— Его все равно бродячий дух видел, — заметил Данила, обеими руками вцепившийся в руль. — Наверняка своему хозяину того, с кем общался, в деталях опишет.
— Есть такая вероятность, — признал князь. — Прямо скажем, Валерий, дела у тебя так себе, потому самым разумным вариантом будет плюнуть на зарытую в могилу цацку и жить дальше. В конце концов, на ней свет клином не сошелся.
— Но оплатить оказанные услуги мне все равно придется? — уточнил я, вложив в голос некоторое количество иронии.
— Само собой, — подтвердил вурдалак. — А как же.
— Подумаю над вашими словами, — пообещал я. — Как приму решение — позвоню. И насчет письма остальным концессионерам — пока все же повременю. Только без обид, хорошо?
— Будь по-твоему, — с холодком ответил князь. — И с решением не затягивай, нам деньги нужны. Кредиты сами себя не отдадут, друг мой.
— Кредиты? — удивился я.
— Они, проклятые, — вздохнул Ростогцев. — И самое обидное — даже если выпить действующее руководство банка, для нас ничего не изменится. Что за времена настали? Раньше все было проще, — нет банкира и его наследников — нет долговых обязательств. Опять же, кое-какое наше влияние не то что на аристократию распространялось, но и даже на королевские дворы. А эти господа всегда были в долгах как в шелках, уж поверь. Там слово сказал, тут кое-что шепнул, в результате его величество взял да и утопил всех кредиторов в реке. Или сожгло по обвинению в колдовстве. А теперь такой номер не пройдет, все равно платить придется. И даже непосредственного заемщика-человека, который мне служит, убивать смысла нет, — залогом имущество семьи выступает, на слово теперь никто не верит. Так что ты не тяни, Хранитель, не тяни. Мы сами кровососы, но банковские кредитники на пару с их же службой безопасности нам, пожалуй, фору могут дать.
Хотите смейтесь, хотите — нет, но в этот момент я испытал гордость за род человеческий.
Не знаю отчего, но в какой-то момент мне стало неуютно в их компании. Скорее всего потому, что общее дело было закончено, а просто так, забавы ради, бок о бок с нежитью нормальному человеку сидеть все же не стоит. Потому я попросил тормознуть машину рядом с метро, сразу после того, как в поле моего зрения попала ярко светящаяся в ночи буква «М».
— Не тяни! — еще раз предупредил меня князь Ростогцев. — Жду твоего звонка. Поехали, Данила. Я что-то проголодался, надо перекусить.
Перекусить ему надо. Знаю я ваши перекусы, нежить поганая, кровь из народа поехали сосать.
Кстати — и в самом деле есть хочется. То ли из-за нервного напряжения, которое более-менее спало, то ли еще отчего, но прямо вот пару лет жизни готов отдать за добротный кусок хорошо прожаренной свинины с картошечкой и овощным салатом.
Я покрутил головой, заметил неподалеку заманчиво посверкивающую огоньками вывеску с надписью «Кафе 24 часа», и направился туда. Однако — мечты сбываются.
Однако — еда едой, а мысли невеселые все равно никуда не делись. Когда в тарелке почти ничего не осталось, а третья по счету чашка чаю показала дно, я снова начал думать о том, что в этот раз задачка мне досталась почти неразрешимая. Вот ведь — несколько дней назад я имел только рисунок некоей вещи, и только. Сейчас я знаю о ней все — что это такое, кому она принадлежала сначала и после, где лежит, при определенном стечении обстоятельств даже могу постоять рядом, но добраться до нее я не в состоянии.
Патовая ситуация-то сложилась. Не безвыходная, разумеется, но глуховатая.
Смартфон задергался в кармане, заставив вздрогнуть официантку, которая принесла мне десерт. Ну не пустой же чай мне хлебать, верно?
Ладно, кому неймется в ночь глухую? Разумеется, Стелле. Как я мог сомневаться?
— Привет, — проворковала в трубку она. — Что, тоже не спится?
— Не поверишь — но да, — сознался я. — Как-то не идет сон.
— То есть сквернословить и орать на меня ты не станешь? — расстроилась ведьма. — Обидно. Я уж и ответы на твои реплики приготовила.
Кстати. А чего я один тут ум морщу, а? В конце концов, она хотела стать частью действа «Загадки Полоза»? Слезы лила по поводу того, что ее, бедненькую, никуда не пущают, кулачками мне по плечу стучала? Вот, пусть участвует.
— Реплики — это прекрасно, — ласково похвалил ее я. — Это великолепно! Приезжай, прямо тут мне их все выложишь.
— Швецов, тебя кто-то захватил и использует как приманку? — осведомилась Воронецкая, причем без тени насмешки. — Маякни как-нибудь, если да.
— Не переоценивай себя, звезда моя, — посоветовал ей я. — Не тянешь ты на объект, ради которого подобную многоходовку кто-то крутить станет. Так что бери ноги в руки и дуй сюда, координаты сейчас по вотсапу сброшу. Будем думу думать, как нам из задницы вылезти и дерьмом не перепачкаться по дороге.
— Не поняла?
— Плохо, что не поняла, — посетовал я. — Хотя… Кто ты, женщина, и как ты заняла тело умной и хитрой Стеллы, которую я знал и где-то в глубине души даже полюбил? Куда ты ее дела?
— Швецов, ночь на дворе! — возмутилась ведьма, а после осведомилась: — Правда? Вот прямо-таки и полюбил?
