К другой расе принадлежали Кербол и его угрюмая подруга — приземистые, с серовато-зеленой кожей, заостренными черепами и лягушачьими физиономиями.
Присутствовали три спланга — узколицые и горбоносые, с кожей, задубевшей, как испанская мебельная обивка: Чеврр, Скурр и тощая туповатая женщина, которой они делились.
Два гриффита, с внимательными миндалевидными глазами и жесткими усиками, отличались кошачьими повадками, намекавшими на жестокую мстительность — каковая, однако, никогда не проявлялась открыто.
В пещере жил также большой смуглый человек, которому клау отрезали нос, в связи с чем его прозвали «Плоскорожей». Плоскорожа контролировал двух лысых неуживчивых женщин, расовое происхождение каковых не поддавалось определению.
Педратц — желтоватый субъект с бровями, торчавшими фантастическими хохолками — попахивал мускусом. Моранко — красивый, но мрачный юноша — ненавидел Клета, а в последнее время и Барча. Пегий карлик Мосес был обладателем вечно гримасничающей клоунской физиономии.
Присутствовали также шестеро модоков с бульдожьими лицами — четверо мужчин и две женщины. Эти собирались вместе, сидя на корточках в дальнем углу нижней пещеры, и с подозрением наблюдали за остальными широко открытыми черными глазами.
Ни на кого не походил Сл, альбинос с белой раздвоенной бородой и расщепленным носом; все, что он делал, он делал дважды. Лкандели Сцет выполнял в племени функцию музыканта. В состав населения пещеры, недавно пополнившийся Барчем и молодой лектванкой, входили также подруод Клет и две его женщины — пара ничем не примечательных особ, первоначально сопровождавших Лкандели Сцета.
Сортируя в уме доступную информацию, Барч заключил, что в пещере проживали представители не менее чем пятнадцати рас — выходцы с пятнадцати разных планет. Сидя в относительном одиночестве на скамье в глубине пещеры, он с горькой иронией поглядывал на разномастных товарищей по несчастью: теперь никто не мог бы сказать, что он прожил жизнь, лишенную удивительных событий и ярких впечатлений.
На Земле даже не подозревали о существовании Магарака. Тем не менее… Преодолевая тошнотворное внутреннее сопротивление, он пытался осмыслить набег клау на лектванов, гостивших на Земле. В чем состояла их цель? Зачем им это понадобилось?
В другой части пещеры началась язвительная перепалка двух лысых подруг Плоскорожи. Клет, сидевший за большим столом перед костром, поднял костлявую багровую голову — лысые женщины сразу умолкли. «Вот одна из причин, — подумал Барч, — по которым племя столь разнородного происхождения умудряется избегать серьезных внутренних конфликтов». Другой причиной служил фундаментальный характер их пещерного существования, нечто вроде наименьшего общего знаменателя, возвращавшего их к тому этапу развития, через который когда-то пришлось пройти каждой из пятнадцати рас. В случае Барча эта эпоха закончилась всего лишь примерно четыре тысячи лет тому назад. Он взглянул на Комейтк-Лелианр, рассеянно чертившую пальцами какие-то фигуры на столе. Сколько времени прошло с тех пор, как ее предки жили в пещерах? Сто тысяч лет? Миллион лет?
Барч не мог не заметить, что лектванка выглядела чистой и свежей. Лицо ее похудело, на губах больше не было невольного девичьего намека на улыбку. Она сохраняла отвлеченное, безучастное выражение — несомненно, такова была подобающая случаю фаталистическая «стилизация».
Барч поднялся на ноги и вышел наружу, в темноту магаракской ночи. Лицо его увлажнилось туманом, который еще нельзя было назвать моросящим дождем. На фоне смутно-серого очертания известнякового утеса он различил темную фигуру. Сначала Барч испугался, но, приглядевшись, успокоился. Это был Кербол; природа наградила его кожей цвета мокрого камня, выпученными глазами и ртом карикатурного губошлепа. Кербол часто ворчал, жалуясь на духоту и жар в нижней пещере — по всей видимости, ему больше нравилась прохладная сырость долины.
Барч подошел к нему — любой человек, предпочитавший одиночество долины пещерному общежитию, казался ему союзником.
Кербол крякнул — и через несколько секунд сказал глубоким рокочущим басом: «Туман спускается — ветер сдувает его вниз по долине Палкваркц-Цтво. Завтра в небе останутся только верхние тучи, и клау выйдут на охоту. Завтра лучше не выходить из пещеры».
Барч вспомнил подруодов, горланивших, как охотничьи рожки, лихорадочно бегущего толстяка, воздушный плот клау с висящими черными щупальцами: «Как часто клау охотятся?»
«Каждые восемь-десять суток, если позволяет погода. Здешние клау — из округа Кводарас. Долина Палкваркц-Цтво — их вотчина. Клау из Ксолбоара охотятся в Порифламмесе». Кербол указал туда, где за ущельем, пробитым стремниной, начиналась другая, нижняя долина.
Барча озарила догадка: «Значит, мы живем… в охотничьем заказнике? Нас терпят только для того, чтобы клау могли развлекаться!»
«До родной планеты клау отсюда лететь целую неделю. Нужно же бедняжкам как-то развлекаться!»
Барч задумчиво произнес: «Меня, несомненно, развлекла бы охота на подруодов и клау».
