До позднего вечера он загружал в мешок слитки, перетаскивая их в свою нору, затем пересчитал — оказалось двести штук.
— И на сколько же тут? Миллионов на десять, в зеленых? Ну что же, полковник Огнев, вот ты и богат как Крез, — горько рассмеялся. — Только за все эти цацки здесь и булки хлеба не купишь.
Мысль о еде разбудила щемящее чувство голода. Последние дни он всячески урезал свой и без того скудный паек.
Взяв автомат, передернул затвор и направился к озеру, где устроил в кустах у берега засаду. Однако дичи здорово поубавилось, а та, что осталась, перебралась на другую сторону.
Когда через час бесплодных ожиданий раздосадованный Огнев собирался покинуть лежку и заняться поиском грибов, метрах в трехстах от него, в карликовом березняке, появилось небольшое стадо диких оленей: бык, две оленухи и несколько телят. Сторожко переступая тонкими ногами, звери лакомились молодыми ветками кустарника.
Огнев замер (легкий ветер дул в лицо) и прицелился в одного из молодых.
Короткая очередь расколола тишину, стадо растаяло как дым, а на земле остался бьющийся в агонии теленок.
Спустя час в жарко пылающем костре на шомполе румянились, постреливая голубоватыми искрами, несколько кусков свежины.
Основательно подкрепившись и завершив трапезу заваренным на багульнике чаем, Огнев стал коптить мясо в дорогу, для чего использовал расщепленные приклады ППШ и три срубленные осинки.
Теперь дело оставалось за малым — спрятать слитки.
Их Юрий закопал в промоине, навалив сверху большой камень.
А еще через сутки, помянув на прощание погибших и закрыв пробоину элероном, Огнев с туго набитым вещмешком двигался на восток, к железной дороге. В пути его настиг первый снег, затем на несколько дней в тундре запуржило, и беглец сбился с маршрута.
Уже совсем ослабев в бескрайнем метельном пространстве, на третьи сутки он вышел к стойбищу оленьих пастухов в поросшей кустарником долине.
На лай собак полог одного чума откинулся, и из него появился низкорослый мужчина.
— Я военный, — перехватил беглец взгляд аборигена, брошенный на оружие. — Отстал от своих, попал в пургу и заблудился. Нельзя ли у вас немного передохнуть и обогреться?
— Военная, это хоросо, — напевно произнес житель тундр, делая приглашающий жест в жилище.
У ярко пылающего очага, с висящим на треножнике котлом, одетая в меховый балахон женщина, дымя трубкой, что-то помешивала деревянной ложкой. Чуть дальше, на лежанке из шкур, сидели старик, чинивший упряжь, и черноглазый мальчишка лет семи.
Появление незнакомца старшие восприняли бесстрастно, а малец издал удивленный возглас, спрятавшись за деда.
Мужчина что-то сказал остальным на своем языке, пригласив гостя к очагу.
Затем Илья, так его звали, поинтересовался, чем может помочь.
— Мне нужно выйти к Петрозаводску, там моя часть.
— Ой-е?! — удивился тот. — Это далеко, однако, дня два на олешках.
— Выведи, пожалуйста, я в долгу не останусь, подарю тебе «калаш», — хлопнул гость по лежавшему на коленях автомату.
— Как так, он же казенный?
— Ничего, у меня в части еще есть.
Илья о чем-то живо залопотал со стариком, показывая то на гостя, то на его оружие.
Тот что-то ответил, благосклонно кивнув головой с длинными седыми волосами.
— Мы с отцом согласны, однако. Сегодня отдыхай, а завтра утром поедем к городу на олешках.
Затем хозяин вышел из чума и вскоре вернулся с молодым парнем.
— Мой брат, Василий, поедет с нами.
— Нет вопросов, — согласился Огнев.
Далее вся семья и гость уселись у очага, где каждый получил по миске душистого бульона с куском жирной оленины и ломтю черствой лепешки. Огнев, покопавшись в рюкзаке, извлек из него армейскую флягу, предложив хозяевам спирту.
Те оживились и с готовностью протянули кружки.
После еды, завершившейся чаем, мужчины закурили трубки, завязался разговор, длинный и неторопливый.
Засиделись допоздна, а потом улеглись спать на оленьих шкурах.
Рано утром, простившись с радушными хозяевами, Юрий с Ильей и его братом на двух оленьих упряжках отправились в дорогу.
На исходе второго дня, в морозных сумерках, на горизонте возникло дрожащее море огней, а затем смутные очертания города.
— Сайнаволок, — ткнул пальцем туда Илья, — по-вашему Петрозаводск. Дальше не поедем.
— Ну что же, спасибо за помощь, — вылез из нарт Огнев. — Держи, как обещал, — протянул Илье покрытый изморозью автомат с полным магазином. — Пользоваться им умеешь?
— Не боись, начальник, моя оружие понимает.
На том и расстались.
Взмахивая хореями и покрикивая на оленей, его спутники умчались назад в тундру, а Огнев проверил за поясом ТТ и двинул к городу.
Вскоре вышел на окраину, застроенную одно- и двухэтажными деревянными домами.
— Который час? — поинтересовался беглец у пожилой женщины, шедшей с ведром воды от водопроводной колонки.
— Двенадцатый, сынок, уже поздно.
— А откуда здесь можно позвонить?
— Только с вокзала, езжай туда, остановка через два дома.
