Аткинс не мог удержаться от улыбки при последних словах Брауна.
- Да, - сказал он, - мне не раз приходилось слышать о подобных побегах. Говорили даже, что преступникам часто удавалось убегать и из городской тюрьмы в Литл-Роке!
- Вот видите! - подхватил Браун. - Что же за охота тратить массу времени и труда в поисках преступников, раз они через неделю-другую опять будут на свободе и будут смеяться над нами!
- Я, конечно, понимаю ваше недовольство! - сказал Аткинс. - Я знаю некоего Коттона…
- Где он теперь? - внезапно спросил Браун.
- Да я-то почем знаю! - отозвался Аткинс, озадаченный неожиданным вопросом гостя. - Разве я обязан знать, где личность, за которой по пятам гонится шериф? Это едва ли и вообще-то кто-нибудь знает!
- Мне говорили, что он шатается где-то поблизости! - сказал уклончиво Браун, догадавшийся скрыть от хозяина рассказанное Эллен: увертки Аткинса возбудили в молодом начальнике Регуляторов кое-какие смутные подозрения.
Подождав немного, Браун прибавил, пристально смотря в лицо Аткинсу:
- Говорили еще, что его видели по дороге к вашей ферме!
- Весьма возможно, - ответил Аткинс. - Мало ли народу шляется по этой дороге, да и мало ли что люди болтают!
- Да, я чуть не забыл передать вам, - переменил начинавший обостряться разговор Браун, - я ведь приехал к вам по поручению Робертса и Роусона. Они просили меня… а вот и моя лошадь! - сказал он, увидев коня, которого вел по двору слуга.
- Полно, куда вы торопитесь! - поспешил сказать Аткинс. - Слуга позаботится о ней. Дан, - крикнул он конюху в окно, - позаботься хорошенько о лошади мистера! Так вы говорите, что у вас есть ко мне поручение? - спросил он.
- Да, - ответил Браун. - Они просили передать вам, что приедут сюда в понедельник. Вы будете столь любезны подождать их?
- Конечно! - ответил довольным тоном хозяин. - Мы, надеюсь, скоро столкуемся с Робертсом и Роусоном. Они оба прекрасные, честнейшие люди. Кстати, когда назначена свадьба прелестной дочери Робертса? Кажется, послезавтра?
- Да, кажется, так, - сдержанно ответил Браун.
- Вы будете на самом совершении обряда и пиршестве? - спросил Аткинс.
- Нет, не буду! - резко ответил Браун. - Наше завтрашнее собрание может затянуться, и мне не хватит времени на переезд…
- Какое совещание? - изумился Аткинс. - Что вы говорите?
- Я говорю о собрании Регуляторов, назначенном на завтра.
- На завтра? Отчего же я ничего не знаю? Неужели это такая тайна, что вы считаете нужным скрывать ее даже от окрестных фермеров?
- О нем было сообщено только членам общества. Но я удивляюсь, как это Вильсон, - сказал Браун, желая позондировать почву о своем новом друге, - не сказал вам об этом!
- Он давно не был у меня, - холодно ответил Аткинс, - оттого я ничего и не знаю.
- Вильсон ведь, - прибавил раздосадованный таким хладнокровием Браун, видя, что Аткинс желает ускользнуть от подобного разговора, - собирается обзавестись хозяйством неподалеку от вас. По-моему, он будет приятным соседом.
- Но я собираюсь скоро покинуть эту страну, так что мне все равно, - ответил Аткинс. - Кстати, как поживает ваш дядюшка? Он, кажется, недавно был болен. В этом Арканзасе, право, легко получить какую-нибудь болезнь, которая сразу может свалить с ног самого здорового человека.
В это время в комнату вошла с ребенком на руках Эллен, взглядом поблагодарившая молодого человека. Вслед за девушкой появилась и сама хозяйка, и завязался общий разговор о семейных нуждах и заботах. Во время разговора спавший до сих пор совершенно спокойно ребенок страшно раскричался и заплакал. Эллен пыталась успокоить его, взяв на руки и нося по комнате, но малютка кричал еще пронзительнее. Очевидно было, что ребенок заболел. Мистрис Аткинс решила послать слугу за соседями фермершами с просьбой прийти помочь.
Мать, вне себя от страха, считала причиной болезни ребенка неосторожность и невнимательность Эллен и, несмотря на самые очевидные оправдания молодой девушки, так рассердилась на нее, что приказала ей замолчать.
Браун, бывший свидетелем выговора, приложил все усилия, чтобы выручить ее и вместе с тем услужить своему другу.
Несмотря на то что был уже двенадцатый час ночи, в доме Аткинса стоял страшный шум и суета. Эллен носилась с ребенком, всячески стараясь его успокоить, а мистрис Аткинс не могла найти себе места, бегая по комнатам, ломая руки и причитая, что это Бог наказывает за грехи и преступления, отнимая у единственного сына.
Вдруг на дворе раздался чей-то голос, спрашивающий разрешения войти. Собаки, лежавшие у дома, лаяли и визжали. Ветер, до того времени бывший довольно слабым, переменил свое направление и задул такими порывами и с такой силой, что вековые деревья, росшие около дома, гнулись под ним, как тростник. Как только хозяин приотворил дверь, ветер ворвался в комнату и потушил огонь. Все помещение сразу погрузилось в полный мрак.
- Эй, послушайте! - раздался на дворе тот же голос. - Нельзя ли у вас остановиться на ночь? Черт бы побрал этих проклятых собак! Цыц, негодные!
