— Ну дела! — произнес Николай Семенович, когда их рассказ закончился. — Пропал Сенька! Пропал! И тут же спросил: — Этот Тамерлан — он что, настоящий уголовник?
— Самый настоящий!
— В тюрьме сидел.
— Двадцать лет!
— Значит, ему сейчас за сорок?
Все посмотрели на Лильку, которая единственная из всей компании видела Тамерлана. Немного подумав, она кивнула:
— Вроде того.
— Хм! Серьезный противник. Если это в самом деле он с дружками похитил Сеню, то, боюсь, шансы у брата неважнецкие.
Глаша прижала ко рту костяшки пальцев, сдерживая испуганный стон. А дядя Коля продолжал:
— Такие люди шутить не будут. Если им был нужен код от сейфа Сени и они его получили…
— Может быть, и не получили.
— Получили, — твердо произнес дядя Коля. — Ведь драгоценностей в сейфе нет?
— Нет.
— Значит, код они получили, — заключил дядя Коля. — И самого Сени может уже и не быть в живых.
Глаша издала полный муки стон. Она так побледнела, что, того и гляди, могла рухнуть в обморок. И Лилька поспешила ей на помощь.
— Не все так мрачно! — сказала она. — Из того разговора, который я подслушала и который произошел между Гулей и ее Тамерланом, я поняла, что у них не все гладко.
— Не гладко?
— Ограбление вроде бы не принесло им тех результатов, на которые они рассчитывали. Может быть, Семену Семеновичу удалось удрать от бандитов?
Теперь Глаша смотрела на Лильку с такой надеждой и благодарностью во взгляде, что та невольно принялась фантазировать:
— Может быть, Семен Семенович убежал и теперь где-то прячется! Или потерял память. И поэтому не возвращается домой.
— Или уже убит!
Вот этого прямодушному, но совершенно бесчувственному дяде Коле говорить не следовало. Потому что Глаша издала очередной горестный стон и сползла на пол.
— Что это с ней? — искренне изумился мужик. — Чего это она?
Кира наклонилась над упавшей Глашей.
— Чего?! — гневно закричала она на него. — А как вы сами думаете, чего? Бедная девочка места себе не находит, не ест, не спит, все глаза выплакала, о своем муже тревожась. А вы ей такие слова говорите! Совести у вас нет!
— Да чего я такого сказал-то? — недоумевал дядя Коля. — Что Сеньку убить могли? Так ведь это же и дураку ясно! Неужели Глашка не понимает, что Сеньку она может живьем и не увидеть больше? С бывшими уголовниками шутки плохи. Если Семен не сказал им код сейфа, они могли убить его в порыве ярости. А если сказал, то они его могли убить…
— Зачем?
— Просто для того, чтобы не оставлять живого свидетеля.
Подруги подавленно молчали. Да, дядя Коля был, безусловно, прав. Но все равно, как это неприятно, что его слова так разительно совпадают с истиной.
— Что же нам делать? — в который раз за этот вечер задала вопрос Раечка. — Дядя Коля, как нам спасти папу?
Дядя Коля важно надул щеки:
— Если я все верно понял, то ваша единственная подозреваемая — это Гуля.
— Да. А вы ее знаете?
— Видел несколько раз.
— Несколько раз? — удивилась Кира. — Даже несколько раз?
— Ну, конечно! Я же часто заходил к брату в магазин.
И дядя Коля одарил Киру взглядом своих удивительно чистых голубых глаз. Человеку с таким взглядом было просто невозможно не доверять. И Кира попыталась. Хорошо, он видел Гулю. И какое впечатление произвела на него женщина?
— Мне всегда казалось, что Гуля еще та штучка. И я не раз и не два предупреждал брата, чтобы он не особенно доверял ей.
— И были совершенно правы! — горячо воскликнула пришедшая в себя Глаша. — Она предала Сеню при первой же возможности! Негодная!
— Боюсь, моя славная девочка, что нам с вами будет трудненько доказать это.
— Что? Что трудно доказать?
— Виновность Гули. Ее причастность к этому ограблению.
— Трудно? — разинула рот Глаша. — Да как же это? Да что тут вообще доказывать? Любовник Гули — уголовник. Только что отсидел за аналогичное преступление! И, едва выйдя на свободу, снова взялся за свое.
— Это мы так думаем. А он скажет, что в тюрьме он перевоспитался, взялся за ум, нашел себе работу. И предъявит кучу доказательств того, что он к ограблению Сени и к его похищению вовсе непричастен.
— Тогда пусть за дело возьмется милиция! — сердито произнесла Глаша. — Уж они-то сумеют выжать из Гули и ее Тамерлана правду!
— Насчет Тамерлана не знаю, а вот эта Гуля — она крепкий орешек. Насколько я успел убедиться, общаясь с ней, она не из тех дамочек, что раскисают и начинают болтать, стоит только надавить на них.
Может быть, это было и справедливо. Но в голове у Киры помимо ее воли снова прокрутилась мысль: а что делал дядя Коля в магазине у своего брата? Да еще так часто, что успел хорошо познакомиться с его помощницей?
— Заходил полюбоваться на выставленные образчики товара! Видите ли, девочки, я всегда, всю свою жизнь с раннего детства интересовался ювелирными украшениями, — усмехнулся в ответ дядя Коля. — Это у нас семейное.
