В общем, Али Мохаммед Хусейн, как и большинство его знакомых-офицеров, считал, что президент слишком долго пытался усидеть на двух стульях. Ведь ни для кого, например, не являлось секретом, что уроженцы Судана составляют значительную часть так называемого «африканского корпуса» Каддафи, который воюет сейчас против оппозиции. При этом большинство из них были завербованы непосредственно в Судане через ливийское консульство в этой стране, а официальный Хартум делал вид, будто ничего не замечает. Президенту хотелось, с одной стороны, не особенно злить Вашингтон с учетом обещанного снятия режима экономических санкций, а с другой стороны — постараться сохранить относительно ровные отношения с Триполи, чтобы не спровоцировать северного соседа…
Капитан Али Мохаммед Хусейн потянулся за сигаретами. Но потом вспомнил вежливое предупреждение пилота о том, что курить на борту вертолета не принято, и опять повернулся к окну.
Бронетанковая колонна суданской армии осталась далеко позади. Теперь внизу можно было увидеть отряд бедуинов, передвигавшихся в северном направлении на лошадях и верблюдах.
«Джанджавид».
И правительственные войска, и мятежники постоянно обвиняют друг друга в зверствах. При этом в Дарфуре, как и на Юге Судана, большая часть обвинений касается именно «ополченцев» из арабских кочевых племен. Считается, что от их рук погибло до 30 тысяч чернокожих, но капитан относился к подобным цифрам скептически. Так же, как и к утверждениям врагов суданской государственности о том, что этнические чистки якобы привели к бегству на территорию Чада едва ли не миллиона мирных жителей…
Капитан насчитал уже около сотни всадников, когда один из них, гарцевавший на сером, породистом скакуне, вдруг поднял к небу ствол автомата и выпустил в сторону пролетающей винтокрылой машины короткую очередь. Ясно было, что делает он это не из каких-то дурных побуждений, а просто так — по традиции или же от избытка патронов.
Тем не менее капитан непроизвольно отпрянул от окна и вернулся к размышлениям о полученной миссии.
Европейцы и американцы считают себя умнее всех остальных.
Ливия занимает восьмое место в мире по запасам нефти. А Муаммар Каддафи вместе со своими детьми получал доходы не только от энергетики, но и в различных сферах национальной экономики. И ни для кого не секрет, что средства семьи Каддафи находятся в основном на счетах в банках Великобритании и Швейцарии, а также вложены в недвижимость в Лондоне, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Поэтому британские и швейцарские власти уже заморозили счета ливийского диктатора. Самого же Каддафи обозвали военным преступником и объявили в международный розыск.
Ну, так и что же?
Последний мировой экономический кризис заставил весь мир заговорить о введении межгосударственных расчетов в золоте. О чеканке золотого юаня объявил Китай, заговорили о золотом стандарте и на Ближнем Востоке. Причем главным инициатором отказа от расчетов в долларах и евро стал не кто иной, как полковник Муаммар Каддафи, призвавший арабский и африканский мир к переходу к расчётам в единой валюте — золотом динаре. На этой финансовой базе он, — ни много ни мало, — предлагал создать единое африканское государство с арабо-негритянским населением численностью в двести миллионов человек. И эта идея нашла довольно влиятельных последователей, от Индонезии до Ирана…
Западные страны перепугались. Незадолго до начала военного вторжения в Ливию по этому поводу пришлось высказаться даже французскому президенту Саркози, заявившему, что «ливийцы замахнулись на финансовую безопасность человечества». Хотя, в сущности, Муаммар Каддафи всего лишь попытался повторить попытку генерала де Голля — выйти из зоны сомнительных бумажных денег и вернуться к золотому стандарту. То есть замахнулся на главную ценность современного либерального мира — банковскую систему.
Европейцы и американцы как-то сразу забыли, что именно золото, например, позволило Великобритании покупать оружие и продовольствие у Соединенных Штатов на начальном этапе Второй мировой войны. Судьба фунта стерлингов тогда была очень туманна, а вот золотой запас американцами принимался к расчетам охотно.
Именно золото помогало когда-то существовать режиму апартеида в ЮАР. И сегодня жители Вьетнама прячут золото, чтобы попытаться пережить беспрерывные девальвации донга, проводимые коммунистическим режимом…
Недели две назад Хусейн присутствовал на пресс-конференции, которую перед вылетом из Хартума прямо в международном аэропорту дал один из чиновников НАТО.
— Сохранение Каддафи у руля послужит дестабилизирующим и деструктивным фактором для всего арабского мира, — говорил тогда этот чиновник. — Каддафи накопил огромные подпольные золотые резервы и будет использовать эти деньги, чтобы творить безобразия и мешать не только своим непосредственным соседям, но и в более отдаленных регионах…
А ведь золото, усмехнулся тогда про себя капитан, не выбирает победителей и не знает, кто прав, а кто виноват. Владение им освобождает вас от внешнего контроля, будь то инфляция или санкции Организации Объединенных Наций. Золото не делает ваше «дело» правым, но определенно и не налагает на вас какую-либо вину. По крайней мере пока…
Полет над пустыней продолжался недолго, но от постоянной вибрации, тряски и грохота вертолетного двигателя у капитана Хусейна уже начала болеть голова.
