О’Тул, совершенно оправившийся, выскочил на берег и пошел вместе с Эджвортом к капитану этого судна, которое шло из Порт-Джонсбора в Сен-Луи на Красной реке и звалось «Черный Сокол». На нем находился батальон солдат, переводимый с границы индейской территории в Миссури.
Командир парохода, капитан Кольборн, старый служака, выслушал рассказ О’Тула об острове и решил отправиться туда тотчас же, на рекогносцировку. Если ирландец не ошибался в своих предположениях, то следовало не терять ни минуты и действовать энергично. О’Тул заметил, что не может определить с точностью того острова, но Эджворт был вполне уверен, что его судно остановилось у № 61.
Капитан Кольборн распорядился перевести Билла на пароход, но разбойник угрюмо молчал в ответ на расспросы и угрозы. Не добившись ничего, капитан решил, что отыщет остров и без помощи этого негодяя. Эджворт очень желал продолжать путь для сбыта товара и для доставки пассажирки на место, но Кольборн требовал его присутствия. Матросы хотели тоже участвовать в экспедиции против пиратов. Капитан решил окончательно вопрос тем, что закупил у старика весь запас виски для миссурийского гарнизона, после чего бочка с водкой и весь остальной груз были перенесены на пароход.
Прежде чем сняться с якоря, капитан сделал смотр своим солдатам, раздал оружие и вызвал охотников для схватки с пиратами. Но пришлось кинуть жребий - все изъявили желание быть первыми в деле. Следовало напасть там, где стояла, по предположению О’Тула, флотилия разбойников, и отрезать им всякий путь к бегству.
ДВА ВОЛКА ПРОТИВ ВОЛЧИЦЫ
Том Барнвель, заключенный в тюрьму, предавался невеселым размышлениям. Он ходил взад и вперед по своей узенькой камере, тщетно стараясь уяснить себе все происшедшее. Гэвс был отъявленный мошенник, в этом не было никакого сомнения, но поведение судьи казалось непонятным. Неужели арест Тома был устроен с целью помешать открытию какого-нибудь злодейства? Эта мысль поразила молодого человека. Однако его арестовал настоящий, не переодетый констебль, притом в присутствии самого судьи. Но кто был обвинителем Тома? Все это было загадочно. Тюрьма находилась на одной улице с домиком мистрис Брэдфорд, и молодой человек, глядя в оконце, видел ее крыльцо. В эту минуту там стоял человек, незадолго перед тем стучавшийся у этого входа. На улице было темно, и Том не мог разглядеть его лица, но это был тот же рост, та же осанка, словом, опять мистер Гэвс.
Неужели он покинул больную жену и снова пришел сюда? По какому неотложному делу?
Дверь в домике открылась, пришедший исчез, и на улице стало совершенно безлюдно. Мало-помалу погасли огни в соседних домах, и только у мистрис Брэдфорд продолжало светиться верхнее окошко.
Тому послышался крик, но тотчас же все смолкло опять. Молодой человек постоял в раздумье, лег на жесткую постель и забылся тяжелым сном.
В доме мистрис Брэдфорд происходила весьма оживленная сцена. Том не ошибся, заподозрив в ночном посетителе мнимого Гэвса. Старуха долго не отворяла ему, но он знал ее привычки и потому, постучав напрасно в дверь несколько раз, он нагнулся к замочной скважине и сказал:
- Мистрис Брэдфорд, я знаю, что вы только притворяетесь, что спите и не слышите моего стука, а сами стоите тут же, за дверью. Поэтому я буду стучать до тех пор, пока соседи не прикажут мне перестать, а они начинают уже обращать внимание.
Дверь тотчас отворилась, и Сандерс вошел.
- Что это такое, однако? - начала хозяйка.
- Тише, моя красавица, тише! - перебил он. - Очаровательная Луиза, не бойтесь, ваше целомудрие в полной безопасности…
- Чтоб вам палач шею свернул! - крикнула она в бешенстве. - Что вы ломитесь к беззащитной вдове? Или вы помешаны и хотите погубить и меня и себя?
- Вовсе нет такого намерения, моя прелесть! - отвечал Сандерс, пытаясь обнять ее за талию, но она отстранилась с негодованием. - Я не желаю губить никого, но я должен сказать вам, прекраснейшая из всех здешних лавочниц, что я продрог, взмок, изнемогаю от голода и жажды. Прежде всего подкрепите меня, а потом и поговорим.
- И я должна впускать к себе на ночь всяких бродяг потому только, что им нужно скрываться? Мистер Сандерс, это ни на что не похоже! Мой покойник… Но что вы делаете? Зачем вы стараетесь отворить дверь в эту комнату?
- Затем, - отвечал он со смехом, - что там мне будет покойнее сидеть, чем здесь, в сенях. Вы дадите мне чего-нибудь поужинать?
- Уходите! У меня не постоялый двор! - крикнула она.
- А мне нужен приют на ночь, - возразил он с невозмутимым спокойствием. - Видите, я говорю с вами по-приятельски, дорогая мистрис Брэдфорд, но если мои нежные мольбы не трогают вас…
- Убирайтесь со своими глупостями! - перебила она.
- В таком случае, - продолжал он, внезапно меняя тон, - я прибегну и к другому средству.
- Вы грозите мне?
- Да, но я не желал бы произносить имени, которое может передать вашу шейку в руки палача. Неужели я должен буду упомянуть о гвозде, который может стать гвоздем к вашему собственному гробу?
