгнул на мой фургон, стащил меня с него и своим телом смягчил мое падение. Это единственная причина, по какой он еще жив, — добавила Летти чуть менее свирепо.
— Но ведь сработало, — заметил Билл, пожимая плечами.
— Осел! — сказала Летти.
Но Балур видел: она улыбается.
Чуда, однако, не улыбалась совсем.
— Сработало? — обиженно усомнилась она. — То есть ты запланировал, что Балур обвалит дракона в кратер и уничтожит все золото, о котором ты так беспокоился?
Балур самодовольно ухмыльнулся, затем пытливо глянул на Летти. Та закатила глаза.
— Ну ладно, — сказала она в ответ на его оскорбленный взгляд. — Я согласна: прилететь на драконе в вулкан, а затем выйти живым и здоровым, оставив дракона трупом, — это весьма впечатляюще.
— Я не вышел, а вылетел в печеной драконьей голове, — уточнил Балур. — Это суть именно то, что барды зовут гребаным героическим эпосом.
— Гребаные барды, — подытожила Летти, пожав плечами.
Ухмылка Балура опять стала серьезной угрозой целостности его головы.
— Честно говоря, как раз это и не было частью плана, — признался Билл.
— В самом деле? — усомнилась Чуда, изобразив такое удивление, что брови едва не покинули лоб.
— Никоим образом — лишь намеком либо предположением, — заверил Билл.
— Ты рассчитывал, что мы сможем зайти в вулкан и унести все до последнего пенни? — задала наводящий вопрос Летти и метнула в сторону ящера очень недобрый взгляд.
Билл кивнул снова.
Но все же продолжал неприлично ухмыляться. И Летти вовсе не была взбешена настолько, насколько Балур ожидал бы в такое время и при таких обстоятельствах.
Впрочем… Летти может казаться спокойной и милой, если она уже приставила нож к спине ничего не подозревающего бедняги и готовится вырезать что-нибудь важное. Она однажды едва не выкинула такой трюк с Балуром, хотя он не совсем помнил подробности, будучи мертвецки пьяным.
Но — нет. Судя по глазам Летти, сейчас ничего подобного.
— Что суть происходит? — осведомился Балур.
— И в самом деле, что? — поинтересовалась она.
Балур подумал, что когда-нибудь ей стоит выучиться тому, как получше изображать невинность.
— То, чего ты суть не договариваешь, — пояснил ящер, снова обуянный нетерпением.
— Пр-равильно, — томно изрек Билл, чье самодовольство опять всплыло на поверхность, словно труп, отвязавшийся от прицепленного груза. — В общем, о свинце.
— Пламя драконов не превращает золото в свинец, — сказала Чуда.
— Нет, не превращает, — согласился Билл. — Я думал, мы это уже обсудили.
Балур хрустнул пальцами. Громко.
— А почему бы нам всем не выйти наружу? — быстро выговорил Билл и откинул полог.
Балур вопросительно взглянул на Летти.
— Не беспокойся, — посоветовала она, кивая, — тебе понравится.
Они вылезли наружу. Солнце стояло в зените. Ветер переменился. Дым из Пасти преисподней летел прочь, стелился к горизонту, оставляя чистое небо над головой. Отовсюду доносился развеселый гомон. Люди праздновали.
А у палатки стояли два купеческих фургона Чуды, покрытых цветастыми шелками. Мужчина с суровым лицом, незнакомый Балуру, сидел на козлах и держал в руках поводья.
— Каттак? — спросила Чуда.
Тот посмотрел на нее и дернул себя за чуб.
— Да, он, — подтвердил Билл. — Знаешь, после того как ты нас познакомила, мы с ним разговорились. И я попросил его собрать несколько тонн свинца за пару дней. Когда он устал чертыхаться и обзывать меня сумасшедшим, то принялся за работу и успешно ее сделал.
Билл улыбнулся Каттаку. Тот снова подергал чуб.
— А потом Каттак с Чудой привезли в лагерь Консорциума два фургона, замаскированные под купеческие и полные свинца.
Балур посмотрел на фургоны, занялся арифметикой в уме.
— Вы суть никак не могли перетащить несколько тонн свинца из своих фургонов в другие, перед тем как напали драконы, — заключил ящер.
— Это правда, — согласился Билл, ухмыляясь снова. — Но перенести шелковые тенты с одних фургонов на другие оказалось очень легко.
Очевидно Каттак намек понял: он сунул руку за спину, ухватил шелк и потянул. Оторвался большой кусок. За шелком была солидная деревянная стена, выкрашенная в черное и окованная железом.
Челюсть Балура медленно отвисла.
— Видите ли, Каттак уже немало пошпионил для нас и знал в точности, как выглядят фургоны с казной Консорциума, — продолжил Билл. — Потому он без труда соорудил копии. Затем мы загрузили их краденым свинцом, замаскировали шелком и загнали в лагерь Консорциума. Когда всех отвлекло нападение нашего войска, Каттак перенес шелковые тенты с наших фургонов на фургоны с казной. Мы с Летти залезли на поддельные фургоны и помчались жечь их драконьим огнем, вовремя спрыгнули и спрятались. А Каттак вывел настоящие фургоны подальше и тоже спрятался. А когда все утихло, мы явились сюда.
— Ага, суть фургоны, — выговорил Балур и облизнул губы. — Они пребывают полны всем тем золотом, что Консорциум собирался платить пятидесяти тысячам солдат?
Ухмылка Билла сделалась самодовольной до отвращения, но Балуру теперь было на это решительно наплевать.
— Да, у нас получилось, — подтвердил Билл. — Мы надрали зад драконам. Мы украли так много их золота, что можем написать: «Драконы, идите лесом» — восьмидесятифутовыми буквами по всей этой равнине.
Он обвел друзей ликующим взглядом и подытожил:
— Мы богаты!
93. Еще кое-что
Были радостные вопли. Были торжествующие крики. Были танцы и песни.
Чуда ускользнула от всеобщего ликования. Что ж, она искренне радовалась за людей. И неохотно призналась себе, что Билл в общем-то оказался прав. Его план сохранил больше жизней, чем любой возможный другой. Но присоединяться к празднующим не хотелось. Слишком уж близко драконьи трупы. И зовут необоримо.
Чуда подошла к одному, распугав тучу воронья. Вонь разложения уже густо висела в воздухе. Чуда провела пальцами по краю открытой раны, прослеживая оголенную артерию, сразу размещая увиденное на соответствующей полке памяти, чтобы описать позднее.
Увы, так много дракона и так мало времени…
Чуда залезла во вспоротое брюхо, скользя подошвами по мясу, проследила за большой веной, подсчитала ее ответвления, попыталась различить мускулы, сквозь которые она проходила. Работая, Чуда едва унимала дрожь возбуждения в руках. И подумала, что теперь чуть лучше понимает веселье других.
Через несколько ярдов Чуда обнаружила, что путь вены перегорожен комком затвердевшей магмы. Весь труп обсыпали выброшенные вулканом, остывающие куски черного камня величиной от булавочной головки до яблока. Она аккуратно сняла кусок, стараясь не повредить ткани под ним.
Чуда уже хотела его выбросить, но ее взгляд вдруг привлекла странность — желтый взблеск. Чуда заколебалась и решила осмотреть камень тщательнее, протерев его подушечкой большого па