– Тихо!
Он открыл незаплывший глаз и посмотрел вверх. В темноте блеснул нож, перепиливающий толстую просмоленную веревку.
– Эй! – попытался выговорить Коул.
Последние волокна веревки лопнули. Коул упал во тьму, с размаху ударился о корпус «Винтового червя» и остался лежать, ловя воздух ртом и заходясь бессильным кашлем. Кто-то разрезал веревки у него на запястьях. Чьи-то руки схватили его за плечи и перевернули на спину. На него смотрел Гаргл.
Коул попробовал заговорить, но тело было слишком занято: оно дышало, ему было не до слов.
– Соберись, – тихо сказал Гаргл. – Тебе нужно уходить.
– Уходить? – прохрипел Коул. – Дядюшка же увидит!
Гаргл покачал головой:
– Дядюшка спит.
– Дядюшка никогда не спит!
– Это ты так думаешь. И потом, все крабы, которые следили за тобой, поломались. Я устроил.
– Так ведь, когда он узнает, что ты сделал…
– Не узнает. – Зубы Гаргла сверкнули в улыбке. – Я спрятал кусочки испорченных крабов в койке у Вертела. Дядюшка подумает, что это сделал Вертел.
– Вертел меня терпеть не может! Дядюшка об этом знает!
– Не, не знает. Я все время рассказывал Дядюшке, что вы с Вертелом отлично ладили на «Винтовом черве». Мол, Вертел только потому взял на себя командование, что беспокоился за тебя. Он будто бы ради тебя на все готов. Дядюшка думает, вы с Вертелом друзья – не разлей вода.
– Боги! – сипло выговорил Коул, пораженный хитростью новичка и ужасаясь при мысли о том, что теперь будет с Вертелом.
– Я не мог допустить, чтобы Дядюшка убил тебя, – сказал Гаргл. – Ты хорошо ко мне относился в Анкоридже. Твое место там, Коул. Бери «Винтового червя» и дуй назад, в Анкоридж.
Коул начал растирать шею. Долгие годы обучения кричали, что кража пиявки – самый страшный грех, какой только может совершить Пропащий Мальчишка. С другой стороны, так приятно было снова чувствовать себя живым, и каждый глоток воздуха, вливаясь в изголодавшиеся легкие, укреплял в нем решимость оставаться таким и дальше.
– А почему Анкоридж? – спросил он. – Ты слышал, как Том разговаривал с Пеннироялом. Анкоридж обречен. И вообще, мне там не обрадуются. Я ведь взломщик.
– Еще как обрадуются! Когда узнают, какой ты для них нужный человек, они быстро забудут, что ты у них что-то там украл. Возьми вот это. – Гаргл сунул что-то ему в руку: узкую, длинную металлическую трубку. – Некогда больше разговаривать, Коул. Тебе здесь не место. Ты на самом деле никогда не был здесь своим. Давай лезь в пиявку и сматывайся!
– А ты разве не поедешь со мной?
– Я? Да никогда в жизни! Я – Пропащий Мальчишка. Я останусь здесь, буду помогать Дядюшке. Он уже старый, Коул. Зрение давно не то, и слышать стал хуже. Ему будет нужен надежный человек для работы с камерами и архивами. Вот погоди, еще годика два-три – и я стану его правой рукой. А еще через несколько лет – кто знает? Может, я сам стану главным в Гримсби.
– Это было бы здорово, Гаргл! – Смеяться было больно. – Вот бы посмотреть, как ты станешь всем заправлять в Гримсби! Не позволишь больше мальчишкам куражиться друг над другом.
– Не позволю?
Коул никогда еще не видел у Гаргла такой улыбки – холодной, злой улыбки, которая ему совсем не понравилась.
– Да ничего подобного! Я сам над ними так покуражусь, мало не покажется! Я же этим только и жил, Коул, все время, пока Вертел и другие мордовали меня в Грабиляриуме. Я все время думал о том, что я с ними сделаю, когда придет моя очередь.
Коул уставился на него, наполовину надеясь, что все это просто еще один дурной сон.
– Уходи, – повторил Гаргл и открыл люк «Винтового червя».
Сон там или не сон, но спорить не приходилось. В голосе Гаргла звучала такая уверенность, что Коул сам почувствовал себя новичком, которым командует старший, решительный мальчишка. Он чуть не уронил ту штуковину, что дал ему Гаргл, но Гаргл подхватил ее и снова сунул ему в руку:
– Уходи и не возвращайся, и удачи тебе!
Коул устало спустился по трапу, гадая, каким это образом может ему помочь помятая жестяная трубка, покрытая черным лаком.
Глава 30Анкоридж
Фрейя проснулась еще до рассвета и лежала в темноте, чувствуя, как содрогается и покачивается на ходу ее город, переваливая через ледяные бугры и торосы. Анкоридж продвинулся далеко к западу от Гренландии и теперь направлялся на юг по незнакомому льду, преодолевая каменистые участки замерзших островов. Несколько раз мистер Скабиоз был вынужден поднимать ведущее колесо и волочить город кошками через заснеженные скалы и изрезанные трещинами ледники. И вот перед ними снова расстилается ровный морской лед до самого горизонта. Мисс Пай предположила, что это Гудзонов залив, огромная ледяная равнина, по которой, как утверждал профессор Пеннироял, можно проникнуть в самое сердце Мертвого континента, почти до границы зеленых районов. Но достаточно ли крепкий здесь лед, выдержит ли он вес Анкориджа?