— Но ты-то все равно не спишь? — резонно возразил ей я, игнорируя вопрос. — Так что ничего не теряешь. Москва пустая, домчишься быстро. Лови координаты!
Стелла появилась минут через сорок, она была довольно агрессивно настроена, потому сразу отобрала у меня недоеденное пирожное. Правда, не сильно я и сопротивлялся, поскольку оно было пожалуй что лишним. Еще на четвертом следовало остановиться и пятое не заказывать.
— Вкусненько, — причмокнула Стелла и помахала рукой сонной официантке. — Можно вас?
— На ночь девушкам есть вредно, — заметил я.
— Вредно, — согласилась Воронецкая. — Если на ночь. А ночью нормально, ночью уже можно. Ночь — это почти утро, если ты не в курсе, а утро — это завтрак. Завтрак же — самая главная еда. Что говорили древние? «Завтрак съешь сам…».
— Ой, все, — отмахнулся я. — Твои бедра, твоя задница, тебе за них и переживать.
— Именно, — согласилась Стелла. — Давай, рассказывай, в какие ты опять неприятности влип.
— Неприятности — не совсем то слово. Неприятность — это те обстоятельства, при которых мы с тобой познакомились, а под нынешние дела больше подходит понятие «проблемы».
Надо отдать ведьме должное — слушала она меня внимательно и не перебивала.
— Обидно, — вот что первое она сказала, когда я закончил рассказ. — Очень обидно.
— Что именно? — немного удивился я. — То, что меня Ростогцев не сожрал, или то, что я с Хозяином Кладбища не пообщался? Или что-то третье?
— Что-то третье. — Стелла благожелательно улыбнулась официантке, которая поставила перед ней тарелку с салатом «Цезарь». — Спасибо. И запишите это на счет моего спутника.
— Присчитаем, — снова зевнула работница кафе. — Еще чего надо?
— Мне чайку принесите еще, — попросил я. — Каркадешного. Очень он у вас вкусный.
Девушка ушла, и я снова вопросительно уставился на ведьму.
— Случись вся эта суета месяца два назад, я бы, пожалуй, сумела разрулить эту проблему, — верно истолковала мой взгляд Воронецкая. — Был один… э-э-э… товарищ, он знал, как получить от мертвых то, что нужно живым. Скажем так — это была его профессия. Он Ходящий близ Смерти, для него кладбище — дом родной.
— «Был» — это в смысле, что теперь его нет? — уточнил я. — Помер, что ли?
— Надеюсь, — бодро ответила Стелла, разворачивая салфетку, в которой лежали вилка и нож. — Но это вряд ли, больно хитер и скользок. Внешне дурак дураком, это да, а на деле палец в рот ему не клади.
— Так в чем же дело, если он жив? — нахмурился я. — Вон телефон, позвони, договорись. Если трубку не возьмет — напиши. СМС, вотсап, почта — вариантов масса. Стелла, это та ситуация, когда прогиб таковым не является. В конце концов — давай ему заплатим. Хорошо заплатим.
— Да не в этом дело, — вздохнула девушка. — Принципы тут ни при чем. Да и договориться бы я с ним смогла. Не скажу, что мы были друзья, но и особой вражды не имелось. Так, «привет-пока». Просто этот паршивец из Москвы невесть куда еще в начале лета смылся. По весне одна неприятная история случилась, со стрельбой, трупами, беготней и всем таким прочим, а он оказался в самом ее центре. Замять ее замяли, кое-кому из представителей власти огласка произошедшего тоже не нужна была, но Смолин, как видно, решил, что безопасности много не бывает, а потому свалил из страны куда подальше. Куда именно — никому не известно. А если кто и в курсе, то молчит. Телефон недоступен, набирала я пару раз еще в июне, а почты его у меня и не было никогда.
— Ходящий близ Смерти, — повторил я. — Мрачно звучит.
— Так он ведьмак, — передернула плечиками Стелла, принимаясь за салат. — Какое уж там веселье? Они все на голову ушибленные, поверь. Названия у нас вроде как созвучные — мы ведьмы, они ведьмаки, а разница в мировоззрениях при этом гигантская. Мы озорные, милые, всегда открытые к общению, а этим только дай кого-нибудь прибить. Ты, Валера, если что держись от них подальше, они тебя плохому научат! Слушай, а неплохой «Цезарь». Даже не ожидала.
— Ушибленный твой Смолин на голову, не ушибленный, а помочь он нам мог бы здорово, — пробормотал я. — Слушай, а другого Ходящего ты не знаешь? Ну вряд ли это такой уникальный дар?
— Все живущие в Ночи уникальны, — промокнула губы салфеткой Стелла. — Даже если они просто ведьмы или вурдалаки. А иные — уникальны вдвойне. Например, другой такой, как я, красотки среди московских ведьм не сыщешь, правда ты, чурбан, этого осознавать не желаешь. Хранитель кладов в Москве и области тоже один, другого нет. И Ходящие встречаются нечасто.
— Много слов, мало смысла, — оборвал ее я. — Был задан простой вопрос, нужен такой же ответ.
— Нет. — Ведьма снова принялась за салат. — Другого нет. Мне, по крайней мере, о таковом ничего неизвестно.
— Тогда — засада. — Я налил себе чаю из чайничка, что минутой раньше мне принесла официантка. — Тогда мы с тобой пойдем на кладбище сами и будем раскапывать могилу. Можно собственноручно, можно нанять пару «синяков», чтобы они лопатами орудовали.