Вы тут мне пену гнали, что вас иногда от бананов уже воротит. Зажрались от рассчастливой жизни, вот как имею заметить. Зато ихнее племя почти поголовно от вида лушпаек с-под бананов слюной исходит… В общем, да здравствует мир во всем мире, и спасибо за это Генеральному секретарю ЦК товарищу Ы-Гаго, усекли? Кричите «уря!» и не забудьте отвести до нашего народного любимца красавицу У-My для ее же поощрения, а то приелась хуже горькой киви.
Генеральный секретарь ЦК Ы-Гаго принимал женщин в меру своего высокого служебного положения, однако по-прежнему оставался недоволен тем, что Верховный Жрец отбил у него нелегкую обязанность. Чтобы Ы-Гаго не сильно вздыхал о прошлом, Таран приказал Генеральному секретарю лично контролировать работу на перепрофилированном металлургическом комбинате имени самого себя.
Господин Гринберг перед тем, как попасть в покои Великого Жреца, убедился — в некогда отсталой стране наступила поголовная грамотность. Больше того, население Засрундии уделяет немало внимание иностранным языкам и свежевырезанная надпись «Жопа» на стволе баобаба — лишнее тому подтверждение.
Алекс также понял — искусство уже явно принадлежит народу. Оттирая крупные горошины пота, адвокат узрел картину местного художника, намалеванную помадой на одной из палаток. Картина свидетельствовала о многом: от экономического положения страны до культурного развития ее народа под предводительством Верховного Жреца. Кроме того, работа говорила за образное мышление живописца, изобразившего засрундийку, насилующую крокодила. Наверняка этот деятель искусств хотел лишний раз подчеркнуть, что станет с любым агрессором, если тот рискнет щелкать зубами в сторону его социалистической отчизны.
Несчастная рептилия слегка походила на изменника родины, заочно приговоренного к высшей мере военным трибуналом именем засрундийского народа, проклявшего предателя Джульбарса. Ныне этот прислужник капитализма изредка почесывал своим зазубренным хвостом спину гнусного провокатора У-Рюка, которого продолжал финансировать Американский Империализм. Теперь У-Рюк продолжал свое грязное дело исключительно теоретически. Подкравшись к границе, он оставлял изменника Джульбарса на шухере, а сам по-быстрому залазил на близлежащий баобаб и орал во все горло: «Говорит радио „Свобода“.
У-Рюк успевал выкрикнуть несколько гадостей через границу своей по натуре процветающей родины еще до того, как гнусный наймит Джульбарс начинал молотить хвостом по дереву, унюхав приближающихся пограничников.
После сигнала предателя родины У-Рюк слетал с баобаба со скоростью перезрелого кокоса и трусливо уносился вслед Джульбарсу под крыло вонючего от своей гнили Империализма.
Наглые провокации У-Рюка не поколебали веру Засрундии в то, что она выбрала единственно верный путь исторического развития. Поэтому пограничники особо не напрягались для погони за предводителем доблестно разбитого национально-патриотического фронта и своим бывшим четырехлапым сослуживцем, ставшим на тропу предательства.
Кряхтя так, словно он нес самого себя, господин Гринберг слез с носилок и приблизился к трону, возле которого ошивался туземец с важным видом при пустой банке на голове. Алекс взглянул в сторону толмача, и тот с ходу приготовил рот для трудовых свершений.
— Спроси его, где Тимур? — несколько нервно бросил адвокат, слегка раздраженный тем, что Верховный Жрец лично не приперся встречать своего подчиненного.
Переводчик быстро затараторил каких-то фраз на непонятном языке, отчего-то тыкая пальцем в сторону господина Гринберга. Абориген торжественно поправил пустую банку над ушами, в меру приличия улыбнулся и ответил:
— Салуд, кореж!
Блеснув своими познаниями в языке международного общения из уважения к гостю, обладатель пустой банки перешел на государственный язык.
— Председатель Верховного Совета товарищ Хупа приветствует вас, — переводил толмач. — В настоящее время Верховный Жрец немного занят внутренними проблемами государства. Он принимает министра внутренних дел Ваппу и председателя Комитета Государственной Безопасности Крю-Ка…
— Крю-Ка — поц, — радостно поведал товарищ Хупа на понятном Алексу языке. — Опаный рот!
По лицу переводчика господин адвокат догадался, что услышанные им сведения не являются государственной тайной. Алекс не стал затягивать свой разговор с видным государственным деятелем и легко сориентировался, какая именно постройка по всем параметрам должна принадлежать Тарану.
Возле дверей бунгало стояли воины явно европейского происхождения, всю одежду которых составляли белоснежные береты, шорты и крупнокалиберные пулеметы.
— Тимур! — громко заорал господин Гринберг. — Прими меня! Иначе я сейчас на этой жаре дам дуба возле пальмы!
— Заваливай, — раздался из глубины помещения голос Верховного Жреца. — Ребята! Пропустите человека до хазы!
Охрана ласково кивнула стволами пулеметов в сторону дверного проема, и господин Гринберг при радости на морде вошел в помещение с мощными кондиционерами.
— Минуточку, Сашка, — заорал Таран, важно восседающий на троне ручной работы. — Сейчас я внутренние дела дорешаю, и мы займемся международными политическими мансами.