«Если бы только профессор Пеннироял мог сказать нам наверняка», – подумала Фрейя. Она сбросила одеяла и прошлепала к окну. К сожалению, Пеннироял проделал этот путь пешком, да и, честно говоря, путешествие описано в его книге удивительно туманно и расплывчато. Мисс Пай и мистер Скабиоз пытались расспросить профессора подробнее, но добились только того, что он обиделся и нагрубил им, а через некоторое время и вовсе перестал появляться на заседаниях Направляющего комитета. Собственно говоря, с той ночи, когда паразит забрал Тома, великий путешественник начал вести себя довольно странно.
Холодный ветер дохнул Фрейе в лицо, когда она раздвинула занавеси и выглянула посмотреть на лед. Странно подумать – они оказались на другой стороне света! Еще более странно думать о том, что скоро они достигнут новых охотничьих территорий и за окном у нее все будет зеленым: трава, кусты, деревья… Эта мысль до сих пор еще немного пугала маркграфиню. Будут ледяные боги властвовать в тех землях, где снег выпадает всего на несколько месяцев в году? Или Анкориджу придется искать себе новых богов?
На снег возле Рулевой Рубки легла желтая косая полоска света – кто-то приоткрыл дверь и выскользнул наружу. Фрейя протерла запотевшее от дыхания стекло, прижалась лицом к окну. Ошибки быть не могло: упитанная фигура в одежде с подогревом и с большущим меховым тюрбаном на голове крадучись пробиралась по Расмуссен-проспекту.
Даже с учетом недавних странностей профессора такое поведение было весьма загадочным. Фрейя наскоро оделась, натянув на себя простую рабочую одежду, отделанную овчиной, которая в последнее время стала для нее привычной. Сунула в карман электрический фонарик. Не стала будить Смью, просто тихонько вышла из дворца. Пеннироял уже скрылся из виду, но его следы глубоко отпечатались в снегу, показывая, куда он направился.
Несколько месяцев назад Фрейя ни за что бы не решилась ночью бродить по улицам, но она очень изменилась за время долгого пути вокруг Гренландии. Поначалу, сраженная потерей Тома, она чуть было не вернулась к прежним привычкам: закрылась в своих апартаментах, никого не принимала, приказы передавала через Смью или Скабиоза. Но скоро ей стало скучно безвылазно сидеть в Зимнем дворце. Не терпелось узнать, что делается снаружи. И вот она рискнула выйти на люди и скоро с головой погрузилась в жизнь своего города, чего никогда раньше не делала. Теперь ей часто случалось присесть поболтать с рабочими, окончившими смену и закусывающими в одном из отапливаемых павильонов на краю верхнего города, глядя, как ледяные поля проплывают мимо. Виндолен Пай научила ее мыться и чистить зубы и подстригла ей волосы. Она ходила на дежурство с патрулями, которые Скабиоз каждое утро высылал на лед, чтобы проверить, не прикрепились ли паразиты к днищу города. Она водила грузовики в машинном отделении и даже отправилась на санях впереди Анкориджа, к большому смущению разведывательной команды. Фрейя с радостью отбросила старые семейные традиции, словно обветшавшую одежду, из которой давно выросла.
И вот теперь она крадется по правой, теневой стороне Расмуссен-проспекта, выслеживая собственного Главного навигатора!
Пестрый тюрбан профессора мелькнул ярким пятном на фоне бесцветных обледенелых зданий – Пеннироял прошмыгнул в ворота воздушной гавани.
Фрейя бросилась за ним, перебегая от одного участка тени до другого, и в конце концов притаилась за таможенной будкой у самого входа в гавань. От ее дыхания валил пар. Фрейя огляделась, думая, что профессор уже затерялся среди заснеженных ангаров и швартовочных стоек. Нет, вот он! Яркая клякса тюрбана, подпрыгивая, двигалась под фонарем в дальнем конце гавани, потом вдруг скрылась из виду – Пеннироял оказался в тени у входа на склад Аакиука.
Фрейя пустилась в погоню через гавань, следуя по неровной цепочке профессорских следов. Двери склада стояли нараспашку. Фрейя задержалась на мгновение, с тревогой заглядывая во тьму. Ей вспомнились мальчишки-паразиты, под покровом темноты шнырявшие по городу и грабившие его… Но сейчас ей ничего не грозило: фонарик, засветившийся в глубине склада, принадлежал не какому-нибудь злобному ледовому пирату, а всего лишь чудаковатому ученому.
В пыльной тишине склада до Фрейи доносилось бормотание профессора. С кем он разговаривает? С самим собой? Виндолен Пай рассказывала, что Пеннироял опустошил винный погреб Главного навигатора и теперь ворует вино в заброшенных ресторанах Заполярной аркады. Может быть, он допился до белой горячки? Фрейя подкралась поближе, пробираясь между штабелями старых запчастей.
– Пеннироял, всем-всем-всем! – произнес тихий, но отчаянный голос. – Пеннироял, всем-всем-всем! Пожалуйста, отзовитесь! Пожалуйста!
Он сидел на корточках, озаренный зеленым светом циферблатов древней радиостанции, которую, видимо, сумел каким-то образом привести в рабочее состояние. На голове у него были надеты наушники. Рука, державшая микрофон, слегка дрожала.
– Слышите меня, кто-нибудь? Отзовитесь! Я заплачу любые деньги! Заберите меня из этого города дураков!