– Ну, в первую очередь церкви и иконы.
– Правильно. Но как вы, наверное, помните из истории, это были времена феодальной раздробленности и наиболее могущественные княжества имели свои особые черты в развитии того же зодчества. Так архитектура новгородских храмов отличалась простотой, особой техникой кладки, этакой суровостью, мощью. Вот, я вам покажу фото этих церквей, сохранившихся до наших дней, – Матвеев взял с полки альбом и, открыв его, положил перед сидящим за небольшим столиком Пашковым. – Видите?
– Да… Но какое то уж больно невзрачное впечатление они производят, – разочарованно произнёс Пашков, рассматривая чёрно-белые фотоснимки неказистых храмов.
– Действительно, красивыми они не кажутся, – усмехнулся профессор. – А вот это церкви Владимиро-Суздальского княжества.
– Вот это совсем другое дело, на эти смотреть приятно, – удовлетворенно произнес Пашков.
– Во времена князя Андрея Боголюбского, это середина двенадцатого века, были найдены новые изысканные пропорции масс и членений, включаются мотивы гражданского строительства, резное убранство фасадов. Всё это и создаёт такое эстетическое восприятие… Вот смотрите, Боголюбовский дворец, Успенский собор, а это вообще чудо, жемчужина древнерусского зодчества, церковь Покрова на Нерли…
2
В цеху демонтажа вовсю "жарил" огромный "козёл" – кусок бетонной трубы на подставке, обмотанный спиралью нихромовой проволоки. Но даже он не в силах был помочь еле теплившимся батареям поднять температуру выше восьми-десяти градусов. Рабочие работали, не снимая телогреек. На малом складе у Пашкова ещё холоднее. Тем не менее "жар соблазна", в данном случае исходящий от ценных радиодеталей, помогал ему выдерживать в этом "холодильнике" по нескольку часов кряду.
Калина начал подозревать Пашкова после того, как тот отказался сидеть с ним в одном кабинете. Сначала новый кладовщик понравился – сразу без раскачки вник в дела, без посторонней помощи разобрался в документации, поладил с рабочими, навёл порядок на обоих складах, очень ловко повёл себя в случае с платиновой пластиной. Но потом Калина стал замечать, что кладовщик, несмотря на внешнюю исполнительность и покладистость, "его человеком" становиться не спешит, скрытен, себе на уме. Как то он заметил Пашкова чего-то ищущего в "завалах" старого материала. Калина попытался подсмотреть, но ничего особенного не увидел. Тем не менее, он инстинктивно ощущал, что кладовщик втихаря чем-то занимается на складе помимо основной работы.
Вместо уволившегося Бардыгина снабженцем в фирму по объявлению устроился некто Горбунов. Пока, в общем, удовлетворённый работой Калины и Пашкова, Шебаршин стал охотно принимать бывших военных, коим также являлся и Горбунов. "Боевым крещением" нового снабженца стал приём на АЗЛК списанной английской ЭВМ. То была огромная машина, собранная на элементной базе ещё второго и третьего поколений.
Разбирать и грузить этого монстра на АЗЛК поехали опять все во главе с начальником производства. На проходной "десант" фирмы прождал часа полтора, пока Калина уточнял заявки на пропуска. Заявки подавал сам Шебаршин, но оформил небрежно, и Калине пришлось изрядно понервничать, прежде чем их пропустили на территорию завода. Впрочем, рабочие не тяготились ожиданием. Они с интересом рассматривали огромный вестибюль проходной, потоки людей идущих на завод и обратно – большинство из них никогда не работали на таких предприятиях-гигантах. Вдруг, охрана на турникетах, вся дежурная смена на проходной подобралась, явно в ожидании какой-то высокой начальственной особы. Ко входу подкатил длинный безобразный "Святогор" – новая разработка АЗЛКовских конструкторов, и из него вышел чернявый человек кавказской внешности лет сорока в короткой дублёнке и без головного убора.
– Асатрян… Асатрян, – пробежал шёпот среди людей, толкавшихся в огромной проходной.
Пашков понял, что это приехал директор завода. Он вспомнил как радиомастер Олег, трудившийся в Дома Быта при этом заводе, недоброжелательно отзывался о директоре:
– Завод еле дышит, убытки страшные, а машины новые, эти "Святогоры" и "Князья Владимиры" – такое убожество. Контрольный пакет акций завода у государства, но как только Асатряна снимать соберутся, вся армянская диаспора на дыбы встаёт, коньяк прямо с Еревана бочками, подарки, взятки…
Наконец, внимательно сверяя паспортные данные с заявкой, по одному на территорию завода пропустили и команду Калины. Зал заводского информационно-статистического центра также поражал размерами и был охвачен характерным шумом работающих ЭВМ. Часть помещения специально отгородили, там и располагалась гигантская машина, которая с шестидесятых годов обрабатывала всю массу информации о жизнедеятельности этого завода, некогда звавшегося МЗМА, потом ставшего АЗЛК. ЭВМ состояла из десятка металлических шкафов выше человеческого роста и шириной метра в полтора, набитых электроникой. Здесь команду догнал припозднившийся Горбунов. Калина недовольно глянул на нового снабженца, грузного, в очках, запыхавшегося.
