чем делать какие-то выводы. Давай себя спросим, а зачем это Коневу нужно? Что они, родственники или хорошие друзья? Хотя в принципе, а почему бы и нет. Чего только в этой жизни не бывает! Ну, допустим. Теоретически такое возможно. Ну а если ничего их не объединяло, то всё очень просто: один охранник, а второй — заключенный, которого тот охранял. А у этих людей никогда ничего общего не было, их ничего не объединяет. Да и зачем Коневу общаться с родственниками Дернова? Даже если бы он и сделал какое-то доброе дело Дернову, его родственники всё равно бы этого не поняли. До конца своих дней он для них так и останется душегубом-энкавэдэшником, который охранял их родственника. Много ли ты слышал о таких добрых охранниках?
Максимов закивал головой, показывая, что он полностью согласен.
— И не услышишь. Они же неспроста все куда-то затерялись: будто вымерли, как мамонты. Значит, такой контакт практически исключается. Может быть, еще одна версия: ему об этом сообщил внук Конева. Эти ребята примерно одного возраста — кстати, так же, как их деды. Ну ладно, допустим, прочитал Конев в дедовом дневнике о старшем Дернове и рассказал об этом его внуку. Но здесь сразу возникает очень много вопросов. Откуда он о нем знает, где взял его настоящий адрес и т. д. и т. п. Такое тоже невозможно.
Батенчук мерил кабинет шагами и всё без остановки. Наконец он сел.
— Есть ещё одна версия. Пусть она будет самой бредовой, но она тоже имеет право на жизнь. Он не потерялся, не погиб, а вернулся домой. Теоретически это просто невозможно, однако, однако… Однако это жизнь. Все пропали без вести, а он каким-то образом спасся и остался жив. Короче, совершил побег.
— Был бы он охранником, как Конев, другое дело, — не выдержав, вставил Максимов. — Тогда бы сбежать было легче, а простому зэку убежать из заключения и с Колымы вернуться домой, да ещё в таких условиях умудриться выжить! Это действительно невозможно.
— Всё ты, капитан, будто бы правильно говоришь, однако предположим, что это было именно так. На мой взгляд, эта версия пока наиболее правдоподобная. Значит, сбежал он и каким-то образом добрался до дому. Как это ему удалось, я не знаю, но, допустим, дошёл и там рассказал, где он сидел. Вот и весь секрет. Больше я ничего придумать не могу. И тогда что получается: из всего лагеря в живых остались только двое. А теперь вдруг спустя полвека их внуки стали искать этот лагерь. Про одного мы кое-что знаем, а вот зачем ни с того ни с сего понадобилось то же самое Дернову, этого я не скажу, для меня он пока загадка.
Батя жадно затянулся. Дым висел над столом, медленно заполняя весь кабинет. Полковник открыл окно, и к ним ворвался городской шум, зашелестели на столе бумаги.
— Внука интересует лагерь. Очень хорошо, очень хорошо. — Батя глядел в окно. — Ушёл в побег. Значит, побег… Вот история! Настоящий детектив. Куда ни копни, — одни загадки. Какой-то заколдованный круг. Ну и досталось мне дело перед пенсией!
Глава 24
Ни свет ни заря Николай разбудил Ивана. Он уже вскипятил чай, приготовил завтрак. В воздухе пахло утренней свежестью. Тихо шумела река. Тучи спустились совсем низко и затянули даже самые ближние горы. После недолгих сборов они вышли и через пару часов подошли к устью Уйгура, по которому им нужно было подниматься. Река здесь казалась спокойной, совсем безобидной. А вдали уже гремела гроза, сверкали молнии. Стало видно, что дождя им не миновать.
— Успеть бы проскочить хоть до развилка, — поёжился Николай. — Так не хочется мокнуть…
Загремело, и Иван не расслышал. Небо разорвало молниями.
В долине Уйгура стояла тишина и полное безветрие. Низом стелился густой туман. Выше он рассеивался, и виднелись скалистые горы. С обеих сторон возвышались обрывистые черные скалы. Долина реки стала похожей на каньон, и здесь почти не было террас. По пути попадались только небольшие косы, намытые крупными валунами и галькой, возле скал росли редкие кусты тальника. По каким-то признакам Николай определил, что в реке большая вода, а это значило — в верховьях пошёл дождь, и вода теперь будет постоянно прибывать. Дно реки выстилала разноцветная галька и черные сланцы от разрушавшихся скал, на перекатах виднелись валуны. Кое-где по берегам и прямо в русле, как страницы стоявшей на переплете книги, веером торчали рассланцованные породы. Они были похожи на острую гребенку. Чтобы не порезаться и не порвать сапоги, Николай осторожно через них переступал, кое-где приходилось перелезать.
Скоро туман полностью растянуло, и прямо над головой они увидели тёмные тучи. С каждым шагом тучи спускались всё ниже, угрожая их поглотить. Петляя, русло реки местами прижималось к обрывистым скалам, а под ними угадывались глубокие ямы. Прямо на глазах стала прибывать вода. На перекатах она пузырилась, и возле выступавших камней накапливалась пена. Она походила на живую губку, которая росла и находилась в постоянном движении. Кое-где пена даже образовала какие-то замысловатые фигуры. Потом по воде поплыли мелкие палки, кора деревьев.
