— В этой строчке я разобрал только три слова: Ginnungagap, Ragnarøk и Uukilabnal. Гинунгаган — это пропасть на краю света, Рагнарек у всех нас на слуху, а Уукиль-абналь… такого слова в старонорвежском я не встречал. Похоже, что это название местности, быть может, места, где Харальд собирался дать свой последний бой силам зла.
Костас скривил губы и усмехнулся.
— По такому путеводителю дальнейших следов Харальда не найти.
— Постойте! — неожиданно вскричал Джереми. — Я вспомнил. Уукиль-абналь — это прежнее название Чичен-Ицы, центра цивилизации майя, находившегося в джунглях полуострова Юкатан.
— Ну, это другое дело, — произнес Костас. — В Мексике несравненно теплее, а здесь я уже изрядно продрог. Странно, что викингов привлекали эти места. — Костас повернулся и, найдя глазами Бена и Энди, стоявших на берегу, ухмыльнулся и крикнул: — Парни, пакуйте багаж! Мы отправляемся в Мексику.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Мария де Монтихо сидела, сгорбившись, за лэптопом в келье монастыря, находившейся неподалеку от кабинета О'Коннора. Они договорились остаться в монастыре допоздна, чтобы закончить работу. На стене перед Марией висела фотография нагрудного украшения майя, полученная накануне по электронной почте от Джека. Мария хотела как можно быстрее вернуться к нему, но прежде следовало привести в полный порядок собранные О'Коннором материалы, касавшиеся преступной деятельности фелага. Она перевела взгляд с фотографии на экран. Через несколько минут она закончит работу, перешлет файл О'Коннору, после чего они вместе отредактируют текст и отошлют в австрийское отделение Интерпола единомышленнику О'Коннора. Мария устала, но все же ощущала довольство, какое вселяется в человека после решения тяжкой, многотрудной задачи. Она была довольна и тем, что уговорила О'Коннора отправиться на следующий день вместе с ней на «Морского странника II», где они окажутся в безопасности.
Неожиданно Марии послышалось, что кто-то ходит по коридору. Особых опасений этот шум у нее не вызвал, но все же она занервничала и, обернувшись, взглянула на дверь. Шум не повторился. Мария привыкла к стоявшей в монастыре тишине, но теперь тишина эта показалась ей подозрительной, вселяющей страх. По спине пробежал предательский холодок.
Внезапно дверь отворилась, и показалась рука в перчатке, предотвратившая удар двери о стену. Затем в комнате появилась темная бесформенная фигура, стремительно приближавшаяся к оцепеневшей Марии. Человек в черном ударил Марию в ухо, зажал ей рог, другой рукой смахнул со стола лэптоп и разбил его ударом ноги, после чего, схватив Марию за плечи, поволок в коридор. Она попыталась сопротивляться, но ее снова ударили по уху. В коридоре Марию повернули лицом к стене, заклеили рот клейкой лентой, а затем, вывернув руки за спину, такой же лентой обмотали запястья, соединив их друг с другом. Мария задыхалась, с трудом дыша носом. Человек в черном, схватив ее за руку, потащил за собой. Она чувствовала его прерывистое дыхание и исходящий от него запах, вызывающий тошноту. Наконец Марию втолкнули в какую-то комнату.
— Полюбуйтесь! — сказали ей в ухо.
Мария оказалась в кабинете О'Коннора. Сквозь застилавшую ей глаза пелену она увидела свечу, стоявшую на столе; отблески пламени освещали копию Маппа Мунди, приколотую к стене над столом. Мария опустила глаза, и у нее в тот же миг подкосились ноги. Ее поддержали, не дав упасть, но это не помогло: ее вырвало. Потом она снова опустила глаза. На полу лежал Патрик О'Коннор; рот заклеен, глаза широко раскрыты. Мария попыталась заговорить с ним, дать понять, что она рядом, но сумела лишь промычать. О'Коннор не шевелился, широко раскинув руки и ноги. Он лежал в луже крови. Кровь, казалось, была повсюду: на полу, на столе, на стенах и даже на потолке. И тут Мария с ужасом увидела, что у О'Коннора вскрыта грудная клетка, а рядом валяются окровавленные куски вырванной плоти. Мария закричала, но снова сумела лишь промычать — крик застрял в горле.
— Это месть за моего деда, — раздался рядом с ней глухой голос. — Я отомстил в полной мере. О'Коннор был еще жив, когда я вырывал его легкие. Я принес его в жертву орлу фелага. Теперь мне остается забрать заслуженную награду.
Мария взглянула на палача. Водянистые, пустые, безжизненные глаза, шрам во всю щеку, на лице — гадкая омерзительная улыбка. Затем Мария снова перевела взгляд на О'Коннора и потеряла сознание.
Отвалив от «Морского странника II», вставшего на якорь в миле от побережья, Джек вел «зодиак» к видневшемуся вдали берегу, лавируя между рифами. Лодку подгонял свежий ветер, поднявший на море значительное волнение, и лодка то зарывалась в воду, то подпрыгивала, замирала и рвалась на новый гребень волны. Но даже ветер не спасал полностью от жары — немилосердно палящее солнце стояло прямо над головой. И все же Джек был доволен. Куда лучше нестись по морю, подставив лицо водяной пыли и брызгам, чем в течение пяти дней, что понадобились для перехода на Юкатан, находиться в душной каюте или изнывать от жары на палубе. Всякий раз, когда он близко соприкасался с морской стихией и, казалось, чувствовал ее вкус — будто то в бухте Золотой Рог, в водах Арктики, у берегов Айоны или Большого Священного острова, — он неизменно испытывал духовный подъем, порождавший уверенность, что все планы обязательно сбудутся.