Кербол помолчал, переваривая эту идею: «Ты мыслишь в странных направлениях. Очень странных».
Барч горько рассмеялся: «Не вижу в этом ничего странного. Клау охотятся на меня — будет только справедливо, если я стану охотиться на них».
«Принцип охоты заключается не в том, чтобы дичь преследовала охотника», — вежливо возразил Кербол.
«Клау придерживаются одного принципа, я — другого. Разве мы обязаны жить по правилам клау?»
Кербол проворчал: «У них в каменоломне было слишком жарко».
Воздух долины потряс отзвук глухого взрыва, донесшийся откуда-то из-за хребта Кебали. «Опять вскрывают породу, — сказал Кербол. — Ты заметил, что взрыв был двойным?»
«Нет».
«Заряд состоит из двух емкостей абилоида и одной двадцатой части стержня супера. Супер крошит породу, абилоид направляет обвал вниз».
«Похоже на то, что ты работал взрывником».
Кербол мрачно кивнул: «Пять лет я плавил шпуры и закладывал взрывчатку, день за днем. И все время было жарко. Я сбежал в лес, поднялся на перевал под горой Кебали и спустился в долину Палкваркц-Цтво. Теперь приходится рисковать — того и гляди, попадусь в сети клау».
Барч заинтересовался: «Под воздушным плотом клау висели черные щупальца, схватившие бегущего человека. Как они работают?»
«Это… — Кербол прервался, пытаясь найти нужное слово. — Это шланги-тяги, на фабриках ими поднимают грузы. Клау их выращивают, они полуживые».
«Клау носят с собой другое оружие?»
«Да. У них есть оружие, стреляющее на большое расстояние. Маленький кусочек металла втыкается человеку в живот и взрывается. Человек умирает».
Барч смотрел вниз, в темное пространство долины. Туман редел, лицо обдувал ветерок, попахивавший гниющей растительностью. Издалека донесся какой-то металлический скрежет. Барч пробормотал: «Ночью сюда, к пещере, мог бы подняться целый полк подруодов».
Кербол поежился: «Такого еще никогда не было».
«Но это может случиться», — настаивал Барч.
«Тебе в голову приходят странные, неприятные мысли», — сказал Кербол.
На следующий день в небе действительно остались только верхние тучи, ветер почти прекратился. Беглецы держались поближе к пещере. Никаких охотничьих сигналов, однако, не было слышно, и клау не появились.
Второй тихий день не отличался от первого: в горной долине все было спокойно. И снова беглецы не отходили от утеса дальше, чем на несколько сот метров, в связи с чем им пришлось ужинать только остатками каши на дне котла.
На рассвете третьего дня поднялся порывистый ветер, гряда за грядой темные тучи разбивались о вершину горы Кебали, как прибой у волнореза. Клет приказал Плоскороже, Барчу, модокам и кальбиссинийцам идти собирать мучные орехи, а остальные мужчины отправились в лес на охоту.
Через час по всей долине разнеслись охотничьи позывные подруодов. Схватив наполовину пустые мешки с орехами, Барч и кальбиссинийцы поспешно взобрались по склону обратно к пещере.
Судя по их выкрикам, подруоды сходились к основанию громадного шишковатого утеса напротив пещеры. Оглянувшись, Барч заметил вдали угрожающую прямоугольную тень воздушного плота.
Беглецы-охотники возвращались по одному, глотая воздух и широко раскрыв глаза от усталости.
Звенящие позывные подруодов неожиданно смолкли. Стоя в расщелине скалы, Барч видел, как черный воздушный плот клау спускался в направлении низовьев долины.
Не вернулись еще четверо: Клет, Моранко и два спланга, Чеврр и Скурр.
Клет появился первым — его бесстрастное багровое лицо не позволяло судить, о чем он думал. Вслед за ним пришел Моранко, добывший существо, похожее на огромную волосатую гусеницу. Прошло несколько минут. По плоскому уступу под пещерой пробежал Чеврр. Подойдя к Клету, он пробормотал несколько слов, указывая большим пальцем назад, на долину.
Его товарища-спланга, Скурра, затравили и убили.
Подчинившись внезапному порыву, Барч опустился на скамью напротив Клета, точившего клинок: «Нам следует что-нибудь предпринять по поводу этой травли».
Клет бросил на него быстрый неприязненный взгляд и вернулся к своему занятию. Сталь скрипела по камню в больших, методично двигавшихся темно-красных руках, пламя светильников колебалось и мигало, отражаясь на металлической поверхности. Барч повысил голос: «Мы не обязаны вечно прятаться в этой долине». Он замолчал — Клет не проявлял никакого интереса.
Пытаясь сдерживать гнев, Барч напомнил: «Одного из нас убивают каждые несколько недель».
«Приходят другие, — сказал Клет. — Если кого-то не будут убивать, не хватит места для всех».
«В следующий раз клау могут убить тебя — или меня».
Клет пожал плечами.
«Вместо того, чтобы покорно ждать, пока нас истребляют, нам нужно самим охотиться на них — убивать подруодов и черных клау».
«Нет, нет! — Клет потерял терпение. — Тогда спустится военный корабль, и от пещеры ничего не останется, мы все сгорим. Ты хочешь сдохнуть прежде времени, землянин? Мы здесь не так уж плохо живем! — бритоголовый подруод самоуверенно усмехнулся. — У нас есть пища и женщины. Так было уже много, много лет. Лучше ничего не менять».