– Полундра! Легавые! – Потом он моментально вытащил из скрытых ножен на бедре финку и так же резко, как и отступил, неожиданно бросился вперед в атаку на Билого. Подъесаул удивленно посмотрел на сабли в своих руках – это насколько надо быть уверенным в себе? Или, может быть, отчаянным? И крутанул оружие веером. Сабли свистнули, рассекая воздух. Запал у вора моментально прошел, молодой щеголь отпрыгнул в сторону, поближе к своим. Скрипка отчаянно взвизгнула, порвав струны. Старый седой еврей-маэстро побледнел, прижимая к себе инструмент. Воры, одетые как настоящие графы, с иголочки, медленно двинулись в разные стороны. Те, кто сидел, начали подниматься.
– А я его знаю! – вдруг выкрикнул один, была у него перевязана рука и все лицо в коросте свежих царапин. Однако и Билый его узнал и радостно улыбнулся, протягивая на столичный манер:
– Ба, знакомец. – И двинулся вперед.
Племянник Смирнова резко вскочил, опрокидывая стул, лицо его, и без того страшное, исказилось в злой гримасе:
– Господа воры! Это не легавый! Это казачок с поезда! Сука за мной пришел! Даже искать не пришлось! Умри! Найди свою погибель! Бейте его, господа воры! На ножи! На ножи суку! Сочинского из-за него взяли!
– Хай те грэць, чортов сын! – выругался спокойно Билый, серьезно обращаясь к летевшим на него троим уголовникам. Парни остервенело крутили финки и наверняка были здесь по типу гвардейцев, рослые, наглые и самоуверенные. – Только зашел, и уже два раза оскорбили!!! Да еще как! Гореть вам в аду! Хлопцы! Ну нэма у нас среди казаков казачков. Нэма и мужиков! – Микола так обиделся, что первого рубанул с плеча, рассекая до пояса, так что сабля застряла в кости, не желая выходить обратно. От двух других ловко отбился, никого не раня, и ушел, разрывая дистанцию ближнего боя. Из-за ремня, прикрепленного на икре, моментально выдернул любимый пластунский нож. Воры выдохнули одновременно, и пара десятков уверенных бойцов кинулась вперед. В руках замелькали финки, кастеты, короткие стальные прутья. Никто не решился достать револьвер, боясь в тесноте ранить товарища.
Билый радостно улыбнулся племяшу Смирнова-Сочинского, все еще продолжающему стоять у стола и наблюдающему за действиями остальных. И резко атаковал свору, пытаясь пробиться к «ба, знакомцу». Парень побледнел, покачиваясь на месте, ноги его ослабели, и он медленно опустился на стул, дрожащей рукой доставая маленький дамский браунинг. Зазвенела сталь. Послышались крики, полные ужаса и боли. Билый бил без сострадания. Наглые звериные морды сменялись лицами, полными боли, и глазами, молящими о пощаде. Некогда было остановиться и задуматься. В горло нож, поворот. Теперь в открывшийся бок. Удар, удар. Не подпустить к себе, отбить все выпады. Быстрее, быстрее. Рука с саблей быстро тяжелела. Один из воров кинул финку, и подъесаул еле увернулся, прикрываясь клинком. В ответ кинул саблю. И она, крутясь, по гарду вошла в грудь вора, заставляя его отлететь на метр назад.
Воры замерли, щетинясь своим оружием, беря в тесное кольцо. Многие стали радостно улыбаться – вот и конец бойне, вот и славно подрались. Есть что рассказать. Многих казак покалечил, кого насмерть, кого делая инвалидом навсегда, но всему приходит конец. Вот так ворваться в воровскую малину и начать крушить всех подряд – нет, не по закону так, придется ответить. Каждым кусочком своего тела.
Билый улыбнулся ворам в ответ. Медленно спрятал обратно дорогой пластунский нож, когда-то батько Швырь выковал специально для него – жаль потерять такой подарок, распрямился, показывая раскрытые ладони.
– Мне бы поговорить только, – сказал он. – Вопросы есть.
– Режь! Бей суку! – выдохнули воры.
Микола резко отпрянул и жестом фокусника выхватил из-за пояса сзади спрятанные револьверы. «Двенадцать пуль. Считаю», – пронеслась мысль в голове, когда он открыл огонь. После первой же двойной спарки воры разлетелись из плотного кольца кто куда. Билый не стрелял, следовало беречь заряды. Не дать некому опомниться! Вперед.
Племянник уже сидел за столом один, друзья, бросив карты и так и не доиграв в очко, сдрыснули в разные стороны.
В руке вора браунинг тихо тявкнул. Микола удивился, так как не увидел пистолетика в запале боя, и почувствовал, как обожгло ухо. Сначала рявкнул револьвер в правой руке, потом в левой. Племянник завыл, сползая со стула. Билый прострелил ему обе руки. Одну – уже поврежденную и, кажется по повязке, сломанную в двух местах.
– Только не надо падать в обморок! – поморщился Билый, видя, как у вора закатываются глаза. Зал отмирал, секунды таяли, все приходили в себя. Микола рывком поставил племяша на ноги и погнал впереди себя.
– Тебе все равно не уйти!
– Мы же найдем тебя!
– Сукой буду, найду!
– Землю жрать будешь!
Голоса доносились с разных сторон, но никто не решался напасть на казака. Надолго ли? Очень быстрым шагом он приближался к заветной портьере.
