Кучи каменистой породы образовали длинные валы, тянувшиеся по дну долины вдоль левого берега. Возможно, во время паводков их не раз затапливало, но не смыло. Валы заросли травой и кустарником. Слагавшая их порода внешне ничем не отличалась от каменистых отложений реки. Максимов сразу определил, что в этих кучах недавно ковырялись, и, точно в подтверждение, нашёл в стороне ржавое кайло. На саму породу он даже не обратил внимания, а Синицына она сразу заинтересовала. Он прошёл вдоль валов, поковырял молотком.
— Виктор, посмотри, — показал ему Синицын, — это же явно не аллювий: камушки совсем не окатаны, хотя глинистой фракции маловато. У меня такое впечатление, что её сюда принесли.
Коротков тоже стал стучать молотком, песок и мелкие камушки полетели в разные стороны.
— По-моему, это отвалы промытой породы. Иван Васильевич, это же эфеля, — разгребая руками породу, возбуждённо сказал он. — Смотрите, они даже по цвету отличаются от русловых отложений. Эта порода до сих пор рыжего цвета. Согласен, её откуда-то принесли. Но откуда?
Синицын кивнул на склон, где виднелись большие камни.
— Вон оттуда. Видишь?
Весь склон был изрыт и напоминал лунный пейзаж. Среди этого хаоса они увидели длинные канавы, тянувшиеся вдоль реки. Кое-где они оплыли и оказались почти затянутыми. На дне рос кустарник и хилые лиственницы, зеленела трава. Борта канав были заложены большими камнями, которые вытащили при проходке. Здесь встречались целые развалы молочно-белого кварца. Прямо из канавы Синицын набрал породы и промыл её в ручье. В лотке заблестело золото. Золотой песок покрывал всё дно и, когда Синицын потряхивал лотком, медленно сползал в канавку. Среди мелочи попадались и довольно крупные лепешки. В лупу геологи увидели, что все золотины неправильной формы и часто со штриховатой поверхностью.
— Здесь очень приличное содержание, — держал в одной руке лоток Синицын. — Сколько, я на глаз определить не могу, но больше чем уверен — содержание будет промышленным.
Максимов не верил своим глазам. Просто так, почти играючи, эти люди нашли тут золото. Всего-навсего в каком-то деревянном корыте промыли породу и — вот результат налицо.
— Так что, вся эта порода, которая лежит на этом склоне, и есть та самая золотая руда? Значит, это её промывали в ручье? — показывая на склон, спросил он Синицына.
— Она самая и есть, товарищ капитан.
Максимов нагнулся и, набрав полные горсти породы, стал её рассматривать. Он её тер в руках, помочил слюной и даже понюхал.
— Надо же, а золота совсем не видать. Интересно! Получается, ради этого жёлтого металла заключенные перекопали весь склон и промыли тонны породы. — Он даже зацокал языком: увиденное его поразило. Капитан, видно, никогда не задумывался и не подозревал, каким тяжелым трудом достаётся этот металл.
— Целый полигон в горах, — колотил большую глыбу молочно-белого кварца Коротков. — Объёмы здесь и правда очень приличные. Наворотили они здесь не меньше, чем старатели за сезон. Но у тех-то бульдозеры, а здесь вся техника — только кайло и лопата. Ну и носили ещё, видно, носилками и вёдрами, а может, даже и мешками. Непонятно только, в чём они породу мыли. Видать, всё вниз снесло — ведь столько времени прошло!
— Тут надо провести приличное опробование, — постукивая по камням, говорил Синицын, — и если получатся хорошие результаты, нужно ставить детальные геологоразведочные работы. А пока я больше чем уверен — здесь золоторудное месторождение и с очень приличным содержанием. В свое время я его пропустил, а сейчас хочу вернуть народу.
Коротков усмехнулся. До недавнего времени он глубоко сомневался в этом, а теперь все его сомнения исчезли.
— Да, Иван Васильевич, добил ты это грязное дело, не отступился от своего. Вот тебе и терра инкогнито! От души поздравляю. А я, по правде говоря, думал, что тогда выскочили случайные пробы — мало ли чего не бывает в жизни! Ведь никакой закономерности не было…
— Главная заслуга в этом деле, Виктор, не моя. Это месторождение уже открыли до меня, а я просто верил в него и всеми силами старался к этому району привлечь внимание. Ну а теперь, я думаю, общими усилиями мы закроем ещё одно белое пятно. Здесь вообще работали очень классные золотари — специалисты своего дела. Это их руками осваивались такие дикие места — это они добывали металл. Я надеюсь, товарищ капитан, с вашей помощью мы узнаем имена этих героев. Они этого заслужили.
Глава 36
На гальке Николай увидел пустую пачку из-под импортных сигарет. От неожиданности он даже остановился. Такое в тайге встретишь не часто — это как визитная карточка с Большой земли, которая внимательному человеку может многое рассказать. Пачка была чистенькой и, когда Клочков открыл, ёще пахла сигаретами.