— Семейное?
— А разве Глаша или Раечка не рассказывали вам, что наш с Сеней прадедушка тоже был ювелиром?
— Да?! — удивилась Кира. — Нет, они нам об этом не рассказывали.
— Настоящим ювелиром, — кивнул дядя Коля. — Признанным мастером. Не простым ремесленником, а известным мастером. Поставщиком Его Императорского Величества. А это, поверьте мне, в те годы кое-что да значило.
— Ну да, — охотно поддержали его подруги. — Конечно, значило. Еще как значило!
— И мой дед хотя и не пошел по стопам своего отца, но к ювелирному делу и драгоценным металлам тягу все же имел. Работал он на приисках.
— А ваш папа?
— Мама, — поправил ее дядя Коля. — Отец не был связан с золотом. А вот наша мама работала продавщицей в ювелирном магазине. И весьма ловко приторговывала из-под полы дефицитным в те годы золотишком.
Дядя Коля так легко и непринужденно признался в том, что его родная мамуля — она же свекровь Глаши и бабушка ее троих детей — в бытность свою молодой и энергичной девушкой была не только продавщицей, но еще и спекулянткой, что у подруг даже не зародилось сомнений, что все именно так и должно было быть.
А в самом деле, кому делала плохо мама Сени и Коли? Никому. Ровным счетом никому. Да ведь если бы она не припрятывала для своих многочисленных подружек и знакомых симпатичное золотишко, то это сделали бы за нее другие люди. И уже эти другие получили бы весь навар. А мама Сени и Коли осталась бы с носом. Разве это было бы хорошо?
— Времена тогда были такие, — вздохнул дядя Коля. — Все, кто мог, приторговывал и спекулировал. Просто нашей маме повезло. Она осталась чистенькой. А ведь могли и посадить. За спекуляцию.
Тем не менее матери Семена Семеновича удавалось прилично зарабатывать на той разнице, которая была между магазинной и ее собственной ценой на красивые ювелирные колечки, сережки и кулоны с цепочками. А у обоих мальчиков — у Сени и у Коли — с детства перед глазами находились красивые ювелирные изделия. Ведь мама для перепродажи отбирала только самое лучшее и уникальное.
Дешевое штампованное золото можно было без проблем купить и в советские времена. Его на прилавках магазинов было в достатке. Но даже тогда ценилась именно авторская ручная работа, которой и приторговывала мама мальчиков. Коля интересовался драгоценными побрякушками в меньшей степени, считая их недостойными настоящего пацана игрушками. А вот Сеня мог с утра до вечера перебирать приготовленные для продажи вещицы, внимательно слушая мать, которая рассказывала о пробах на золото, различных способах обработки драгоценных камней, известных в старину и используемых сейчас.
Именно мама подарила Сене первый в его жизни микроскоп, чтобы мальчик под увеличительным стеклом изучал внутреннее строение драгоценных кристаллов.
Время шло. И увлечение Семена определило его судьбу. Он пошел по стопам своего деда и прадеда, а именно — выучился на ювелира. Но гнуть спину на «дядю» или идти на государственное предприятие его не привлекало. Он хотел быть сам себе голова. Поэтому Семен Семенович назанимал денег у всей своей родни и хороших знакомых и на всю сумму открыл собственную ювелирную мастерскую.
Трудились там он и еще два его помощника. Потом нанял еще мастера. А потом еще и еще. И дело у Семена Семеновича пошло. Вскоре он убедился, что куда выгодней самому сбывать свой товар, чем продавать его в магазины, позволяя наживаться на собственном труде. Чтобы на нем наживались, Семен Семенович никогда не любил.
Поэтому, расплатившись с долгами, он немедленно залез в новые. Но свой собственный магазин открыл. К тому же времена изменились, стало возможно многое из того, что было недоступно при советской власти. Однако сначала у Семена Семеновича был совсем крохотный магазинчик, арендующий место в большом торговом павильоне. Но постепенно дело расширялось. И десять лет назад Семен Семенович стал владельцем собственного ювелирного магазина, уже не только торгующего своими изделиями, но и берущего на реализацию товар от различных фирм.
А та ювелирная мастерская, с которой все и началось, тоже продолжала существовать. Но теперь там изготавливали исключительно авторские уникальные вещи, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не тиражировались и не пускались на поток. То были вещи для элиты. И позиционировались именно как таковые.
— Значит, у Семена Семеновича имеется еще и ювелирная мастерская? — уточнила Кира, когда дядя Коля закончил свой рассказ. — Раечка, почему же ты не говорила?
— Ну, конечно, у папы есть мастерская! — откликнулась девушка. — А где, по-вашему, он мог изготовить те вещицы для коллекции инков?
— Не знаю. Я подумала, может, он обратился к знакомым профессионалам?
— Да вы хоть представляете себе, какие это деньги и ответственность?! — фыркнула Раечка. — Такой заказ можно было доверить только своим людям. Правда, дядя Коля?
— Кстати, любопытно было бы хоть краем глаза взглянуть на коллекцию этих вещиц, — задумчиво пробормотал мужчина. — У вас не сохранилось их фотографий?