и в правительстве, и если мы не вернемся, нас будут искать. Без особой нужды апачи не нападают. Мы должны по очереди дежурить этой ночью на случай, если им придет в голову увести наших ослов. Скоро мы узнаем, придется ли нам повернуть назад, или нам позволят продолжить путь.
- Мы не вернемся, не достигнув цели своей экспедиции, - сказал Стоун. - До тех пор, пока мы не нарушили границу резервации, мы в рамках своих прав. А я знаю, что место, куда мы направляемся, находится за ее пределами.
Харви внимательно посмотрел на упрямый подбородок Стоуна, на его сжатые челюсти и обернулся к Ларкину.
- Я тоже с этим согласен, - подтвердил Лефти.
- Да, я вижу, вы не из тех, кто останавливается на полпути, - медленно проговорил Харви и посмотрел на Хили, который зябко ежился от холода. - А что скажет компаньон? Готов ли и он идти до конца?
Стоуну показалось, что Харви вложил в свой вопрос некий скрытый смысл. Однако, что он имел в виду, понять было трудно.
- Я т-тоже пойду д-до конца, - сказал Хили, стуча зубами. - Какого ч-черта вы взяли, что я исп-пугался?
- Здесь немудрено испугаться, - задумчиво произнес Харви, - кругом столько опасностей. Я просто хотел убедиться, что вы не отступите.
- Конечно же, нет, - огрызнулся Хили, заворачиваясь в одеяло. Стоун заметил, что Харви не спускал глаз с Хили. Спустя некоторое время, Стоун отправился стреножить ослов. Ларкин догнал его.
- Интересно, с чего бы это Алмазный Дик привязался к Хили, как ты думаешь? - спросил он.
- Почему ты так думаешь?
- Не знаю, но мне что-то кажется, что они встречаются не в первый раз. Надо держать ухо востро.
Стоун не придал значения словам Хили. Вся обстановка вокруг располагала к подозрительности. В воздухе, казалось, была разлита угроза. Обступавшие долину скалы в темноте сливались с небом; об их очертаниях можно было догадываться лишь по тому, как они скрывали от глаз звезды, усыпавшие небосклон. В этих известняковых скалах были пещеры, где когда-то жили люди. Они сражались и умирали за эту землю.
Где-то неподалеку, вероятно в часе ходьбы отсюда, находилось сокровище Лаймана, сверкающая стена Мадре д'Оро, а вокруг лежали бренные останки тех, кто пришел сюда в надежде разбогатеть. Стоун помнил, как Лайман бормотал об этом в последние минуты жизни. Где-то в непроглядной темноте затаились апачи, следящие за каждым шагом пришельцев.
Дежурство решено было разбить на интервалы по два часа. Харви, как самый опытный, должен был дежурить последним. Если бы индейцы решились напасть, то вероятнее всего, выбрали бы для этого ранние предрассветные часы, когда сон наиболее крепок.
Очередь Стоуна была сразу перед Харви. Хили разбудил его. Было холодно и, чтобы не замерзнуть, Стоун безостановочно ходил по лагерю, куря одну трубку за другой, и прислушиваясь к ночным шорохам, сонному бормотанию реки и шелесту кустов. Однажды он заметил в темноте два зеленых огонька, как будто следящих за ним, но едва он прикоснулся к ружью, огоньки исчезли.
У Стоуна из головы не шла мысль Ларкина о том, что Харви и Хили знакомы, и его подозрения росли. Одно было ясно: если им предстоит встреча с индейцами, то без Харви им не обойтись. Если апачи велят Харви уйти из этих мест, он может подчиниться, но без него отряд не сможет вести переговоры с индейцами, и их экспедиция, скорее всего, будет обречена на провал. Было бы разумно предложить Харви долю в общем деле. Золота хватит на всех. Харви надо удержать во что бы то ни стало. Вряд ли он проболтается о золоте людям, которые не верят ему и насмехаются над ним.
Но что, если они с Хили сговорились? Стоун помнил предупреждение Лолы о том, что Хили и Кастро замышляют что-то против него. У него в руках была козырная карта. По сравнению с Мадре д'Оро, сухой прииск, дорогу до которого знал Лефти, был лишь каплей в море. Стоун знал, что секрет Мадре д'Оро раскрыть непросто. Если уж он курица, которая несет золотые яйца, то не стоит спешить это делать. Хили нельзя доверять. Стоун предпочитал иметь дело с Лефти, хоть тот и был признанным мошенником. Однако Хили не мог ничего предпринять, пока не узнает заветный секрет.
Намерен ли Хили избавиться от Стоуна и Ларкина, забрать все золото себе, а также поделиться с Харви и Кастро, если он с ними связан? Собирается ли он убить их на обратном пути? Вернувшись из пустыни, в их гибели легко можно будет обвинить индейцев. В Нью-Йорке людей убивают и из-за полсотни долларов. Здесь же речь идет о миллионах.
Лола обещала ему подробнее разузнать о планах Кастро. Но ее сведения не смогли бы пригодиться Стоуну, так как не дошли бы до него. Он отправил ей открытку из Глоба, указав конечной целью их маршрута Майами, и, в самых общих чертах, бассейн Тонто. Он сделал это не из симпатий к девушке, берегущей свою честь, но работающей в казино Мехикали, чтобы помогать близким. Он не собирался устанавливать с ней более близких отношений. Слишком страстная натура, горячая, своенравная, отзывчивая и на хорошее, и на плохое, - она была, скорее всего, не в его вкусе. Стоун никогда прежде не был влюблен и не горел желанием найти себе спутницу жизни. Женщины, которых он встречал на своем пути, меньше всего подходили для этой роли.