— Спасибо, мать.
На остановке с покосившимся навесом было пусто и ветрено. Минут через двадцать к ней подрулил расхлябанный автобус, на котором Огнев добрался до железнодорожного вокзала.
Опасаясь, что армейский камуфляж, рюкзак и заросшее лицо привлекут внимание, Юрий, избегая освещенных мест, пробрался к висевшим на стене телефонам и набрал номер. Как и многое другое, он профессионально запечатлелся в мозгу полковника.
В трубке возникли длинные гудки, затем женский голос произнес:
— Алло, я вас слушаю.
— Зея, здравствуй, это Огнев.
Минутное молчание и почти крик:
— Юра, это ты? Откуда?!
— С железнодорожного вокзала.
— У нас горе, Юра, Леша погиб.
— Как погиб, когда?!
— На днях, вчера похоронили.
Лицо Огнева окаменело, на щеках вспухли желваки.
— Мне страшно, ты можешь зайти? — всхлипнула Зея.
— Конечно, но куда?
Дрожащий голос назвал адрес.
Через десять минут, поймав у вокзала частника на старых «жигулях», Огнев ехал в сторону центра.
— Давай, друг, давай, гони, — торопил Огнев водителя, словно это могло что-то изменить.
— Быстро едешь — тихо понесут, — пробурчал тот, но газу прибавил.
Минут через двадцать автомобиль встал у высотки в центре. Огнев расплатился, вскинул на плечо рюкзак и, оглянувшись, вошел в подъезд.
Лифтом поднялся на пятый этаж и позвонил в дверь нужной квартиры. Та почти сразу распахнулась. Зея с плачем бросилась на грудь.
— Юра, Юра, — лепетала она, — как хорошо, что ты приехал.
Сзади женщины, уцепившись за халат, стоял худенький мальчик лет пяти, испуганно таращась на гостя.
— А Леша говорил, ты в лагере, — утирая слезы, — прошептала Зея.
— Уже нет, — ответил Огнев. — Как погиб Алексей?
— Проходи, я все тебе расскажу, — отступила в сторону жена друга.
Гость сбросил с плеч рюкзак, снял шапку с курткой и последовал за хозяйкой.
В уютной просторной гостиной, обставленной дорогой мебелью, на небольшом столике стоял Лешкин портрет в траурной рамке.
Несколько секунд Огнев пристально всматривался в него, затем, проглотив вставший в горле ком, опустился в одно из кресел.
Зея присела рядом и, прижимая к себе сынишку, рассказала, что после встречи с Огневым в лагере Алексей отправился по делам в лесхоз. Когда через сутки муж не вернулся, она попытался связаться с ним. Но мобильный телефон Алексея был выключен. Позвонила директору лесхоза, тот ответил, что Шмакова у них не было.
— Тогда я позвонила его секретарше, в офис, и та сообщила, что Алексей арестован в связи с возбужденным против него уголовным делом.
— Лешка наркоман?! И кто же это все нарыл? — вскинулся Огнев.
— Городское УВД. Его начальник, Князев, старый недруг Алексея. С нашим адвокатом тут же поехали в СИЗО, а там, там… сказали, муж умер. Несчастный случай — упал с нар и разбил о бетонный пол голову. Тело выдали на следующий день, и друзья помогли с похоронами.
Юрий молчал и прятал глаза. Судя по всему, Лешку с чьей-то подачи убрала милиция.
— А что ты знаешь о Князеве? — спросил он Зею, когда та немного успокоилась.
— Многие знают, что это бизнесмен в погонах. На жену оформлено несколько фирм, дочь учится в Оксфорде, имеет связи в столице. К тому же является близким другом городского мэра. Поговаривают, что в ближайшее время Князева прочат на генеральскую должность.
— Все ясно. — Огнев твердо знал, что не уедет отсюда, пока не отомстит за друга. Шмаков являлся одним из немногих, кому он в последние годы доверял.
— Юра, все готово, — появилась из кухни Зея. — Иди мой руки, будем ужинать.
— А малыш?
— Димку я покормила и уложила спать, ему утром в садик.
Затем они помянули Лешку, Огнев потыкал вилкой в тарелку с бифштексом и отодвинул в сторону.
— Как ты оказался в городе? — нарушила тягостное молчание Зея. — Леша говорил, что встречался с тобой…
— Все правильно, был там, а теперь благодаря Алексею на свободе, и меня, возможно, ищут.
— Я тебя спрячу, — вскинула пушистые ресницы Зея, — у егеря в соседнем районе. Он наш надежный друг.
— Хорошо, я там решу, как расквитаться за Лешу.
— А вот этого не надо, — побледнела женщина, — они и тебя убьют. А теперь ложись спать, я тебе постелила в соседней комнате.
Глава 4Загонная охота
На следующий день Огнев был в доме егеря, на лесном кордоне, в часе езды от Петрозаводска. Туда утром на джипе, его отвезла Зея. Перед этим заехали на кладбище, где молча постояли у заваленной цветами могилы.
Егерь жил один, в просторном рубленом доме на опушке синего бора, встретил их радушно и сразу понравился Огневу. Это был средних лет худощавый мужчина с военной выправкой и отрытым взглядом.
Гостя Зея представила как сослуживца мужа, приехавшего на похороны из Санкт-Петербурга и желавшего провести несколько дней на природе.