- Гектор, Джек, молчать! - закричал на них хозяин, выходя на двор. - Входите, пожалуйста! - сказал он, обращаясь к стоявшему там человеку. - О лошади вам нечего беспокоиться: позаботится мой слуга!
- Что, ваши собаки очень злые? - спросил незнакомец, входя по приглашению хозяина в комнату.
- Не бойтесь, при мне они никого не тронут! Входите; только осторожнее, ветер погасил у нас свет. Эллен, да зажги же скорее огонь! - крикнул Аткинс, обращаясь к девушке, уже раздувавшей огонь в камине.
Вошедший медленно снял с себя плащ и шапку из шкуры выдры и, подойдя к запылавшему камину, раскланялся с находившимися в комнате. Он был небольшого роста, коренастого, плотного сложения, с большими серыми глазами и лицом, покрытым веснушками. Под плащом у него был надет длинный коричневый охотничий камзол и башмаки такого же цвета. В руке у него был какой-то мешок, в котором находились, вероятно, провизия и другие предметы, необходимые в путешествии по малонаселенным местностям. Подойдя к свету, он пристально стал вглядываться в обоих мужчин, желая, по всей вероятности, угадать, кто из них, собственно, хозяин этого дома.
Мистрис Аткинс, обеспокоенная болезнью ребенка и хлопотавшая около него, была не особенно-то довольна новым посетителем. Она взяла ребенка на руки и велела Эллен светить ей.
- Как, однако, силен ветер, - сказал незнакомец, все еще безуспешно стараясь разгадать, кто хозяин. - Скоро, пожалуй, он начнет вырывать деревья с корнем!
- Что, вы издалека едете? - отозвался Аткинс, пристально вглядываясь в говорившего.
- О нет, я из Миссисипи и отправляюсь в один из пограничных фортов. Далеко отсюда до Фурш-ла-Фава?
- Очень близко. Мой дом стоит на берегу реки, - ответил Аткинс, в то время как Браун мешал кочергой уголья в камине. - Вы, вероятно, потому только не заметили воды, что река изрядно проросла тростником.
- Я так и думал, - отозвался незнакомец, - что река недалеко. Камыши здесь действительно очень густы. Хороши ли у вас пастбища?
- Прекрасные! - ответил Аткинс, бросая еще раз испытующий взгляд на незнакомца.
Браун перестал мешать уголья в камине и начал прислушиваться к разговору, показавшемуся ему почему-то знакомым.
- Я проехал сегодня большое расстояние, - сказал спокойно вновь прибывший. - От этого у меня пересохло в горле. Не будете ли добры дать мне стакан воды?
- Сию минуту! - быстро ответил хозяин.
Браун, моментально вспомнив что-то, подозрительно уставился на незнакомца, а тот, бросив притворно-любезный взгляд на него, тотчас же повернулся к подошедшему Аткинсу и, взяв от него стакан, залпом выпил воду.
- При взгляде на вас, с таким наслаждением пьющего воду, мне самому захотелось попить, - сказал Браун, скрывая подозрения и оправдывая внимательный осмотр. Молодой человек припомнил теперь весь разговор незнакомцев, слышанный им в заброшенной хижине.
- Ну, господа, - вмешался Аткинс, - кто же пьет в такую ненастную и холодную погоду такой, собственно говоря, противный напиток, как вода? Не хотите ли разбавить ею порцию виски? Вот это будет повкуснее!
- Думаю, что едва ли кто-нибудь откажется от вашего предложения! - довольным тоном ответил незнакомец.
Тогда Аткинс направился к шкафу, вынул оттуда бутылку и три небольших стаканчика и поставил их на стол.
- Ну, в таком случае прошу попробовать! - сказал он, подавая виски Брауну. - О, джентльмен, что вы делаете?! Вы не виски разбавляете водой, а воду - виски! Полно, наливайте-ка побольше! Знаете, чем хуже погода, тем больше надо пить. А теперь, мистер, будьте добры назвать свое имя. Меня зовут Аткинсом, а этого джентльмена - Брауном!
- А меня зовут Джонс! Не правда ли, очень легкое для запоминания имя? Так пью за ваше здоровье, мистер Аткинс и мистер Браун!
С этими словами он поднес стакан ко рту. Аткинса как-то странно передернуло, когда человек, назвавшийся Джонсом, стал пить за здоровье его и начальника Регуляторов. Однако он сдержался, и лицо его приняло холодное выражение. Он налил затем еще по стаканчику и произнес, чокаясь с гостями:
- Пью за наше знакомство! Думаю, что оно этим не кончится!
Вошла Эллен с тюфяками и одеялами и разостлала их на полу. На вопрос Аткинса о здоровье ребенка она отвечала, что малютка очень страдает.
- Но у тебя все-таки найдется время, чтобы состряпать нам ужин?
- Не знаю, если мистрис…
- Ну ладно, иди на кухню, - сказал Аткинс, - и готовь ужин гостям, а я пойду сам посмотрю, что делается с ребенком.
Аткинс вышел, а девушка стала накрывать на стол и готовить ужин. В комнатах воцарилось молчание. Браун следил за ловкими и грациозными движениями девушки, накрывавшей на стол, и думал о Вильсоне, а Джонс сидел у камина, ворочая уголья и прерывая свое занятие только для того, чтобы по временам нетерпеливо взглянуть на часы и дверь, за которой скрылся хозяин.