- Это тот самый негодяй, которому я прострелил руку, - быстро проговорил Георг.
- А! Так значит вы оба мальчика обокрали? - крикнул старик гневно и смело подступая к длиннобородому. - Да куда же делся тот каналья?
- Его уже и собаками не догонишь! - воскликнул Георг.
Старик тотчас догадался, как произошло все это дело.
- Сто долларов даю тому, кто мне этого разбойника доставит сюда! - вскричал старик. - Сто долларов тому, кто первый его схватит!
- Так вот что! - воскликнул длиннобородый уже другим голосом, так как сообразил, что дело о воровстве не так ясно, как ему казалось. - Так вы даете сто долларов? Человек этот пошел за констеблем.
- Эх вы, пустоголовые! А вы ему сразу и поверили? - грозно кричал старик. - Кто хочет заработать сто долларов, пусть поторопится, так как тот негодяй наверное направился к лесу.
Предложенное вознаграждение соблазнило многих, и они побежали в разные стороны. Но все вскоре возвратились обратно и, понятно, не поймали негодяя, однако некоторые из них виделись даже с шерифом, к которому неизбежно должен был обратиться человек с перевязанной рукой, если бы действительно хотел привести констебля. Таким образом, все убедились, что они были одурачены мошенником и допустили, чтобы он ограбил ни в чем неповинного мальчика.
Старика это вывело из терпения; он был вне себя от негодования и, подойдя к игорному столу, ударил по нему своим могучим кулаком, так что все золото, разбросанное на столе, подскочило вверх, и испуганные игроки вскочили со своих мест. Старик грозно заговорил:
- Эх вы, черти! Ну, что теперь скажете? Что рожи корчите одну глупее другой? Да знаете ли вы, что этот негодяй с одним из своих товарищей в прошлую ночь подкрался к нашему костру и хотел убить нас, и этому помешала бдительность и отвага этого мальчика, прострелившего ему руку! А вы за это теперь накинулись на храброго мальчика, еще почти ребенка, отняв у него последние его доллары в угоду негодяю, по одному его ложному, клеветническому обвинению! Он нас выслеживал и под-стерег, когда мы покупали провизию в палатке! Стыдитесь! И вы еще называетесь разумными людьми, гражданами Соединенных Штатов!
- Черт побери! - сказал длиннобородый, запуская руку в карман и вынимая оттуда кошелек. - Мы хотели поступить как следует и не могли знать, что у какого-то мошенника хватит дерзости так нагло всех нас обмануть. Но я охотно из своего кармана возвращу часть этих денег, так как мне очень досадно, что мы оскорбили этого молодого человека.
- Оставьте при себе ваши деньги! - воскликнул старик, тотчас успокоившись и смягчившись, услышав эту дружескую речь. - Слава Богу, у меня достаточно денег и нам хватит. Но пусть этот случай будет вам на будущее предостережением.
- Ах, черт возьми! Да попадись мне этот негодяй в руки, я бы с ним хорошо рассчитался! - воскликнул длиннобородый.
- Едва ли попадется; он побоится снова появиться в Сакраменто, - пробурчал старик. - Однако, пойдем, Георг; мы потеряли много времени, а нам уже давно пора было двинуться в путь.
Они хотели выйти из дома, но в эту минуту длиннобородый заступил им дорогу, протягивая руку Георгу.
- Послушай, милый юноша, - сказал он, обратясь к мальчику, и на добродушном лице его промелькнула усмешка, точно он чувствовал себя пристыженным, - подай мне руку в знак того, что ты не сердишься за мою глупую выходку. Мне очень жаль, мне очень больно, что я сыграл с тобою такую скверную штуку.
Георг усмехнулся. Он был слишком добродушен, чтобы долго на кого-либо сердиться, а потому, пожав протянутую руку, ответил:
- Нет, теперь я уже больше не сержусь. Мне только очень досадно, что тому скверному человеку так легко удалось достигнуть цели, и теперь он над всеми нами смеется.
- Ну, знаешь, что я тебе скажу, - возразил длиннобородый, крепко пожимая руку Георга, - не всегда же ему повезет, а если мне посчастливится, и он когда-нибудь попадется, уж он у меня больше не засмеется. Как тебя зовут?
- Георг Уаклей.
- Уаклей из Арканзаса?
- Да.
- Сын Джона Уаклея из Арканзаса?
Георг утвердительно кивнул головой.
- Боже мой! Так ты сын Джона Уаклея, этого справедливейшего человека во всем Арканзасе? Ах, я олух! Что же я наделал ! Ну, да ничего; ведь не так необъятна Калифорния, чтобы мы в другой раз не могли встретиться!
- Так вы знакомы с Джоном Уаклеем? - вмешался в разговор старик.
- Еще бы! - отвечал долговязый. - Мы были соседями в Миссури раньше, чем он женился на своей теперешней жене. Я, конечно, тогда был еще очень молодым человеком, немного вот старше его; мне известно, какие штуки проделывал с ним отец и как всем было жаль, когда Джон уехал от нас.
- Гм… А вы его здесь, в Калифорнии, не встречали?
- Никогда; а он давно уже здесь?
- Всего два дня тому назад. Вот этот мальчик разлучился со своими родителями и никак не может их найти.
- Так он не знает, где их искать?
- Никаких следов, никаких известий о них нельзя было собрать.
- Гм… гм… гм… - пробурчал долговязый, - какая досадная история. Но погодите, я на этих днях отправлюсь в Сан-Франциско и если что-либо узнаю о родителях Георга, тотчас вас извещу.