В детстве он никак не мог понять, отчего в небе время от времени сталкиваются самолеты. Небо ведь такое большое, всем должно хватать места…
А теперь догадался. Пустыня — она ведь тоже огромная, словно небо, только проторенных человеком путей в ней не так уж и много.
Вот и сейчас внизу, почти прямо по курсу показалось несколько белых «тойот». Автомобили на большой скорости направлялись туда же, куда летел вертолет, и над каждым из них развевался трехцветный флаг ливийской оппозиции. Союзники…
Они тоже не прочь были бы завладеть легендарным золотом Каддафи.
Так же, как и страны западной коалиции. Которые ни за что не упустили бы такой возможности компенсировать себе за счет самого ливийского диктатора все, до последнего цента, расходы, понесенные ими в процессе его устранения…
Достоверная информация о том, что какая-то часть золотого запаса Муаммара Каддафи, предназначенная на продажу, вывезена из специального хранилища на авиабазу Маатен-ас-Сарра, поступила в Хартум от агента суданской разведки. И делиться этой информацией президент Аль-Башир пока ни с кем не собирался. Если золото ливийского диктатора достанется ему, то Судан вполне может превратиться из второстепенной фигуры локального вооруженного конфликта в полноправного участника переговоров с Западом о будущем военно-политическом устройстве региона.
И капитан Али Мохаммед Хусейн выполнит порученную миссию во что бы то ни стало.
Ради будущего своей страны. Ради собственного светлого будущего, в конце концов…
Капитан попытался представить себе новый дом с застекленной верандой, большим гаражом и открытым бассейном, представительский «мерседес», повышение в звании, должность начальника управления — и у него даже перестала болеть голова.
А еще через несколько минут командир экипажа сообщил по внутренней связи, что они приближаются к точке высадки, где вертолета уже дожидается отдельная рота спецназа.
Аварийный судовой маяк был разворочен прикладами и выведен из строя в первую очередь.
Однако военные корабли НАТО, скорее всего, успели перехватить его сигнал, так что времени терять не следовало. В любой момент на экране локатора могла появиться светящаяся отметка, обозначающая приближение какого-нибудь «охотника за пиратами» из состава международных военно-морских сил.
— Асад, я нашел! — доложил, забегая на мостик «Профессора Пименова», чернокожий худой паренек из абордажной команды.
— Слава Аллаху… — Сомалиец взял у него из рук портативную рацию, оставленную в каюте кем-то из членов экипажа.
Судя по всему, эвакуация моряков происходила хотя и поспешно, но вполне организованно. На «Пименове», как и почти на каждом судне, оказавшемся в этих водах, существовало специально оборудованное помещение, куда экипаж должен прятаться в случае нападения. Переборки туда открываются с обеих сторон, но если изнутри задраить люки, то есть, например, вставить наглухо болт, вход снаружи блокируется. И открыть его можно будет только самим запершимся морякам. А если к тому же задраить все люки и краны, то помещение вообще станет герметичным. Тогда экипаж даже выкурить из него нельзя. Учитывая запас провианта и воды, который делается заранее, в таком укрытии вполне можно продержаться пару суток.
Узнав от своих людей, высадившихся на сухогруз, что команда «Профессора Пименова» именно так и поступила, командир сомалийских пиратов решил лично прибыть на борт захваченного судна.
— Установите мне связь с экипажем, — распорядился он в первую очередь.
Обычно, когда пираты атакуют судно, им удается взять команду в заложники. И дальше уже остается только под дулами автоматов указывать его капитану, каким курсом вести судно.
Теперь требовалось придумывать что-то другое. И, по возможности, быстро.
Двери в машинный отсек были сварены из металлического листа, и, на то чтобы вскрыть их при помощи автогена или электропилы, понадобилось бы несколько часов. От ручных гранат толку тоже было не много. Конечно, противотанковые мины советского производства, которые остались сомалийцам еще со времен войны с Эфиопией, решили бы эту проблему за считанные минуты. Однако Асад оставил этот вариант на самый крайний случай: во-первых, он не имел никакого желания возиться с размазанными по переборкам человеческими останками, а во-вторых, уничтожение экипажа все равно не помогло бы запустить двигатели и вернуть судно к жизни.
О том, чтобы три сотни миль тащить захваченный сухогруз на буксире до побережья, в данном случае не могло идти речи — пиратская «Barcelona» имела слишком маленькое водоизмещение и не предназначенные для такого выполнения задачи двигатели. К тому же рули «Профессора Пименова», загруженного почти по ватерлинию, были повернуты на циркуляцию…