Пришлось отвернуть голенища болотников, и от этого идти стало трудней, но по виду Николая Иван этого не чувствовал. Он шёл так же легко, как ходил по каменистой тропе или по лесу, а Иван долго не мог приспособиться. Чтобы не набрать в сапоги воды, он ступал осторожно и терял в скорости, поэтому постоянно отставал. В одном месте Иван оступился. Намокла одежда и рюкзак. Сразу стало сыро и неуютно. Николай обернулся и, увидев, что он поднялся, пошёл дальше. Догнав его, Иван старался больше не падать.
Неожиданно над головой сверкнули молнии, раскатисто загремело, и вскоре на них обрушились мощные потоки воды. Сразу стемнело. Они встали под наклонно стоявшую скалу. Николай, не снимая рюкзака, закурил.
— Всё-таки подловил, зараза. Немного не успели до развилка. На день-два раньше вышли бы, и всё было бы в ажуре. — Он вытащил изо рта сигарету, утер лицо. Покурив, спустил сетку накомарника. Даже в такой ливень комары не давали покою.
Николай ещё недолго поворчал и как-то незаметно замолк.
«За столько лет, что прошло с того времени, в тех местах мог побывать не один человек, — глядя на прибывающую воду, размышлял Клочков. — А что они могли найти? В лучшем случае только остатки трупов. И то, как знать. Энкавэдэшник мог убитых в реку сбросить. Хотя не должен бы. Их же понесет по течению и когда-нибудь вынесет к устью. А там могут быть люди. Найдут, будут лишние разговоры: кто такие, откуда их принесло? Значит, он должен был их спрятать или даже закопать. Одиннадцать трупов одному закапывать! Нет, это тяжелая работа, надо прилично повозиться. Опять же лопата нужна. А вообще зачем тратить силы и время? Если они останавливались на реке или на протоке, то трупы можно было закидать плавником или ветками. Стащил всех в одно место и забросал, но теперь их останки ни за что не найти. За это время все протоки не один раз перемыло, старые завалы снесло, наворотило новые. А трупы, может, даже звери растащили. То есть искать кости — дело совершенно бесполезное. Да они мне и не нужны. Пусть этим занимаются другие исследователи, а мне надо найти золото. А как его искать? Может, его уже давно и нет. Вполне возможно, этого нельзя исключать, но мне всё-таки кажется, что он его где-то спрятал. И спрятал недалеко от места убийства. Вот, чёрт, какой-то замкнутый круг: трупы — золото, золото — кости. Вечно с этим золотом смерть в обнимку ходит. Как же теперь найти то место? Прежде всего, нужно подумать, как и где он их мог убить. Вероятнее всего на стоянке. Значит, так: они остановились на ночлег, и там он их прикончил. Надо искать стоянку. В принципе это возможно. Хотя опять же, столько времени прошло. А если хорошо пораскинуть мозгами, то это возможно. Хороших и удобных мест для стоянки в тайге не так уж и много, как кажется на первый взгляд. Всем обычно хочется остановиться так, чтобы была и вода, и дрова, и сухо, да ещё, чтобы красивый вид открывался. Так уж человек устроен, что для него это просто необходимо. Даже последний браконьер, не сознавая того, может, даже в ущерб своей безопасности, будет искать именно такое место. Итак, надо подвести какие-то итоги. Во-первых, такая стоянка должна находиться у реки или у ручья, на какой-нибудь сухой живописной терраске. Возможно, даже на опушке леса. Во-вторых, их было много — вот и место для стоянки должно быть немалым. И, в-третьих, стоянку надо искать на расстоянии трёх — или четырёхдневного перехода. Надо прикинуть, сколько они могли проходить за один переход. Потом на местности можно будет определиться, а пока ясно главное — надо искать стоянку, где бы они могли остановиться на ночёвку. Найдём стоянку, тогда можно будет думать о другом. Золота там, конечно, уже может и не быть. Впрочем, поживём — увидим».
Скала ненадолго их прикрыла. Камни свисали уступом, образовав над ними козырёк. Потом сверху, ни с того ни с сего, ручьем побежала вода. При полном безветрии она изменила направление и потекла под свод. У Ивана засвербело в груди, и неожиданно он услышал голос своего дедушки. Тот призывал побыстрее покинуть это убежище. Дедушка говорил Ивану, чтобы он бежал отсюда немедля. Его настроение передалось Клочкову. Не сговариваясь, они под шквальным дождем рванули на поиски другого места. Нашли подходящее пристанище на небольшом пятачке под нависшими камнями.
Раскаты грома сотрясали землю. Неожиданно сквозь шум дождя и грома до них донёсся другой звук: он точно исходил из глубин земли. Им показалось, будто что-то подломилось и осело. Тотчас с грохотом рухнула громадная скала, и их с головы до ног окатило водой. В воздухе запахло глиной. С горы летели камни, всё вокруг гремело. Когда водяная пыль осела, они увидели, что рухнула та скала, под которой они недавно стояли.
— Вот тебе и случай, — как-то судорожно вытирал лицо Николай. От этого он только размазал грязь, и лицо стало полосатым. — Если бы там остались, навечно погребло бы нас, Ваня, заживо. Ты представляешь… — голос у него дрожал.