Господин Гринберг с благодарностью кивнул и, оттирая пот о лба, рухнул в громадное плетеное кресло поближе к вентилятору „Филипс“.
— Значит так, — продолжил заботу о государстве Таран, глядя со своего возвышения на стоящих по стойке „смирно“ министров и небрежно курящего рядом с ними полномочного представителя Засрундии в ООН, подрабатывающего по совместительству личным переводчиком Верховного Жреца. — Слушайте сюда ушами…
Вообще-то засрундийцы начали изучать русский язык потому, что на нем разговаривал Ленин, еще когда их под покровительство прихватил Большой Друг. Однако иногда Таран в разговоре вставлял такие слова, которых вряд ли знал великий пролетарский вождь, а также его усатый последователь, несмотря на их богатое тюремное прошлое.
— Ты, Ваппа, прямо-таки козырь, — отметил деятельность министерства внутренних дел Верховный Жрец. — Наладил работу, тут базара нет. Слышь, Сашка! У меня все, даже заказные убийства раскрываются…
— А кого замочили? — поинтересовался адвокат. — Банкира?
— Ну да, придумывай, — заржал Таран. — На кой они мне? Чтобы их грохали, как в совке? Страна маленькая, где столько банкиров напасешься? Тут, понимаешь, один козел много на себя взял, сотворил мокруху в несознанке… Попугая грохнул, мудак такой. Так… Значит, как замоченный попугай был государственный служащий, так это отягощает вину. Но когда это летячее падло вкрало у кента банку пива… Да, может, вытрезвитель организовать? Сашка, ты как мерекаешь?
— Скажи хоть, что случилось? — мягко спросил разомлевший от прохлады адвокат.
— А, ну да… Короче, этот попугаец вкалывал у меня будильником. То есть не у меня, а у всей страны. Как открою зенки, он уже наготове. Горготал — не хер делать. Только не как в той блядской, то есть империалистической Америке „С добрым утром, страна!“, а по-простки орал: „Вставайте, пидарасы!“ И все просыпались. А потом он потянул на себя, решил, раз почти начальник агентства информации, имеет на чужое пиво клюв раскатать. Не с общака, правда, но все равно. Тот штымп его и замочил. Может, сделать ему вышак? Или помиловать? Давай, Сашка, становись, как тот траханый суд присяжных обормотов.
— Пускай убийца вместо попугая народ будит! — присоветовал адвокат.
— Не годится! — проявил мудрость Верховный Жрец. — Нехай это падло вину искупает. Только не кровью, а нового попугая научит. На время обучения, чтоб не тянул, лишить огненной воды. И изъять у него зажигалку. Пускай паскуда добывает огонь народным методом. Потрет в ладонях пару часов деревянную палку, сразу догонит, как в следующий раз лапы распускать. Ваппа, под твою личную ответственность, усек, иначе рога, то есть погоны посбиваю!
— Так точно! — заорал министр внутренних дел.
— Теперь ты, Крю-Ка. Вообще-то ты поц на всю голову, но сейчас сработал не хер делать грамотно. Значит, чтоб и дальше граница у меня была на замке! Как какая-то падло снова попросит политического убежища — взашей его, шаровика гнилого. Пускай сосет лапу! Будут знать, как в мою страну за материальными благами бегать. Хотят пособиев, нехай гонят в свою любимую факаную Америку! Ишь, повадились… Крю-Ка, все блага — только вам, остальным странам — во, видел? Хер сосать и жрать опилки, я директор лесопилки… То есть Верховный Жрец. Если каждый начнет сюда за счастливой жизнью гонять, мне самому жрать будет нечего. Харчи — они не резиновые! А я тебе не фраер захарчеванный, а Верховный Жрец. Усекли все? Жрец! Жратву надо экономить вместе с экономикой, как призывал другой, чем ты Крю-Ка, мудак… Тот, что раньше с грязным рылом на пальме висел, а вы при евойном недоразвитом социализме лапу сосали. Зато мой социализм — самый грамотный. Кто отличился при задержании иностранного врага нашего народа? Крю-Ка, я это тебе говорю…
Председатель Комитета Государственной Безопасности сперва подергал кольцо в носу и лишь затем ответил с помощью переводчика:
— Старший лейтенант запаса полка Независимости из дивизии имени Двадцать девятого съезда Социалистической партии Засрундии кавалер ордена Желтого Банана Фляк, товарищ Верховный Жрец!
— Молодец! Не ты, козел, чего залыбился, а он. Ладно, хрен с тобой, ты тоже, как есть руководитель, воспитатель наших побед и направляющая до границы сила… Значит этого Фляка — на Доску Почета. Страна должна знать своих героев и местами гордиться с них. А вы оба помните, что плоть от плоти, и еще четче служите, как вам сказано руководящей и направляющей силой. В общем, вяжу внутренние разборки, меня тут международный уровень ждет. Вам обоим премия — бутылка огненной воды, а если что, так, может, и присвою ордена Зеленого Друга Мудрого Змея. Старайтесь, суки немытые!
— Служим независимой Засрундии! — отчеканили министры хорошо поставленными голосами.
— Все, идите в жопу, — царственным жестом завершил совещание Таран и слез с трона.