– Чего опаздываешь?
– Извини Иваныч… Электричка… мне же из Подольска ехать.
– Ладно, показывай, что ты тут напринимал.
Горбунов подошёл к шкафам и начал выдвигать блоки, показывая их содержимое.
– И где ты здесь золото увидел? – иронически спросил Калина.
– А вот, – Горбунов вырвал из гнезда металлический разъём и шеренги длинных контактов тускло зажелтели в матовом свете люминесцентного освещения зала.
– Ух ты! – восхитился подошедший бригадир Сухощуп.
– Какие большие, наши таких не делали, – удивлённо качал головой и Пашков.
– Что-то не верится, что здесь большое содержание золота, – продолжал выражать скепсис Калина, – скорее всего, как в чешских и польских, не больше процента.
– Что, процента!? А почти шесть не хочешь!? – торжественно провозгласил Горбунов.
– Не может быть, – не поверил Калина.
– По документам пять и восемь десятых, и здесь таких разъёмов и розеток тысячи три будет.
– Чтобы в Англии и столько золота в ЭВМ забухивали?… Нет, не может быть. Они же всегда заменители использовали, чтобы расходы уменьшить, это у нас без счёта тратили, – продолжал сомневаться Калина.
– Какого года выпуска машина? – поинтересовался Пашков.
– Шестьдесят первого, – ответил Горбунов.
– Тогда всё ясно. Иваныч, вполне может быть, что столько золота тут. Они же несколько позже, в семидесятых, восьмидесятых экономить стали. А до шестидесятых у них золото ещё дармовое было, из колоний гнали, из ЮАР, Родезии, – уверенно пояснил Пашков.
Продолжая недоверчиво качать головой, Калина отдал распоряжение начать разборку шкафов, чтобы их по частям втащить на грузовики. Потом он взял у Горбунова документы на покупаемую ЭВМ и стал их внимательно изучать. Пашков пересчитывал блоки. Но это оказалась работой на полчаса. Видя, что рабочим во главе с Сухощупом приходится нелегко, вытаскивать увесистые блоки, грузить на тележки, возить во внутренний двор к месту погрузки… Он стал им помогать, хоть в его обязанности это не входило… В обеденный перерыв вся команда поднялась в заводскую столовую, а Пашков, улучив момент, когда рядом никого не было, стал звонить с городского телефона, находящегося в информационном зале.
До сих пор у него не получалось обзвонить все номера из записной книжки, которую ему дал Сухощуп. Звонить с работы он не мог, потому что там имелся один общий телефон и возле него постоянно кто-то крутился – его вполне могли подслушать и заложить. Звонить вечерами из уличных автоматов, было уже поздновато и ряд номеров не отвечали, в выходные звонить так же не имело смысла, приёмные пункты не работали. Потому в книжке оставалось ещё немало "не пробитых" номеров. Скорее всего, что и они принадлежали скупщикам цветных металлов, но Пашков всё же решил воспользоваться возможностью позвонить в рабочее время. Первый номер не ответил, второй оказался "цветным", третий тоже, четвёртый…
– Извините, вы принимаете радиодетали? – задал в трубку свой обычный вопрос Пашков.
– А у вас какие? – последовал встречный вопрос.
– Разъёмы с золотосодержащими контактами, конденсаторы типа ЭТО и КМ-6, золотосодержащие транзисторы…
– Разъёмы какого типа, – перебил голос в трубке.
– СНП 34 на 135, РППМ – 288-е.
– Берём, СНП по пять долларов за штуку, РППМ по восемь, а КМ-6 по двести пятьдесят за кило.
– А как вы работаете? – с замиранием спросил Пашков, ведь если как на Ордынке он опять не будет успевать.
– В будни с десяти до семнадцати, в субботу с десяти до часу.
– Что!?… Вы работаете в субботу!? – чуть не воскликнул Пашков.
– Да, с десяти до часу, – бесстрастно ответила трубка.
– Сообщите, пожалуйста, ваш адрес, – дрожащим голосом, словно боясь спугнуть удачу, попросил Пашков…
Потом он с минуту стоял с опущенной трубкой в руке, застыв как изваяние, но в уме подсчитывал, сколько он баксов "подарил" Олегу.
После обеда Пашков вместе с рабочими грузил блоки в подошедший КАМАЗ. Помогали и Калина с Горбуновым, ибо вес стальных шкафов, даже лишённых своей начинки, оказался настолько велик, что в кузов их можно было забросить только сообща.
3
Окончательный учёт золотосодержащих элементов английской машины производился уже на складе. Срочно прибывший Шебаршин бегал вокруг нагромождённых шкафов и блоков, вновь превративших склад сырья в кавардак, и требовал учитывать всё вплоть до мелочей. Фирма уже заплатила АЗЛК десять тысяч долларов и, понятное дело, директор хотел большой "отдачи". Но учесть всё скрупулёзно было очень сложно, потому что "англичанку" привезли на склад в конце рабочего дня, сгружали в спешке, навалили всё кучей. К тому же те, кто непосредственно должны заниматься приемо-сдачей Пашков и Горбунов… им двоим было просто не под силу быстро разгрести весь этот завал, найти и учесть каждую деталь.