– Ох уж эти господа голубых кровей! Не верю я им! Подведут под монастырь! В первый раз, что ли?!
– А ты не ссы! – неожиданно отозвался бородач без руки. – Ты об имперском золоте думай! Дело стоящее. Или пан, или пропал. Надоело мне мелочевкой заниматься! – И, обратившись к человеку в сером костюме, добавил: – Говори в деталях, что нужно делать!
Человек с перстнем подробно описал весь план готовящегося покушения и объяснил каждому его непосредственную задачу. Громкая музыка, доносившаяся сверху, из ресторана, заглушала порой говорившего, и ему приходилось говорить громче, что было нежелательным, ведь полицейские шпики могли оказаться здесь совсем неожиданно.
– Назад хода нет! Вы все теперь подписаны! Так как знаете о его сути. Выход один: или завтра идем вместе, или же… – Тут говоривший сложил пальцы на руке с перстнем в виде дула пистолета и сделал соответствующий жест, дунув затем на воображаемое дуло. – Сам резать буду!
В дверь комнатки постучали известным всем кодом, обозначавшим опасность.
– Завтра здесь утром! – негромко выпалил человек в сером костюме и задул свечу.
Расходились быстро. В темноте. Ориентируясь по лишь им известным знакам.
А наверху, в ресторане, все так же играла музыка и пьяные голоса, перекрикивая друг друга, горланили очередную песню.
– О! Ваше сиятельство! И вы здесь! – шутливо высказался Билый, заметив на пристани знакомую фигуру в парадном мундире. Чуть в стороне, пришвартованный к пристани, стоял, раздувая пары, пароход, на котором государь любил отправляться в короткое путешествие, чтобы полюбоваться окрестными видами.
– Так а как же без нас-то?! – поворачиваясь навстречу другу, ответил, широко улыбаясь и обнажив крепкие белые зубы, граф Суздалев. – На то мы и сиятельства, чтобы светить и сиять, подобно слиткам золотым имперским!
– Ты, Ваня, как будто не знаешь, что не все то золото, что сияет! – все так же шутливым голосом заметил Микола. – Рад видеть вас, господин штабс-капитан.
– Да ладно, господин подъесаул! Мы с тобой и огонь и воду прошли! Мы и есть золото империи! – отозвался граф.
– Во, во! Осталось медные трубы пройти, ваше сиятельство! И тогда полный комплект будет! – продолжил Билый.
– Это ты о том, что награды у нас золотые на груди засияют? – наивно произнес Суздалев, любовно поглаживая себя по орденам.
– Это я о том, – подъесаул сделал короткую паузу, – как бы нам с тобой самим не засиять по-другому и не загреметь золотым звоном под медные фанфары.
– Типун тебе на язык, Николай Иванович! Я ведь только жить начинаю! Откуда столько пессимизма, друг мой?! – не унимался Суздалев. – Такие люди, как мы с тобой, и есть самое что ни на есть золото! Любую корону украсим! Настоящие бриллианты!
– Ага. «Бриллианты». Эх, – глубоко вздохнул Билый. – Твоими бы устами… Только золото все одно металл, стало быть тяжелый, может и утонуть. Разумеешь, о чем я?
Суздалев слегка посерьезнел, глядя в глаза однополчанина.
– Да и чуйка моя казачья подсказывает, что сияние этого золота фальшивое.
– Ладно, Микола. Не нравится мне твой настрой! Бери себя в руки! Радуйся солнцу. Дню. Влюбись, что ли. Ах, что это я. У тебя же жена в станице. Красивая да ладная. Краше нет, – ободряюще сказал граф. – Прорвемся, подъесаул.
– А ты не задумался, друже, – спокойным и монотонным голосом произнес казак, – почему в этот раз приглашение на сие мероприятие поступило не от государя?
– А… – протянул Суздалев. – Значит, и тебе полковник отписал лично. Знаешь, я как-то не задумывался над этим пунктиком. Зная характер нашего императора, вполне допускаю, что полковник действовал по его распоряжению. Может, торопился куда?
Микола усмехнулся в усы над ветреностью своего друга, но виду не подал.
– Лиха беда начало, – вымолвил он негромко.
– Что? – спросил Суздалев, не расслышав сказанного. Но ответа не последовало. К пристани стремительно подъехала карета государя и мягко остановилась, качнувшись на рессорах.
Чуть позади, как и полагается, верхом следовали казаки императорского конвоя. Заметив подъесаула, отдали ему честь. Билый с Суздалевым ответили. Два казака спешились и быстрым шагом подошли к карете. Один из них, слегка наклонившись вперед, открыл дверцу. Из кареты показалась громадная фигура императора, в сопровождении супруги и детей. Суздалев с Билым стали навытяжку. Император, скользнув по ним безучастным взглядом, посмотрел на супругу и, протянув ей руку, направился к пристани.
– Ваше императорское величество! – раздался громкий голос, в котором чувствовались нотки услужливости. По трапу со стоявшего на парах парохода скатился торопливо полковник и быстрым шагом подошел к царской чете. – Ваше императорское величество! – повторил он. – Все готово к отплытию.
– Что ж, полковник, посмотрим, посмотрим! – отозвался государь и, пристально взглянув на пажа, добавил: – А все ли готовы к отплытию?