— «Мальборо», — с каким-то глубоким смыслом сказал Николай. — Наши мужики такие не курят, слишком круто. Они лучше себе бутылку купят. — Клочков понюхал пачку, как нюхают цветы. — Здесь был кто-то чужой, не наш, и проходил совсем недавно: возможно, пару суток назад. Между прочим, эти сигареты совсем недолго в кармане таскали, да ещё, видать, и в чистой одежде. — Клочков легко её подкинул и сразу поймал. — Тот, кто её выбросил, или много курит, или очень аккуратный. А может, «стрелки» помогли. На халяву сейчас все мастера. И я бы не отказался от таких красивых сигарет — это тебе не «Прима». Посмотри, они как будто только из магазина, картинка! Похоже, их только что привезли. Значит, хозяина этих сигарет, скорее всего, забросили вертолётом. Мне вообще-то показалось, что позавчера пролетел вертак. Я думал, ослышался, а оказывается, нет. Значит, не совсем разучился мышей ловить. Наверное, он был не один? — развивал свою мысль Клочков. — Одному забрасываться в тайгу…
— Что, опять спецназ? — дернулся Иван. Ещё раз встречаться с этими ребятами ему не хотелось.
— Возможно. Больше вроде бы некому. Что здесь делать? — Николай наклонился и стал искать следы. Он походил по долине, а в одном месте даже поползал на корточках.
— Два или три человека здесь прошли, но точно не один, — встав, Николай стал отряхиваться. — Впрочем, мы ещё дальше по ходу посмотрим. — Он смахнул с лица грязь, опустил сетку накомарника.
Вокруг стояла полнейшая тишина, нещадно пекло солнце. И только комариный гул врезался в подсознание, не давая полностью отключиться и расслабиться.
— Их могли высадить где-то в верховье, — продолжал Клочков. — Там долина пошире — лучше вертолёту садиться, а здесь довольно рискованно — можно в болото забуриться и к бортам не прижмёшься — деревья. А шли они, кажись, по той стороне — там вообще-то идти похуже, кочка. Интересно, зачем же они туда попёрлись?
Николай оглянулся назад. За спиной у них лежала ничем не выделявшаяся долина Курунга, покрытая редкой растительностью. Здесь почти не было больших камней, отвесных скал и водопадов, какие остались за перевалом.
Они прошли ещё пару километров, и наконец на мокром песке возле воды Клочков увидел два чётких отпечатка протекторов. Они шли рядом параллельным курсом, и можно было подумать, что люди прогуливались как по проспекту.
— У-у, туристы! — Клочков наклонился и даже потрогал отпечаток. — Елки-палки, и в ботинках к тому же. А один, смотри, совсем пацан. — Для наглядности он шлёпнул своим сапогом, и рядом с отпечатком чужой рифленой подошвы Иван увидел почти гладкую вмятину. По сравнению с той, которую оставил тот неизвестный пацан, она казалась огромной.
— Примерно тридцать восьмой, не больше. И рюкзачок полегче. Видишь, он в песке совсем не проваливается. Зато второй загружен под завязку. Местами ноги еле волочит, высоко не поднимает.
— А кто они? Это всё-таки спецназ или нет?
— Да чёрт его знает. Наверное, всё-таки геологи. Хотя дорогие сигареты… — Он не договорил, видно, что-то соображал. Таким сосредоточенным Иван видел его не часто. — Может, даже какие-нибудь гастролеры, — неожиданно сказал Николай. — По договору с экспедицией работают. Я знаю, там такое практикуют. Каждое лето из Питера целая бригада приезжает. Какие-то узкие специалисты.
— Узкого профиля, — поправил его Иван.
Следы привели их в боковой приток Курунга. Русло реки, образовав полукруг, уходило вверх. В узком распадке справа от них шумел водопад. Они прошли по открытому месту и снова вышли к реке. Было видно, что стоянка геологов была на этой высокой террасе. Вокруг костра они срубили кусты и как гребёнкой прочесали траву. В стороне валялась ржавая рамка от вьючного седла.
— Что-то они тут искали, — заключил Николай. — Интересно, что им тут нужно было? А на этой стоянке, кстати, раньше тоже стояли. Похоже, что эта стоянка с тех же времен, что и зэковский лагерь.
— Тогда, возможно, и останавливались здесь те, кто в то время выходил из тайги, — энкавэдэшники, — развивал его мысль Иван. — В то время тут никого не было. — С важным видом он посмотрел на Клочкова, мол, я тоже неплохо разбираюсь в таёжной жизни.
— А зачем, скажи мне, им сюда забираться? На выходе сюда лезть, время терять. Это же совсем не по пути. Скорее всего, здесь лагерных лошадей пасли. У них же одни камни, а здесь хоть травка растёт.
Клочков обошёл вокруг стоянки, спустился к реке. Потом прошёл назад и снова стал елозить на корточках.
— А наши геологи-то назад вернулись, — подошёл он к Ивану. — Вверх они не пошли. Какой-то у них тут был интерес. — Он почесал бороду и продолжал: — Я думаю, они совсем не геологи, а обычные менты. Теперь я этого не исключаю. Как-то очень странно они себя ведут.
— Да ты что, Николай!
— Не нравится мне это. Слишком много случайностей. Вот смотри: спецназовцы перед самым носом с неба упали — случайность, геологи прилетели и тоже оказались у нас на дороге — опять случайность. А теперь они ёще ходят по старым стоянкам — тоже случайность? Нет, Ваня, тут что-то не так. Чувствую, какой-то здесь подвох, а в чём дело, я пока не могу понять. Но определённо — это какая-то чернуха. Скорей всего, всё крутится вокруг этого зэковского лагеря. Разворошил ты этот сонный муравейник — теперь покатилось — не остановишь. Может, кто-то заглянул в архивы и там