- Желал бы я знать, куда это запропастился наш краснокожий? - спросил наконец Робертс. - Ведь, кажется, кто-то из вас говорил мне, что он хотел нас догнать у Литл-Джен. Так чего же он не идет? Наши следы, я думаю, настолько ясны, что трудно не найти и не догнать нас. Эй, Куртис, смотрите, чего это Этта так завиляла хвостом, вероятно, собака напала на чей-нибудь след!
С этими словами фермер слез с лошади, чтобы проверить свою догадку, и сразу же заметил отчетливый след медведя, шедший к реке. По-видимому, на том месте, где вертелась собака, зверь отдыхал, отчего Этти, несмотря на приказания хозяина, не хотела отойти отсюда.
- Ого, - сказал Куртис, также слезший с лошади и рассматривавший следы, - да зверь-то, оказывается, был большой! Смотрите, до чего ясен на земле отпечаток его когтей. Ну, Робертс, жаль мне ваших заблудившихся свиней, если их заметил этот великан. Ба, да тут еще чьи-то следы! Тут, кажется, стоял индеец с кем-то. Неужели это был Ассовум? Однако где же собаки? - спросил он, поднимая голову. - Робертс, потрубите-ка им!
Тот затрубил, и через несколько мгновений послышался собачий лай. Первым выскочил из леса Поппи Робертса, а затем и остальные. Молодая такса, почуяв новый след, бросилась в сторону в лес, увлекая и остальных. Напрасно охотники то криком, то рогами старались вернуть их.
- А ну их к черту! - рассердился Робертс. - Проклятая такса; не будь ее, собаки, наверное, не бросились бы по ложному следу!
- Да, да, - подхватил другой охотник, купец из восточных провинций, - ну и собака же у вас, Куртис: ее нужно бы застрелить за такую глупость!
- Провались этот рыжий дьявол! - раздраженно ругался Робертс. - Ведь этакая дрянь, в самом деле…
- Я бы охотно дал двадцать долларов, - перебил его несколько обиженный за собаку Куртис, - чтобы мистер Роусон послушал, как вы здесь ругаетесь!
- Какое мне дело до Роусона; будь он здесь, это нисколько бы не мешало делу.
- Ну а что сказала бы ваша жена? - продолжал язвительно Куртис.
- Ей нечего делать в болотах Литл-Джен, - ответил Робертс, - так нечего о ней и говорить! Вот лучше скажите, что мы теперь должны делать: наши собаки вернутся не раньше как часа через три, да и то совершенно измученные.
- Тише, тише, - вдруг произнес Гарпер, беря ружье на изготовку. - Я слышу какой-то шум, но только это не собаки!.. Слушайте!..
Да это идет Ассовум, ей-богу, - сказал он, когда шум сделался яснее. - Трубите, Робертс, так индейцу легче найти нас.
На трубный призыв Робертса из-за холма раздался чей-то крик.
- Браво! Это голос Ассовума! Если собаки попались ему навстречу, то он приведет их обратно, они его хорошо знают.
Гарпер оказался прав. Через несколько минут к охотникам подошел Ассовум со всей сворой собак.
- Здорово, дружище! Где вы подобрали наших собак? - весело спросил Робертс.
- Огромный медведь, оставляющий на почве глубокие следы когтей, перешел через холмы. Он теперь направляется к реке, выворачивая большие камни, под которыми ищет червяков. У реки он и заляжет в густой чаще, где поменьше москитов. Ассовум хорошо знает, где найти животное.
- Ну а как же вам удалось найти и привести обратно наших собак?
- О, индеец сразу замечает, когда собаки бегут по неверному следу. Когда Поппи бросился ко мне ласкаться, я удержал его за лапы. Тогда и остальная свора остановилась за главной ищейкой. Они все хорошо знают Ассовума! - с довольной улыбкой сказал краснокожий, ласково глядя на скакавших вокруг нею псов.
- Так покажем собакам настоящий след, - сказал Робертс, - и тогда…
- Тогда они опять повернут к холмам, - перебил его Ассовум. - Нет, лучше я сначала поведу собак, а затем, если заметим, что они почуяли верный след, пустим их бежать свободно, и охота будет удачной.
Все согласились с доводами индейца, а Поппи, точно сознавая свою ошибку, виновато вилял хвостом и свободно позволял Ассовуму вести его за ошейник до тех пор, пока индеец, пройдя шагов пятьсот, не отпустил его. Собака, почуяв наконец медведя, разом повеселела и бросилась вперед. За ней понеслась и остальная свора.
- Теперь, друзья мои, на коней и вперед! - закричал
Робертс, вскакивая на лошадь и пуская ее полным карьером.
Лошади, не сдерживаемые больше поводьями, резко поскакали вперед, точно чувствуя, вместе с охотниками, всю прелесть подобной погони за зверем. Охотники, не разбирая дороги, мчались через чащи и болота, через наваленные деревья, сквозь густой кустарник. Всем им, кроме купца, были нипочем встречавшиеся на пути препятствия. Тот же, не привыкший к бешеной скачке степных мустангов, вскоре свалился с лошади, призывая товарищей на помощь. Однако ни один из них и не подумал остановиться: даже для лучшего друга, попавшего в беду, не остановится арканзасский охотник, когда он гонится за зверем. Когда севший опять на лошадь купец и остальные охотники подскакали к тростникам, им пришлось слезть с коней и, расчищая дорогу, пробираться сквозь чащу. Каждая минута была дорога: в глубине зарослей слышались лай собак и треск тростников, ломаемых чьим-то грузным телом.