Мысли его опять вернулись к Хили и Харви. Что имел в виду "Пустынная Крыса", спрашивая Хили, готов ли он идти до конца? До какого конца? Если Хили связан с Харви, то ему следовало бы заключить союз с Лефти. Хотя, в настоящий момент их всех объединяет общая опасность - индейцы.
Легкий на помине, "Пустынная Крыса" словно вырос из темноты.
- Два часа, - сказал он. - Что-нибудь подозрительное было? Стоун рассказал ему о двух зеленых огоньках.
- Похоже на койота. А может быть, пума. Животные не волновались?
- Нет.
- Тогда, скорее всего, это был койот. И подходил он с подветренной стороны. Я подежурю до восхода, а потом сварю кофе. Вы, кажется, говорили, что собираетесь писать книгу о пещерах?
- Да, а что?
- Ничего. Просто я не вижу смысла носиться с этим хламом. Он нужен разве что апачам для их колдовских дел.
- Колдовство? - спросил Стоун.
Спать ему расхотелось. Замечание Харви насчет книги было больше, чем просто любопытство. Проводник дал Стоуну понять, что он не верит в их легенду. Но он решил пока не открывать истинной цели их путешествия.
- Вы имеете в виду шаманов? - продолжил он разговор.
- Да, они вытворяют такие чудеса, что я не верил своим глазам. Я, правда, наблюдал это со стороны, но их сородичи находились совсем рядом с шаманом, так что их нельзя было одурачить с помощью каких-либо трюков. Говорю вам, великий Мерлин перед ними младенец. Я видел, как они читали будущее по тому, как стелется трубочный дым над чашей с водой. Я был свидетелем того, как шаман втягивал в себя через трубочку из орлиного пера огромный кусок кактуса. Перо при этом раздувалось, а потом шаман выплевывал изо рта неповрежденный кусок. Я видел, как посаженное в землю зерно прямо на глазах выросло в колос. Это длилось целый день. На восходе солнца они посадили зерно в землю. К полудню на этом месте был уже зеленый росток, а к вечеру он заколосился. Колос рос только тогда, когда шаман пел; когда песня прерывалась, колос переставал расти. Я наблюдал, как краснокожие танцуют босиком на горящих углях и при этом хлещут друг друга горящими факелами из коры кедра.
- Все это трюки.
- Шаманы апачей могут устраивать грозу в темной комнате или в пещере. Внутри грохочет гром, сверкает молния, а снаружи - ясное небо, усыпанное звездами. А еще они умеют глотать восемнадцатидюймовые стрелы и общаться с гремучими змеями. Вы, наверное, слышали об этом. Забавная это штука, доложу я вам, но и очень опасная.
- Однажды я невольно стал свидетелем зрелища, которое запомнил надолго. Это было в Сан-Матео, в Нью-Мексико. Индейцы-пенитенте праздновали Страстную неделю. Это мексиканские индейцы, но они родственны здешним племенам. Как-то раз ночью, я, решив не делать привал, ехал на своем осле по горной тропе. Вдруг, я услышал звуки, которые, казалось, доносились отовсюду. Позже я узнал, что такие звуки индейцы извлекают, дуя в тростниковые трубы, но тогда мне показалось, что это рычит целая стая пум. В этот момент луна выглянула из-за туч, и я увидел их внизу. Если бы они раньше обнаружили меня, или хотя бы догадались, что я рядом, я думаю, они заживо поджарили бы меня на костре. Индейцы называют такие шествия паломничеством. Они шли обнаженные, перевязанные проволокой и веревками, набив в мокасины острую гальку, и бичевали друг друга. С собой они несли большие кресты. Одни из крестов я увидел на следующий день. На нем висел человек. Обнаженный индеец, прибитый гвоздями к кресту, чуть живой. Я хотел было прекратить его страдания, пустив ему пулю в лоб, но тут я вновь услышал вдали звуки тростниковых труб и поспешил убраться подальше от такого соседства. Во время таких веселеньких праздничков индейцы выбирают жертву из своих по жребию. Может ею стать и женщина, - их укладывают на ложе из колючих кактусов. Отъехав от креста, я задумался о том, что же могут индейцы сделать с белым, если они вытворяют такое со своими же сородичами?
Легкий ветерок прошелестел по долине, и Стоун невольно поежился от предутренней прохлады.
- Идите-ка лучше спать, - предложил Харви. - Нам понадобятся крепкие нервы, а я не знаю лучшего лекарства от беспокойства, чем крепкий сон и сытый желудок.
Глава седьмая. Подозрение
Стоун завернулся в одеяло и лег, но сон не шел к нему. Наконец, он задремал, но неожиданно проснулся от тихого шепота. Харви все еще дежурил. Но возле костра, завернутые в одеяла, тихо переговаривались Хили и Ларкин, явно стараясь не разбудить спящего Стоуна. Слов нельзя было разобрать, но в душе у Стоуна, подобно колдовскому колосу из рассказа Харви, росло подозрение. Почему Хили и Лефти тайком переговариваются в такой час? Что это они могут обсуждать с таким таинственным видом? Прав был мудрый Лайман; он знал, что золото делает с людьми. Оно рождает в душах а