Полковник понимающе посмотрел на императора и негромко добавил:
– Так точно, ваше величество! Все приглашенные уже на борту!
Александр III оглянулся и, вновь посмотрев на полковника, с легкой иронией добавил, указывая на стоявших чуть поодаль Суздалева и Билого:
– А эти господа?
– Виноват, ваше величество! – сконфузился полковник.
– Что ж, раз все готовы и всё готово, то отправляемся! – громкий бас государя разлился в утреннем разреженном воздухе.
Билый с Суздалевым проследовали за государем. Последним на борт поднялся полковник, второпях споткнувшись о трап и с трудом удержавшись на ногах, толкнув при этом нехотя Суздалева.
– Прошу простить! – недовольно извинился полковник. Суздалев лишь небрежно склонил голову в ответ, показывая свое полное равнодушие. Монаршая чета поднималась на верхнюю палубу, дети с гувернантками ушли в каюту, и полковник поспешно засеменил за государем, подымаясь по лестнице и ступая лишь на носки сапог. Суздалев проводил офицера снисходительным взглядом и замер. На верхней палубе стояла та, для которой он готов был завоевать полмира. Да что там полмира! Жизнь отдал бы без сожаления. На ней было роскошное платье бледно-голубого цвета, шляпка, в дань моде, того же цвета. Было видно, как баронесса Измайловская в глубоком реверансе присела перед государем и его супругой в знак приветствия. Те слегка наклонили головы в ответ.
– Она – ангел! – губы графа Суздалева зашевелились. Глаза затуманились.
– Кто?! Полковник? – едва сдерживая улыбку, произнес Билый.
– Еще слово, и окажешься за бортом! – незлобно парировал Суздалев.
– Нам только этого сейчас и не хватало! – ответил Билый, приобняв друга за плечо. – Хотя знаешь, Иван Матвеевич, мы с тобой и так за бортом. Если ты еще не понял.
– Поясни! – молниеносно среагировал граф. – Что ты имеешь в виду?!
– Да что пояснять? Ты видел, как смотрел на нас император? А поведение полковника? Заметил?
Граф невольно пожал плечами.
– Вот то-то! – добавил подъесаул. – Думаю, точнее уверен, что вскорости мы с тобой все увидим своими глазами и, возможно, прочувствуем на своей шкуре.
Суздалев внимательно посмотрел в глаза однополчанина. Тот, прищурившись, смотрел, не мигая, в ответ.
– Не будь я пластуном!
Традиционная ежегодная прогулка императорской семьи на пароходе проходила по одному и тому же маршруту. За редким исключением конечный пункт прибытия менялся. Об этом знали все, кто был причастен к обеспечению безопасности государя и его приближенных. Отчалив от пристани, пароход шел в сторону Императорского Эрмитажа, огибал стрелку Васильевского острова, выходил к Петропавловской крепости и к Мраморному дворцу. После короткой остановки пароход отправлялся к Летнему саду, далее к Михайловскому замку, Шереметевскому дворцу и возвращался к ночи вновь к пристани. Часть маршрута пролегала мимо ресторана «Трезвый боцман», где, по обыкновению своему, собиралась толпа зевак, чтобы хоть издалека лицезреть монаршие особы и, если посчастливится, помахать в приветствии рукой.
В этом году граф Суздалев и подъесаул Билый, принимавшие непосредственное участие в подготовке следования парохода по спланированному маршруту, оказались не у дел. Планирование маршрута проходило без их участия. Никто из них двоих не мог достоверно сказать, по каким именно причинам. Оставалось лишь теряться в догадках.
Суздалев, скучая, стоял у левого борта, наблюдая то за проплывающими мимо зданиями Санкт-Петербурга, то бросая озабоченные взгляды на свою пассию – графиню Измайловскую, сидевшую в обществе императора и его супруги на второй палубе.
Билый, следуя своему природному чутью, не оставался равнодушным зрителем. От его цепкого взора не ускользала ни одна деталь. Окинув взглядом обе палубы парохода и сверившись с маршрутом движения, он окончательно убедился в своих догадках и, заметив заскучавшего односума, решил поделиться с ним своими мыслями.
– Что интересного увидел? – подойдя вплотную к Суздалеву, спросил Микола.
– Что здесь может быть интересного? – безучастно ответил граф, то и дело поглядывая на вторую палубу. Он выжидал момент, когда баронесса обратит хоть мимолетный взгляд на него.
– Да, брат, видимо, влип ты по уши! – подбадривающе подметил Билый.
Иван Матвеевич неожиданно поднял руку и помахал сидевшей на второй палубе Измайловской. Та лишь обозначила ответное приветствие, коротко махнув веером. Этот мимолетный обмен любезностями не смог пройти мимо пытливого взгляда Александра III. Лизонька, зная крутой нрав императора, невольно взглянула на него. Тот сидел с налившимся краской лицом, сжимая кулаки. Суздалев не мог видеть этого, но он четко видел, как государь сделал движение рукой и над его ухом повисла физиономия полковника. Чтобы не накалять обстановку, граф отвернулся в сторону проплывающих мимо борта пейзажей и глубоко вздохнул.
– Слушай, Ваня, – нарушил тишину Микола, обращаясь слишком по-свойски. – Ты не заметил ничего необычного?
– Что может быть необычного в повторяющейся из года в год рутине? – с кислым выражением лица ответил граф. – Тебя не укачивает?