Медведю, казалось, не было выхода. Он был застигнут собаками в своем логовище и оттуда оборонялся от них. Опоздай медведь вскочить, собаки моментально загрызли бы его. Теперь же наиболее сильный из всех, Поппи, нападал с большой осторожностью, ограничиваясь хватанием зверя за задние лапы и стараясь не попадаться ему в передние. Этги же, более слабый, удовольствовался только лаем да угрожающими позами. Однако, когда медведь, припав к земле, собирался дать тягу, Поппи так сильно вцепился зубами ему в зад, что животное обернулось, чтобы наказать смельчака. Ловкая собака моментально отскочила, довольная уже тем, что задержала бегство врага. Несмотря на все старания собак, им не удалось-таки надолго задержать медведя, и он пустился наутек, видимо заботясь уже только о спасении собственной шкуры.
Не смея близко подойти к разъяренному зверю, собаки преследовали его по пятам сквозь чащу. Наконец тростники кончились, и перед медведем оказалось открытое место, через которое он волей-неволей должен был перейти. Тут-то и ждали его охотники, отрезавшие ему отступление, узнав по лаю собак направление, взятое животным.
В тот момент, когда медведь, выскочив из тростника, повернул налево к реке, Робертс, прицелившись, пустил в него пулю. Тотчас же раздался и другой выстрел: то стрелял
Куртис и тоже попал. Однако пули не остановили медведя. Заревев от боли и бешенства, он бегом пустился к реке.
Робертсу не хотелось упускать такую важную добычу. Он сделал громадный прыжок и с ножом в руке выскочил из оврага за медведем, догнав его как раз у самой воды. В тот миг, когда охотник, очутившись рядом с медведем, всадил ему нож в бок по самую рукоятку, раздался третий выстрел. Робертс, не заметив результатов выстрела, в порыве охотничьей страсти хотел вытащить свой нож, чтобы еще раз ударить медведя, но тот, сраженный третьей пулей, уже валился, в реку, увлекая и охотника, и двух собак, вцепившихся в него.
Все это произошло в каких-нибудь десять секунд, и никто не успел опомниться, как все четверо скрылись в мутных водах Литл-Джен. Однако едва охотники добрались до берега, как на поверхности реки появились и охотник, и медведь, и собаки. Робертс, нисколько не смущаясь принятой ванной, спокойно подталкивал тело уже мертвого медведя к берегу. Тут только он заметил, с какой страшной крутизны свалились они.
- Послушайте, Робертс! - закричал ему сверху Гарпер. - Как же мы теперь вытащим на берег зверя?
- Подождите вытаскивать зверя, а сначала помогите-ка мне взобраться к вам! - весело отозвался торжествующий фермер.
- А хорош ли и жирен ли медведь? - спросил Гарпер.
- Великолепен! - отозвался Робертс. - А если не верите, так слезайте и сами посмотрите!
- Ну уж благодарю вас! Лучше я вам на слово поверю!
Пока они перекликались, Ассовум свил из лиан нечто вроде лестницы, и скоро охотник и собаки были уже наверху.
- Как же быть теперь с медведем? - спросил Гарпер. - Ведь в нем по крайней мере фунтов триста. Не на веревках же его тащить наверх!
- Конечно, это невозможно, - отозвался Ассовум. - Видите вы два сваленных дерева? Так помогите мне скатить их в реку, к ним я привяжу медведя и, как на плоту, спущусь вниз по реке мили на полторы на ферму Баренса. А вы садитесь на лошадей и поезжайте туда же. У Баренса я думаю быть к заходу солнца.
- Ай да Ассовум! - обрадовался Робертс, все еще не просохший от невольного купания. - Ведь у Баренса от фермы к реке сделан спуск, и там нам не трудно будет втащить медведя на берег.
- Постойте-ка, приятель, - сказал Куртис, - когда вы приплывете к Баренсу, то не показывайте сразу нашей добычи. Он хвастался, что у него постоянно много убитой им дичи, так пусть он сначала угостит нас ею!
Индеец кивнул головой и затем, с помощью белых сбросив деревья в реку, принялся делать плот. Вскоре туша медведя лежала на нем, возвышаясь над водой, а краснокожий, сидя на туше, сильно греб, быстро продвигаясь вперед по реке на своем оригинальном плоту.
- Какая, однако, умная бестия этот Ассовум! - сказал Гарпер. - В лесу он прямо незаменимый человек. Пора все-таки и в путь, - продолжал он, - иначе мы можем прийти позже индейца!
Вдруг Гарфорд схватил Робертса за руку.
- Смотрите! Вы ничего не видите? - спросил он торопливо. - Вон там, в лесу, стоит какой-то рыжий зверь!
- Боже мой, да это олень! Стреляйте, пока собаки не почуяли его, а то будет поздно!
Купец прицелился и выстрелил. Олень подпрыгнул и затем скрылся в чаще.
- Ура, я попал! - радостно закричал он, подъезжая к тому месту, где раньше стоял олень. - Смотрите, вот и кровь, собаки уже почуяли ее!
Собаки были действительно здесь, но вели себя крайне странно, хоть часть их бросилась следом за оленем. Этти остался на месте, нюхая траву и не обращая внимания на других собак, а Поппи тоже сидел рядом, подняв нос и завывая каким-то особенным образом.