Приблизившись к берегу, Джек заглушил мотор. Костас и Джереми спрыгнули в воду с надувных бортов лодки и завели ее за песчаный бар, чтобы «зодиак» не унесло в море. Джек поставил лодку на якорь, и все трое направились бродом к берегу.
Берег представлял собою узкую песчаную полосу, за которой стеной стоял тропический лес, выдвинувшийся к берегу цепким кустарником. Там и сям валялись куски кораллов и вывороченные с корнем деревья, ставшие жертвами прошлогоднего урагана.
— Добро пожаловать на Юкатан, — сказал Джереми. — По-моему, в джунглях вы еще не бывали.
Костас шагнул в кустарник и тут же вернулся, стряхивая с лица мошек и паутину.
— Дикая местность, — недовольно пробурчал он. — Не пойму, как здесь могла зародиться цивилизация.
— Эти края богаты пресной водой, а где вода, там и жизнь, — пояснил Джереми, подойдя вместе с Джеком и Костасом к впадающей в море речке. — Таких речек, как эта, шириной метра в три, на Юкатане не счесть. Некоторые из них уходят под землю, образуя целую систему подземных водных артерий.
— Ты бывал в здешних местах? — спросил Костас.
— Студентом, на практике. Исследовал руины былых построек, затерявшихся в джунглях.
— Работал археологом? — Костас поморщился и обтер платком взмокший от пота лоб. — По мне, в этих краях можно заниматься лишь дайвингом. Теплое море, коралловые рифы, а в остальном, на мой взгляд, дикая, забытая богом местность. Напомните, Джереми, как называется город, о котором упоминается в найденном нами тексте.
— Уукиль-абналь. Так в одиннадцатом столетии звалась Чичен-Ица, центр цивилизации майя на Юкатане. Там возводились храмы и пирамиды, теперь разрушенные временем.
— Находясь здесь, и в голову не придет, что в глубине полуострова прячутся величественные постройки.
— Такая мысль не пришла в голову и Кортесу, когда в 1519 году он высадился в этих местах вместе со своими конкистадорами, — вступил в разговор Джек. — В глубь полуострова конкистадоры двинулись только через несколько лет.
— Вполне объяснимо, — кисло произнес Костас, содрогнувшись от неожиданного порыва дувшего с моря ветра, обдавшего его прибрежным песком. — Ты считаешь, что и Харальду Хардрада довелось здесь побывать?
— Лановски сделал расчет и пришел к заключению, что «Орел» Харальда Хардрада, пройдя мимо Флорида-Кис, под воздействием течения и ветров пошел к Юкатану на юго-запад. После долгого перехода викинги нуждались в пресной воде, и мы с Лановски сочли, что они могли бросить якорь в устье этой реки. К тому же здесь удобная заводь.
— Вполне подходящая даже для целой гавани, — подхватил Джереми. — Большинство поселений индейцев майя находились в глубине полуострова, но тем не менее эти люди были превосходными моряками. Я видел рисунки их боевых каноэ. По размеру они не уступают кораблям викингов.
— Вряд ли Харальд ожидал встретить здесь скрелингов, — сказал Костас.
— Вероятно. И какими бы храбрыми ни были викинги, им, должно быть, стало не по себе, когда они столкнулись с индейцами. Возможно, викинги в самом деле грезили о битве в конце времен с силами зла, но, когда их противниками оказались индейцы, они, наверное, пересмотрели свои воззрения.
— Скорее всего, придя в эти края, — сказал Джек, — викинги оказались в отчаянном положении. За время долгого плавания их корабль, должно быть, потерял мореходность, к тому же, наверное, у них кончилось продовольствие. Полагаю, им оставалось только одно: двинуться в джунгли, в глубь Юкатана.
— Помнится, О'Коннор рассказывал, что Петер Рекснис, отец Локи, в конце концов осел в Мексике, где-то в этих краях, — сказал Костас, снова обтерев лоб платком.
— В шестидесятые годы О'Коннор находился в Центральной Америке, занимался миссионерством и знал о примерном местонахождении Рекснисов, — сказал Джек, прикрываясь рукой от солнца. — О'Коннор вел тогда спокойную жизнь, не привлекая к себе внимания, и с Рекснисами не сталкивался. Но его жизни и тогда угрожала опасность, ибо в те годы Андрис Рекснис, продав в Австралии рудник, перебрался вместе со своим сыном Петером в Коста-Рику, где немало нацистов нашли прибежище. В конце шестидесятых годов, когда поиски нацистских преступников, но существу, прекратились, Андрис Рекснис вернулся в Европу, обосновавшись в Оберзальцбурге, где пять лет назад его застрелили.
— Это его фото, опубликованное в газете, показывал нам О'Коннор?
Джек кивнул.
— О'Коннор не уточнил, кто убил Рексниса?
— Нет, а выяснять я не стал. Знать, кто убил Рексниса, мне ни к чему. Возможно, его застрелил О'Коннор во имя торжества справедливости. А что касается Петера, его сына, то пос