Мистрис Брэдфорд побледнела и произнесла изменившимся голосом:
- Что за странные речи! Я вас не понимаю, но не хочу спорить более. Ночь такая холодная… притом здесь один человек, с ним мне не особенно приятно оставаться вдвоем…
- А кто этот человек, смею спросить? Вы понимаете, что в моем положении…
Мистрис Брэдфорд оглянулась украдкой и шепнула:
- Это Генри Коттон. Вы видите теперь, что я не могла впустить нового постояльца без всякого опроса.
«Как он сюда попал, и именно сегодня? - подумал Сандерс, следуя за хозяйкой наверх. - Впрочем, может быть, оно и кстати».
Комната, в которую мистрис Брэдфорд ввела посетителя, освещалась ярко пылавшим камином, но окна ее были завешены плотными занавесями, не позволявшими приметить с улицы этот свет. Коттон сидел у огня, вытянувшись в большом мягком кресле перед столиком, на котором стояло вино, и походил скорее на хозяина дома, чем на преступника. Он не испугался Сандерса, уверенный, что мистрис Брэдфорд не сведет его с каким-нибудь опасным человеком. Она отпустила служанку в ожидании Коттона, позволив ей вернуться лишь на следующее утро.
- Как поживаете, любезный друг? - спросил Сандерс, подходя ближе. - Принесла ли вам пользу прогулка бегом?
Коттон взглянул на него, вгляделся в лицо и крикнул:
- Сандерс! Приятель! Давно не видались!
- Не особенно давно, - возразил Сандерс, пожимая ему руку. - Часов десять или двенадцать не более.
- Как так? - спросил озадаченный Коттон.
Сандерс принялся со смехом рассказывать о том, как и ему пришлось принимать участие в погоне за беглецами; Уильям Кук избежал смерти от пули Коттона благодаря его появлению на месте схватки.
- Да, - сказал Коттон, ударяя кулаком по столу, - если бы ты не подскакал, я покончил бы с ним. Но может быть, так и лучше. Смерть этого молодца наделала бы шума.
Мистрис Брэдфорд внесла приготовленную закуску, и приятели молча принялись пожирать все с такой жадностью, что хозяйка испугалась за участь остальных припасов в кладовой. Она поспешила внести большую миску с пылавшим в ней пуншем, и тогда друзья отодвинули тарелки, взялись за стаканы и продолжали начатую беседу.
- Я вижу, - начал Коттон, - что мне приходится окончательно примкнуть к вам. У меня нет другого пристанище; меня травят, как собаку. Бери меня с собой, Сандерс, только дай мне отдохнуть денька два. Я страшно измучен и не хотел бы явиться таким на остров… Но скажи мне, какие требуются условия?
Сандерс молчал, раздумывая, сказать ли Коттону, что союз рушится и дело идет об общем спасении. Но признаться в этом при мистрис Брэдфорд значило лишить себя возможности выудить у нее какую-нибудь сумму…
- Так ты к нам? - сказал он громко. - Это прекрасно. Тебе известно, какую клятву мы приносим?..
Хозяйка вышла, унося тарелки, и он договорил шепотом, наклоняясь к товарищу:
- Пусть старуха уляжется… Мне надо многое тебе сообщить, но так, чтобы она не слыхала. Тише! Идет. Поговорим о посторонних вещах.
И он принялся рассказывать Коттону, так ловко засадили в тюрьму ни чем не повинного человека с целью помешать ему открыть кое-что насчет шайки.
- На чем же вы порешили? - спросили мистрис Брэдфорд, возвращаясь. - Вы хотите на остров, Коттон? И хорошо делаете; на вашем месте, я отправилась бы тотчас. Мой покойник говаривал: «Луиза, не откладывай дела никогда…»
- Плохо ему пришлось кончить! - перебил Сандерс, подмигивая Коттону.
- Плохо? - повторила мистрис Брэдфорд. - Что вы хотите сказать? Сплетни слушаете!
- Сплетни, конечно, - сказал насмешливо Коттон, - и чем толковать о них, дайте-ка мне лучше хорошенькую сигару, добрейшая хозяйка. Смерть курить хочется. Я был лишен этого удовольствия три недели.
- Вы хотите курить здесь, закоптить всю лучшую комнату! Ни за что!
- Только по одной сигаре, милейшая моя. За это преподнесу вам целый ящик французских лент и цветов, - скачал Сандерс.
- Будто и преподнесете?..
- Непременно.
- Ах, как эти мужчины умеют подъехать! Но куда старухе рядиться…
- Какая вы старуха, добрейшая мистрис Брэдфорд? Да вы еще заткнете за пояс любую девушку…
- Льстец! - сказала она, трепля его ласково по щеке. - Нечего делать, надо дать вам по сигаре.
Лишь только она затворила за собой дверь, Сандерс сказал поспешно товарищу:
- Тебе нельзя найти убежище на нашем острове. Мулат, который был с тобою, попался и выдал все. Нам надо думать только о своем спасении.
- Что же нам делать?
- Следует выманить у этой ведьмы денег. Она не подозревает ничего, и нам не следует говорить ей.
- Но есть ли у нее деньги?
- Она толкует, что ничего нет, но это неправда. Слишком давно занимается укрывательством, чтобы не скопить порядочного капитала.
- И она даст добровольно?
- Надеюсь. А если нет… Но тише. Мне кажется, она подслушивает за дверью.