– Слышь, дядя. Только не убивай меня. Я тебе все расскажу. Только не убивай! – зашептал раненый. – Ей-богу все расскажу! Только не убивай.
– Про Бога вспомнил, – пробормотал Билый и обернулся. У самой портьеры воры решились еще на одну атаку. Племяш сразу дернулся и выбежал в коридор катакомб. Билый развернулся и положил веером еще несколько зарядов, останавливая прыть особо рьяных. Головой нырнул в портьеру, скрываясь в спасительном мраке. Племяш далеко не убежал. Он даже не мог кричать, скованный ужасом, когда Билый его догнал и схватил за ворот рубашки.
– Не убивай!
– За мной иди! Давай, давай бегом!
Они быстро отдалялись от места сходки. Мелькнула шальная мысль: вытащить паренька через винный погреб в ресторан. Сзади раздались сухие револьверные выстрелы, и темнота озарилась оранжевыми вспышками. Они сразу нырнули в глухой темный коридор, и Билый, достреляв в ответ патроны, с сожалением сунул оружие за пояс. Достал верный нож. И с секунду раздумывал: двинуться навстречу ворам или тут их всех принять. А ну как малой закричит? Микола резко повернулся к нему и увидел, что парень кулем лежит на полу.
– Нет-нет-нет, – забормотал подъесаул, приседая и водя руками по телу вора. Руки несколько раз угодили в кровавые пятна. «Неужели все зря?» Билый припал к чужой груди, потом придвинулся к лицу. Вор тяжело дышал и испуганно смотрел на казака.
– Все будет хорошо, – соврал во благо Билый. – Вот здесь рану сожми. И здесь. А тут я. Слушай, паря, куда вы должны были доставить шифр? Тебе же в рай надо войти, не гневи Бога. Ты же не зря про него вспомнил.
Вор испуганно забулькал, с трудом силясь что-то сказать.
– Что-что? – Подъесаул склонился к самым губам.
– К Богу. К Богу иду.
– Да-да, идешь. Скажи мне адрес, куда вы должны были доставить послание?!
– Як…
– Як?!
– Якорная, тринадцать, – с трудом сказал вор и облегченно протяжно выдохнул. Билый не заметил, задавая следующий вопрос:
– Суздалев должен был вас встретить? Граф Суздалев? Это он должен был вас сопроводить на Якорную? Как он причастен?! Отвечай! – Микола схватил вора за грудки рубашки и в гневе затряс. Не мог его товарищ, его побратим быть причастным к заговору покушения на императора. Никак не мог! Но проклятые факты говорили другое.
Через секунду Билый понял, что трясет уже не человека, а лишь его бренное тело. Бережно опустил тело и перекрестился. Тенью скользнул вперед. Решил теперь больше не задерживаться и вернуться тем же путем, что и пришел.
Вот и вонючие баки, выбросил в них револьверы, скользнул змейкой в окошко.
На свету ужаснулся от вида своего пиджака: весь заляпан в каплях крови, а несколько следов основательно размазаны. «Хорошо, что не моя!» – подумал Микола, быстро снимая пиджак. Жилетка выглядела много лучше, брюки книзу тоже испачканы. Скомкал пиджак и сунул в кусты, пряча поглубже.
Отряхаясь, вернулся на террасу. Угрюмо посмотрел на вопросительные взгляды соседей. Заставил их отвернуться. Дама справа за столиком прижала к носу салфетку, демонстративно отвернувшись и брезгливо морщась.
Как ни в чем не бывало подлетел официант и принялся расставлять тарелки. Изредка он косился на странного господина, но ничего не спрашивал – так можно остаться и без чаевых. Заметив каплю крови, застывшую небольшим красным рубинчиком, кашлянул:
– У вас, сударь, кровь на ухе. Сейчас полотенце принесу горячее. Сей момент!
– С комарами дрался.
Билый кивнул ему, отпуская, взял ложку и жадно начал есть черепаший суп. Глазами он уже оценивал рябчиков. Рука потянулась к стопке с ледяной водкой. Залпом осушил ее. Когда ставил на место, мимо столов пробежало несколько щегольски одетых господ. Оживленно беседуя, они бросились в город.
Микола кивнул, думая: «Ага. Ищите меня там. Значит, Якорная, тринадцать! Надо бы наведаться».
– Господин подъесаул, разрешите? – после одиночного стука в приоткрытую дверь просунулась голова конвойца.
Билый посмотрел на часы: «Ой как не вовремя! Обещал же быть у Михася на присяге!»
– Входите, урядник. Что у вас? – нетерпеливо ответил Микола.
– Я с докладом, ваше благородие, по вашему распоряжению, – слегка растерявшись, ответил казак.
– Ах да! Запамятовал. У меня брат младший сегодня присягу приносит, я обещал быть. – Микола снова посмотрел на часы. – Но, скорее всего, уже не попаду на саму церемонию. Докладывайте, урядник.
Выслушав доклад подчиненного, Билый отдал последующие распоряжения, касающиеся службы во внутренних покоях императора, и, отпустив урядника, заторопился к выходу из здания. Выбежав наружу, махнул рукой, и перед ним сразу же остановилась повозка, запряженная двумя лошадьми. Лицо извозчика показалось подъесаулу знакомым, но он не придал значения.
– К Николаевскому училищу, побыстрее, – командным голосом произнес Микола.
Извозчик свистнул, и лошади помчались рысью. Через несколько минут повозка остановилась у ворот училища.
– Опоздал! – произнес вслух Билый.