- Вот это было бы отлично! - воскликнул старик. - В таком случае адресуйте письмо на имя Георга Уаклея в Юба-Сити, при устье Юбы. Будете ли вы так любезны исполнить эту просьбу?
- Написать? Гм… гам… - сказал долговязый несколько смущенно и при этом покраснел до ушей. - Да вот, видите ли что, писать-то я не мастер, а вот винтовка - мое дело. Но ничего, - добавил он скороговоркой, - уж я сумею найти такого, который мне это дело обделает, и можете быть уверены, что я исполню свое обещание. Куда же вы теперь отправляетесь?
- Опять наверх, в рудники, - отвечал старик, - потому что, весьма вероятно, что родители Георга разыскивают своего сына прежде всего в той местности, где расстались с ним, а потом уже отправятся в Сан-Франциско. Быть может, мы встретимся с ними на пути.
- Отлично! Итак, писать в Юба-Сити. Прощай, Георг, - добавил долговязый, снова взяв руку мальчика и с чувством ее пожимая. - Можешь быть спокоен, если только мне придется встретиться с тем негодяем, я непременно отниму у него твои деньги, хотя для этого пришлось бы всю душу из него вынуть.
ГЛАВА XIV
Наши друзья сели верхом на животных, привязанных стариком около игорного дома, и, пока они ехали городом, направляясь к горам, старик рассказал Георгу, каким образом он попал в игорную палатку. Когда он проезжал мимо этого места к берегу, надеясь уже застать там мальчика, то услышал ужаснейший шум и как раз в тот же момент увидел их знакомца с рукой на перевязи, быстро пробиравшегося между палатками за город.
Понятно, что это возбудило подозрение и, кроме того, ему захотелось узнать о причинах такого необычайного шума. Он слез с коня и, войдя в палатку, был поражен, увидев Георга в таком положении.
Каким образом все это произошло, он тотчас догадался. Негодяй видел, как Георг, оплачивая купленную провизию, вынул новый кожаный кошелек, и приметил, куда он его опять положил, и тогда же составил себе план действий, вполне удавшийся.
- Однако этот негодяй заслужил виселицы, - добавил старик, - и, конечно, не избежит ее, мы можем быть в этом уверены. Впрочем, если только он попадется нам в руки, то уж, конечно, ему несдобровать. Но, я полагаю, он постарается с нами не встречаться.
Оба всадника поехали той же самой дорогой, по которой приехали в город в надежде встретить тут тех, кого искали; но все оказалось тщетным. Повсюду они наводили справки о том, не оставлено ли было на их имя какое-либо известие, но все встречавшиеся путники ровно ничего не могли сообщить. Да оно и понятно: все эти люди сами ежечасно переезжали с места на место и так были поглощены своими собственными интересами и заботами, что ни до кого им не было дела и обо всем они забывали, кроме себя.
Возможно было и то, что родители Георга, по его же словам, имевшие очень мало денег, вынуждены были где-либо остановиться в горах и там работали, чтобы на добытое золото получить средства продолжать путешествие.
Чтобы в этом удостовериться, они решили посетить всех людей, работавших поблизости, и там, по крайней мере, оставить записки со своими именами и назначить Юба-Сити тем местом, где их можно найти.
Ночи они проводили, принимая все меры предосторожности, чтобы не подвергать себя такой же опасности, как прошлый раз. Если же они располагались ночевать неподалеку от какого-нибудь лагеря, было гораздо приятнее и безопаснее. Находясь теперь в самом центре золотых приисков, где всюду встречались маленькие колонии, никакая серьезная опасность им не угрожала.
Однако все их поиски в горах и вдоль ручьев оказались тщетными; нигде не удалось найти каких-либо следов пропавших, и Георг снова горевал и не находил себе успокоения. Ему уже казалось, что теперь он никогда в жизни не увидит родителей.
Впрочем, около него был человек, постоянно его успокаивающий, а именно его старый спутник, хотя Георг недоумевал, что заставляет Ложного принимать такое сердечное участие в его судьбе. Однажды он даже задал ему такой вопрос, так как, не имея теперь денег, он испытывал неловкость, что должен существовать за счет своего покровителя. Старик, усмехнувшись, сказал:
- Об этом не кручинься, мой милый. Это я делаю чисто в свою пользу. Посмотри, я ведь теперь совсем старик, а у тебя доброе сердце; так что если я со временем не в силах буду работать, тогда ты меня будешь кормить. Да, наконец, - добавил он очень серьезно, - разве ты полагаешь, что я уже забыл тот вечер, когда ты помешал тому негодяю разбить мне голову железным ломом? За это еще долго придется быть благодарным, а потому прекратим об этом всякие толки. Кроме того, теперь наступило время, о котором я уже тебе говорил; нам необходимо выбрать определенное место, которого мы будем уже прочно держаться и ждать там известий. Вот видишь перед нами небольшую группу палаток; это и есть Юба-Сити. Еще в Сакраменто я тебе говорил, что я хочу отсюда написать в Сан-Франциско к одному из своих приятелей. Теперь как раз это удобно исполнить, так как на днях надежный человек с почтовой сумкой отправляется в Сан-Франциско, и он может передать письмо моему старому другу. Если твои родители там или если в скором времени туда прибудут, ты можешь быть вполне уверен, что он их разыщет и тотчас же известит нас о том двумя-тремя строчками. А п